Борис Прянишников - Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции
Всемерно французы стремились распылить армию и избавиться от хлопот по ее содержанию в лагерях. От их опеки желал освободиться и генерал Врангель. Хлопоты об устройстве частей русской армии в Сербии и Болгарии увенчались успехом. Обе братские страны согласились принять русских воинов. Летом 1921 года с Лемноса и из Галлиполи один за другим уходили корабли, перевозившие белые полки на Балканы.
Корниловцы покидали Галлиполи последними. В ноябре сильный ветер растрепал палатки, выпал снег. Труднее становилась жизнь. Но так же продолжались обычные занятия. У боевых знамен сменялись караулы. Терпеливо ожидали корниловцы своей очереди. Наконец, 27 ноября большой турецкий пароход «Ак-Дениз» принял на борт корниловцев. Плывя по Черному морю, вглядывались они в северную даль, за которой скрывались русские берега.
Небогатая Болгария, побежденная в Первой мировой войне, дала белым воинам все, что могла. Достались корниловцам плохенькие летние казармы болгарской гвардии в селе Горно-Паничерово. Кое-как перезимовали. А весной не знавшие физического труда офицеры брали любую работу, чтобы прокормить себя и семьи.
Праздник Пасхи в 1922 году провели хорошо. На второй день в полковом театре был спектакль. Пела Плевицкая на радость однополчанам.
Жизнь белых русских в Болгарии омрачалась враждебными действиями болгарских коммунистов. Ободряемые из Москвы и пользуясь свободой при правительстве Стамболийского, коммунисты возбуждали население против русских белых. Нередко раздавались и открытые угрозы. Генерал Скоблин получил несколько анонимок, извещавших, что до 1 мая он будет убит.
Прошел 1922 год. Наступил 1923 год, и 9 июня правительство Стамболийского было свергнуто. Новое правительство профессора Цанкова расправилось с коммунистами и загнало их в подполье. Жить русским стало легче, но зарабатывать на хлеб насущный было по-прежнему трудно. Разбрелись кто куда. Многие стали шахтерами в Пернике.
С каждым новым днем чины армии все больше и больше превращались в профессиональных рабочих. Но полковая спайка оставалась прежней — нерушимо крепкой. В память пребывания в Галлиполи основали Общество галлиполийцев.
Как армия белые полки уже не существовали. 1 сентября 1924 года генерал Врангель объявил о преобразовании армии в Русский Обще-Воинский Союз — РОВС. Изменилось название, а порядки и воинская дисциплина остались прежними.
В прошлое ушли битвы Гражданской войны. Но жажда борьбы оставалась неутолимой. Белая мечта продолжала жить и на чужбине.
С песней в чужих краях
Не сиделось Плевицкой в захолустном Горно-Паничерове. Слишком тесными были рамки скромного полкового театра. Стала выезжать с концертами по Болгарии. Как верный паж, всюду ее сопровождал Скоблин. В угоду ей стал он пренебрегать своими обязанностями, не раз покидая корниловцев в трудные моменты их бытия. По настоянию жены, отпросился он у командира корпуса в заграничный отпуск.
Зимний сезон 1922/1923 года провели Скоблины за пределами Болгарии. Ярким метеором промчалась Плевицкая по эстрадам Прибалтики и Польши, вызывая восхищение слушателей. Бурно приветствовала ее многочисленная русская колония в Праге. 29 марта пела она в берлинском зале имени Бетховена. Зал был полон, овации жаркие. Тут она впервые исполнила ностальгическую песню «Замело тебя снегом, Россия», глубоко взволновавшую души изгнанников, так остро тосковавших по покинутой родине.
Дав в Берлине еще два концерта, Плевицкая отправилась дальше. 12 и 16 мая пела она в Брюсселе, 28 мая — опять в Берлине. 5 июня с исключительным успехом выступала она в Белграде. Триумфальными были большие турне по городам Сербии и Болгарии, закончившиеся в феврале 1924 года.
И под эгидой импрессарио Ю. Боркона — опять Берлин, в зале Блютнера. Пела она в Берлине 26 февраля, 7 марта и 17 апреля. Восторженно принимала ее берлинская русская колония. На страницах газеты «Руль» высокую оценку ее пению дал музыкальный критик Легато.
В эти свои берлинские дни сошлась чета Скоблиных с состоятельным человеком Марком Эйтингтоном и его женой, бывшей московской артисткой. Не раз они бывали гостями в их роскошной квартире на Раухштрассе.
И конечно — Париж. В зале Гаво пела Плевицкая 15 и 24 марта. 2 и 5 апреля выступала она в театре Виктора Гюго перед изысканной аудиторией еще не прожившей своих капиталов и бриллиантов русской аристократии, поселившейся в фешенебельной Ницце. Здесь она впервые спела собственную песню, полную скорби о томящемся под коммунистами русском народе. Патетически произнесенные последние слова песни «И будет Россия опять!» так потрясли слушателей, что несколько дам лишилось чувств. По требованию взволнованной до глубины души публики певица повторила эту песню несколько раз…
Вернулись Скоблины в Болгарию. За опоздание из отпуска командир корпуса объявил Скоблину строгий выговор.
В ясный день 1 мая 1924 года Скоблины опять расстались с корниловцами и уехали во Францию. 6 июня — концерт в парижском зале Гаво с участием знаменитого квартета Кедровых. Шумный успех. В артистической было весело. Когда в артистическую вошла великая княгиня Ксения Александровна, сестра императора Николая Второго, Плевицкая, соблюдая придворный этикет, умело и тактично представила ей своего нового мужа. Сложив чемоданы, Скоблины отправились в первое турне по Америке. Пела она в Нью-Йорке. Пела и в пользу советских беспризорников, хотя это и было негоже для жены белого генерала.
Вернувшись во Францию, Скоблины поселились в департаменте Вар. В компании с корниловским полковником Гордеенко сняли большую пустовавшую ферму. Горожанин Скоблин не знал сельского хозяйства. А деревенская Дёжка не снизошла до тяжелого труда земледельца. На земле они не работали. Поссорившись с Гордеенко, вместо него пригласили на ферму одного из братьев Скоблина, Феодосия, и офицера-корниловца. Осенью 1925 года Плевицкая пела на вечере галлиполийцев в Париже, устроенном под покровительством великой княгини Анастасии Николаевны, супруги великого князя Николая Николаевича, в созвездии знаменитостей — Преображенской, Мозжухина, Поземковского, квартета Кедровых.
Дом артиста, основанный тенором Дмитрием Смирновым, распахнул свои двери перед Плевицкой. В ноябре девять раз выступала она на его сцене.
29 декабря в зале Гаво она дала свой прощальный, перед отъездом в Америку, концерт в пользу русской учащейся молодежи. В начале января 1926 года радостно и приветливо встретил ее русский Нью-Йорк. Сотрудник «Нового Русского Слова» В. Ильин посетил Скоблиных в отеле «Пенсильвания», получил от Плевицкой в дар «Дёжкин карагод» и задушевное интервью. Первый концерт Плевицкой состоялся в Манхэттенском оперном театре.
12 марта, при участии князя А. Оболенского, пела она русские песни в переполненном Эоллиан Холл. В восторженной рецензии, помещенной 16 марта в «Новом Русском Слове», А. Ступенков писал: «Пела та, которая шаг за шагом прошла с нами весь наш крестный путь изгнания с его лишениями и печалями».
А в октябре русские антикоммунисты Нью-Йорка были крайне изумлены и смущены: в просоветской газете «Русский Голос» появился анонс, приглашавший большевизанов посетить концерт с участием «рабоче-крестьянской певицы» Н. В. Плевицкой. Сотрудник «Нового Русского Слова» Л. Камышников написал статью, обращенную к Плевицкой: «Глупость или измена?»
Отвечая на протесты, она беспечально и преспокойно возразила:
— Я артистка, и пою для всех. Я вне политики.
Возмущенный А. Ступенков горячо убеждал Скоблина, доказывая недопустимость выступления жены белого генерала перед красной аудиторией. Его доводы натолкнулись на сопротивление Скоблина, упорно защищавшего свою властную жену.
Весть об этом происшествии докатилась до Европы. С ведома великого князя Николая Николаевича, разгневанный Врангель подписал 9 февраля 1927 года приказ об освобождении Скоблина от командования корниловцами.
Весь 1926 год и первые месяцы 1927 года разъезжала Плевицкая с концертами по Америке. Пела в Нью-Йорке, Детройте, Филадельфии и других городах, как всегда, с громадным успехом.
Из странствий по Америке Скоблины вернулись в Париж в мае 1927 года и сразу же принялись за восстановление своей подмоченной репутации. 4 июня в зале Гаво Плевицкая пела в сопровождении балалаечного оркестра Денисова. 2 июля в Обществе Галлиполийцев она услаждала белых офицеров патриотическими песнями. Со слезами на глазах слушали сложенную в эмиграции песню:
Занесло тебя снегом, Россия,Запуржило седою пургой,И холодные ветры степныеПанихиды поют над тобой.
После турне по городам Прибалтики, в конце августа пела она в Кнютанже, Монтаржи, Крезо, Лионе и Марселе. В этих городах французской провинции были крупные группы чинов РОВСа, восторженно ее и Скоблина приветствовавшие. Мало-помалу о происшествии в Нью-Йорке стали забывать. Впрочем, во Франции мало кто слышал о скандальном приключении «рабоче-крестьянской певицы».
