Владимир Губарев - XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России
Теперь уже ясно, насколько велико было предвидение Вернадского, который настаивал на более широких и глубоких исследованиях по поиску урановых руд. И теперь ГКО принимает новое Распоряжение об организации геологоразведочных работ, добычи урана и производства урановых солей. За его исполнением следит высшее руководство страны. В частности, В.М. Молотов запрашивает подробную Докладную записку о работе Лаборатории № 2. И.В. Курчатов подробно описывает состояние дел не только у нас, но и за рубежом. Его анализ (спустя годы это стало очевидным) весьма точен и объективен.
Нет сомнения, что с этой Докладной запиской знакомится и Сталин. Однако никакой реакции "сверху" нет.
Может быть, он не верит, что сверхбомбу вообще можно создать?
Вся история "Атомного проекта" изобилует "молчанием Сталина". Очень мало документов, которые он подписывает. Создается впечатление, что он старался быть чуть в стороне, не вмешиваться в происходящие события. Он лишь изредка переставлял фигуры на той "ядерной доске", где разыгрывалась самая страшная партия XX века. А возможно, он ждал финиша; чтобы щедро наградить победителей, а если они окажутся в проигрыше, то сурово наказать. Благо, опыт для того и другого у Сталина был богатый.
Страница истории
ЛЕГЕНДЫ И ПРАВДА О ПЛУТОНИИ
Легенд об этом странном, таинственном, необычном и очень страшном материале огромное количество. И это объяснимо: чем загадочней что-то, тем привлекательней для воображения… И вот уже на наши необразованные головы обрушиваются и невероятные приключения Джеймса Бонда, который разыскивает нa дне океана боеголовки с плутонием, и мемуары разведчиков, каждый из которых добывает из тайников Лос-Аламоса и Пентагона корольки, слитки и даже контейнеры с плутонием, и воспоминания физиков-атомщиков, которые в собственных ладонях переносили первые крупицы этого металла…
Легенд много, но правда всегда одна. И мне удалось встретиться с человеком, который не только все знает о появлении первого плутония в нашей стране (того самого, который сработал в первой атомной бомбе в августе 1949-го), но и всю жизнь занимался этим удивительным, поражающим воображение материалом, которого не существовало на Земле и который был создан сначала в физических лабораториях США, а потом и СССР.
Профессор, доктор технических наук Николай Иванович Иванов работает в Институте неорганических материалов имени академика Бочвара, известном в научных кругах как "Плутониевом институте". Название, конечно же, неофициальное, но, тем не менее, суть оно отражает, хотя в "НИИ-9" занимаются не только плутонием, но и ураном, и всеми остальными материалами, которые имеют хотя бы отдаленное отношение к атомной проблеме. Но с профессором Ивановым мы говорили только о плутонии. Я спросил его:
— Легенд много, и насколько они верны?
— Их объединяет общая ошибка. Обычно представляется так: два полушария соединяются, и происходит взрыв. Так принцип действия атомной бомбы объясняют не только в романах и фильмах, но и даже в учебниках. Однако это не имеет никакого отношения к заряду из плутония. Он не соединяется из "половинок", а "обжимается". В конструкции используется обычная взрывчатка, которая концентрированно — и в этом самая большая сложность! — подходит к шару из плутония и сжимает его. Причем шаровая форма должна сохраняться до сверхкритического состояния.
— А уран, значит, из половинок?
— Это было раньше, на заре атомного века, а сейчас схема подрыва более эффективная…
— И все-таки весть о плутонии пришла к нам из Америки?
— То, что американцы его "попробовали", было известно. Но то, что плутоний — делящееся вещество, верил только Курчатов. Именно "верил"! Никто в нашей стране не знал об этом. А вдруг это блеф? И когда строили "Маяк", то твердой уверенности не было… Это экспериментальное строительство, оно шло в чем-то "на скорую руку", потому что, повторяю, в плутоний верил только Игорь Васильевич Курчатов.
— Но в "Девятке" уже знали о плутонии?
— Это случилось уже после того, как "Маяк" был практически построен… Но полной уверенности, что плутоний делящийся материал еще не было… На первом реакторе получили очень маленькие количества плутония, потом в "Девятке" сделали корольки, но пока никто не мог сказать точно: делится он или нет… То, что есть нейтронный фон, что это металл, — известно, но идет ли "размножение нейтронов", то есть возможна ли цепная реакция, еще экспериментально подтверждено не было…
ИЗ ХРОНИКИ ОТКРЫТИЙ: "Первый препарат плутония в количестве 73 микрограммов был получен глубокой ночью 18 декабря 1947 г. молодыми научными сотрудниками Р.Е. Картушевой, М.Е. Пожарской (Кривинской) и инженерами А.В. Ельниной и К.П. Луничкиной. Трехвалентный плутоний был светло-голубого цвета — это была голубая капелька в миллилитровой пробирке. На следующий день первый пре парат плутония, полученный впервые в СССР в весовых количествах, по распоряжению И.В. Курчатова был передан в Лабораторию № 2 АН СССР В.И. Певзнеру для контрольных физических измерений. Передача состоялась в присутствии всех руководителей. Происходило все торжественно. Все были взволнованы этим большим событием — получением первого препарата. Однако не обошлось и без огорчений. К концу дня в лабораторию пришел взволнованный В.Б. Шевченко и объявил, что, как сообщили физики, препарат загрязнен. Мы здоро во испугались. В.Д. Никольский начал выяснять, какие примеси попали в препарат. Он позвонил И.В. Курчатову и тот сообщил ему, что в препарате обнаружена примесь в виде красной нитки. "Но, — весело добавил он, — препарат отличный, и физики довольны".
Очень скоро удалось установить, что нитка принадлежит Раисе Евсеевне, которая в эти дни работала в красном шерстяном вязаном платье. После этого всем было запрещено появляться на работе в шерстяных вязаных вещах. Это распоряжение было очень легко выполнить, так как таких вещей тогда просто у многих не было".
— А как для вас, Николай Иванович, началась "плутониевая эпопея"?
— В определенной степени случайно. Я работал в Горьком. В ноябре 45-го приехал в Москву в командировку. Пошел на демонстрацию с факультетом МГУ, где раньше учился. Ко мне подошел профессор Сергей Тихонович Конобеевский и предложил поступить к нему в аспирантуру. Я сдал экзамены и меня приняли. Начал учиться, но очень скоро меня направили на "Базу № 10"…
— И вы сели в поезд и уехали на "Маяк"?
— О, это была целая эпопея! Меня вызвали и сказали, чтобы я пришел на Рязанский проспект, и номер дома назвали — сейчас уже забыл какой… Пришел. Спросили- женат ли? "Да" — отвечаю… Дети есть? "Есть"… Поезжай пока один, говорят, а попозже они к тебе присоединятся… И дали мне билет до Челябинска… Стоим с соседом у окошка, пейзажи смотрим… Вдруг появляется колючая проволока… Сосед мне тихо: "Тут атомную бомбу делают. Раньше тут дома отдыха были, санатории, а теперь всех выгнали и атомом занимаются…" Вот так я познакомился со своим будущим местом работы. Но сначала я доехал до Челябинска, пошел на конспиративную квартиру — небольшой домик, три койки стоит, а хозяйка женщина. Она меня приняла, купила билет до Кыштыма… Я приезжаю туда, но по-прежнему не ведаю, куда еду… Нахожу указанный барак. Там народу полно, есть и комендант. Меня тут же на "коломбину" — машина закрытая. Едем ночью, тряска жуткая… У контрольно-пропускного пункта останавливаемся, всех проверяют по списку…
— А почему ночью везли?
— И смотреть запрещали по сторонам! Это для того, чтобы никто не знал дороги до "Объекта"… Города еще не было. Нас привозят к бараку. Выдают постельные принадлежности, и жизнь начинается… Хоть и время позднее, но люди не спят — разговаривают… Кое-что проясняется. Говорят, что идти на заводы не надо, мол, детей потом не будет… И начинаю понимать о чем речь идет, а мне как раз туда и надо…А утром встречаю двух знакомых физиков. Они мне объясняют, что реактор уже работает, что начинают работать радиохимики — то есть идет выделение плутония, а у Бреховских будет металл, но завода еще нет… Попал я к Феодосию Максимовичу, который мне тут же объяснил, что на "хозяйстве" сейчас делать нечего и надо ехать в Москву на "Базу № 1", где проходят стажировку работники будущего завода "В".
— "База № 1" — это "Девятка"?
— Да. Название у института из-за особой секретности менялось несколько раз… Конобеевский сразу же повел меня к Андрею Анатольевичу Бочвару. Мы познакомились. Беседа была очень короткая. И трудно было тогда даже предположить, что теперь вся моя жизнь будет связана с этим выдающимся человеком… Бочвар назначил меня на должность начальника цеха № 4.
— Но ведь сам цех был на Урале?
