Федор Раззаков - Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991
Правда, факт того, что через эти заведения прошло не одно поколение звезд советского кинематографа, совсем не свидетельствует о том, что все советские звезды кино были пьяницами. Однако процент их все равно был высоким, что для кино было сущим бедствием. Ведь какого-нибудь токаря-забулдыгу на заводе можно было заменить его коллегой-трезвенником, а в кино это дело выглядело совсем иначе. Если популярный актер, уже начавший сниматься в фильме, вдруг уходил в запой, то в цейтноте оказывался весь огромный съемочный коллектив. Можно было, конечно, снимать эпизоды с другими актерами, но это в том случае, если таковые были под рукой (ведь многие актеры играли еще и в театрах и приезжали на съемки в строго определенное для них время). Короче, пьянство одной звезды выходило боком не одному десятку людей.
Исходя из этого, киношные власти всячески боролись с этим позорным явлением, впрочем, как и вообще руководство страны, которое примерно раз в пятилетку выпускало в свет разного рода постановления, последнее из которых было принято в 1972 году. Пьяниц наказывали рублем (лишали четверти зарплаты, премий), объявляли выговоры по партийной и комсомольской линиям, лишали путевок в дома отдыха и даже снимали с ролей. Если взяться перечислить имена всех звезд советского кино, кто в разные годы потерял роли из-за пьянства, то на это уйдет не одна страница. Причем среди этих ролей были и по-настоящему звездные, вроде красноармейца Сухова в «Белом солнце пустыни» (первоначально в этой роли должен был сниматься Георгий Юматов, но он накануне съемок не только напился, но и подрался, испортив себе лицо, из-за чего взяли другого исполнителя – Анатолия Кузнецова) или Остапа Бендера в «12 стульях» (в этой роли Леонид Гайдай хотел снимать Владимира Высоцкого, но «зеленый змий» нарушил эти планы).
Чтобы читателю было понятно, какие бури бушевали иной раз вокруг этой проблемы, приведу в качестве примера несколько случаев из разных времен. В первом из них в качестве главного героя выступал популярный актер Олег Стриженов, который в годы своей звездной молодости частенько позволял себе «расслабиться» в теплой компании.
В 1966 году Стриженов снимался в комедии ленинградского режиссера Ильи Ольшвангера «Его звали Роберт», где играл сразу две роли – робота Роберта и его создателя, молодого ученого. Какое-то время съемки фильма шли вполне благополучно, после чего начались конфликты между Стриженовым и режиссером: сначала творческие, переросшие потом в личные. В итоге, когда до конца съемок оставались считаные недели, Стриженов сорвался. Вот как это было отражено в документах – в докладной записке директора «Ленфильма» И. Киселева руководству Госкино, датированной январем 1967 года:
«Прибыв в Ленинград на съемки 9–10 декабря, Стриженов, будучи в нетрезвом виде, отказался приехать на работу, грубо оскорбил приехавшего за ним в гостиницу старшего администратора. На телефонный вызов – непристойно оскорбил ассистента режиссера, а поехавшего за ним директора картины не впустил к себе в номер. 16 декабря он явился на съемку объекта «квартира Геннадия» пьяным, а на вечернюю съемку инфраэкрана явиться отказался, несмотря на предварительную договоренность. 21 декабря на вызов группы отказался приехать на съемки из Москвы, сославшись на заболевание, а на телеграмму директора студии с требованием сообщить сроки приезда и представить больничный лист Стриженов ничего не ответил и больничный лист не представил. 27 декабря, прибыв на съемку объекта «туалетная комната», по телеграмме МХАТа после съемки в тот же день выехал в Москву на 28 декабря, а на 29–30 декабря приехать отказался, несмотря на договоренность дирекции студии с режиссерским управлением МХАТа.
Вновь согласованный с артистом Стриженовым план дальнейших съемок был сорван из-за отказа Стриженова приехать на съемки в согласованный срок. 18 января 1967 года Стриженов прибыл в Ленинград для съемок последнего объекта «театр» с участием более 400 человек массовки и многих актеров, но до 15 часов в студию не явился и не звонил, после чего за ним был специально послан заместитель директора картины Гумберто О.В. На всевозможные уговоры и просьбы приехать на съемку Стриженов ответил грубой бранью в адрес всей группы и дирекции, а также всяческими нецензурными словами оскорбил заместителя директора Гумберто и от съемок отказался. Студия была вынуждена трудовое соглашение с артистом Стриженовым расторгнуть».
В результате этого скандала Стриженова наказали по полной программе: объявили ему строгий выговор с предупреждением, удержали 1/3 его месячной зарплаты и полностью лишили постановочного вознаграждения. Кроме этого, актера сняли с учета актерского отдела киностудии «Ленфильм» и категорически запретили всем съемочным группам студии приглашать Стриженова для участия в съемках. Что касается фильма «Его звали Роберт», то Стриженова все-таки обязали досняться в нем, несмотря на то что он сильно этого не хотел. Однако и сопротивляться давлению Госкино было опасно: в таком случае актера вообще вышибли бы из профессии (такие случаи в советском кино редко, но случались: например, актера Владимира Трещалова, сыгравшего роль Лютого в «Неуловимых мстителях», за проступки, идентичные тем, что совершал Стриженов, выгнали с работы, и он в течение нескольких лет работал… водителем троллейбуса, ходившего по маршруту от киностудии «Мосфильм» до Киевского вокзала).
Кстати, фильм «Его звали Роберт» получился не таким уж и провальным, во всяком случае в прокате он пользовался большим успехом и собрал почти 20 миллионов зрителей. Более того, он был отмечен призами на фестивалях в Триесте (1968) и Милане (1969). И, глядя на игру Стриженова в этом фильме, никто из зрителей даже не мог себе представить, каких мук стоило актеру участие в этой непритязательной комедии.
Два других случая произошли уже на главной студии страны «Мосфильме» буквально накануне пленума – осенью 1973 года – во время съемок фильма из жизни советской деревни 20-х годов «Два дня тревоги», который снимал сын бывшего директора главной студии Александр Сурин. Одну из главных ролей в нем играл еще один звездный отпрыск – сын Вячеслава Тихонова и Нонны Мордюковой, актер Владимир Тихонов, который, к сожалению, рано приобщился к выпивке: еще в юношеские годы, предоставленный самому себе (мать всегда была на съемках, а отец ушел из семьи еще в начале 60-х), он проводил время в подозрительных компаниях, где была не только выпивка, но и наркотики (об этом с горечью пишет сама Н. Мордюкова в мемуарах). В итоге с годами вредная привычка превратится в болезнь и приведет к ранней смерти актера – он умрет в 42 года. Но в 73-м об этом пока никто не догадывается, хотя печальный опыт многих советских актеров, ушедших из жизни в расцвете лет, казалось, должен был стать предупреждением Тихонову. Но, увы…
Итак, осенью 1973 года актер снимался в фильме «Два дня тревоги», причем вместе со своей матерью (это второй подобный случай в их карьере: другой произошел за два года до этого, в фильме «Русское поле», где они играли мать и сына). Однако даже присутствие на съемочной площадке матери не уберегло сына от проступка. 3 сентября должна была сниматься сцена в декорации «редакция» (главным героем в фильме выступал молодой сельский корреспондент), но работа так и не началась, поскольку Тихонов загулял и до места съемок добраться не сумел. За срыв работы большого коллектива, который обошелся студии в солидную копеечку (более 600 рублей, что было в четыре раза больше средней зарплаты по стране), Тихонову объявили выговор и лишили его постановочного награждения.
Самое удивительное, но этот случай не стал предостережением для других участников съемок. Более того, он ничему не научил самого режиссера фильма Александра Сурина, который спустя полтора месяца (!) тоже позволил себе «расслабиться». В документах студии это отображено следующим образом:
«…Режиссер фильма А. Сурин явился на павильонную досъемку с опозданием и в нетрезвом состоянии. Съемку перенесли на другой день. Но 26 октября Сурин не явился в музыкальный отдел на приемку музыки по картине от композитора И. Катаева, и приемка состоялась без него. А. Сурину объявлен выговор, он лишен постановочного награждения…»
Загульная жизнь, которую вели многие советские актеры и режиссеры, не была тайной за семью печатями для многомиллионной армии любителей кино. И хотя в газетах об этом почти ничего не писали (разве что иногда в прессе появлялись фельетоны об отдельных особо ретивых любителях «зеленого змия»), все про все знали благодаря слухам, которые распространялись по стране со скоростью пожара и были единственным источником информации. Другим источником были официальные некрологи – сообщения о внезапных смертях, которые настигали деятелей кинематографа в расцвете лет и таланта. После каждого такого некролога люди обычно с грустью констатировали: «Шибко пил покойный». Особенно активным этот процесс стал с середины 60-х, когда из жизни стали уходить представители довоенного и первого послевоенного поколения звезд отечественного кинематографа.
