Ладислас Фараго - Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании
4) Если немцы когда-нибудь нападут на Канаду либо на владения Англии или Франции в Вест-Индии, США немедленно, независимо от готовности, объявят Германии войну».
Томсен располагал еще одним, даже более ценным, источником информации. Как мы уже знаем, Тайлера Кента, шпиона в американском посольстве в Лондоне, разоблачили и арестовали в мае 1939 года, однако немцы продолжали получать почти дословные копии телеграмм Рузвельта, особенно тех, которыми он обменивался с послом США в Великобритании Джозефом Кеннеди. Они поступали от Томсена из Вашингтона и после разоблачения Кента.
Донесения Кеннеди давали Томсену возможность оценить способность Великобритании к продолжению войны и характер разрушений, причиненных воздушными бомбардировками Англии осенью 1940 года. Он переслал в Берлин целую серию сообщений Кеннеди с описанием «потрясающих результатов немецких воздушных налетов на порты, аэродромы и военные предприятия». 30 сентября 1940 года Томсен направил в Берлин телеграмму Кеннеди, в которой посол панически предупреждал Рузвельта, что с «Англией все кончено». Томсен ссылался на свой источник – «известного надежного информатора». Уже после войны Госдепартамент проводил расследование этого дела, но, как и в некоторых других случаях, результаты его не были опубликованы. Однако расследование, предпринятое автором этой книги и включавшее скромную по своим итогам беседу с самим Томсеном в 1966 году, позволило составить некоторое представление о том, как все происходило.
Немецкий дипломат-шпион приобрел агента в шифровальном отделе Госдепартамента и получал оттуда, из первых рук, информацию о наиболее важных секретах США.
Как ему это удалось? По словам Томсена, информацию он получал от «надежного и проверенного агента», дружившего с заведующим шифровальным бюро Госдепартамента. Их отношения были настолько близкими, что заведующий разрешал своему другу знакомиться с телеграфными донесениями и, вероятно, копировать наиболее важные из них.
Человеком, допускавшим утечку секретных материалов, был один из старших чиновников шифровального отдела Госдепартамента Джозеф П. Дуган. В те напряженные дни изоляционистски настроенный Дуган допустил нарушение служебных обязанностей. Он обсуждал со своим близким приятелем и единомышленником телеграммы посла Кеннеди. Некоторые из них, имевшие отношение к узловым вопросам войны и мира, он брал домой и, не подозревая, что его друг является немецким шпионом, не возражал, когда тот снимал копии якобы для того, чтобы показать некоторым законодателям, которые «имеют право знать, что происходит».
Большая часть немецких документов, относящихся к этому делу, уничтожена. Однако из сохранившихся материалов видно, что Томсен получал такие материалы по меньшей мере с октября 1939-го по конец апреля 1941 года. Например, он передал в Берлин подробное содержание очень важных донесений Кеннеди от 22 октября 1939 года, от 3 апреля, 19 августа и 30 сентября 1940 года.
Осенью 1940 года американцам удалось расшифровать японскую дипломатическую криптосистему, основанную на применении «машины-Б» и считавшуюся абсолютно надежной. Поскольку все другие японские коды и шифры американцы к тому времени уже раскрыли, то теперь американское правительство получило доступ ко всей японской дипломатической переписке, которую удавалось перехватывать. Эта операция, получившая условное название «Мейджик», держалась в строжайшем секрете, так как предполагалось, что японцы не знают об удаче американских дешифровальщиков. В Госдепартаменте доступ к расшифрованным японским телеграммам должен был иметь только государственный секретарь Халл, однако он в нарушение всех инструкций показывал их по меньшей мере шести своим помощникам, а те – еще четырем чиновникам дальневосточного отдела и т. д.
29 апреля 1941 года Томсен телеграфировал в Берлин: «Из абсолютно надежного источника узнал, что Государственный департамент имеет ключ к японской шифровальной системе и может дешифровывать телеграммы из Токио послу Номуре в Вашингтоне, содержащие донесения Осимы, посла в Берлине».
Нет никаких сомнений, что этим «абсолютно надежным источником» был друг заведующего шифровальным отделом.
Предупреждение Томсена было немедленно передано в Токио, а немцы усилили меры безопасности в своих контактах с японским послом в Берлине. Сами же японцы ограничились поверхностным расследованием, решив, что их шифровальная «машина-Б» по-прежнему «абсолютно надежна».
В самом же доме на Массачусетс-авеню у Томсена был еще один молодой атташе, который, несмотря на дипломатический ранг, занимался только своей шпионской ячейкой. Его иногда называли Барон, вероятно, потому, что этот титул подошел бы надменному и циничному берлинцу из старой прусской фамилии, который стал убежденным нацистом уже в пятнадцать лет.
Ульрих фон Гинант отличался врожденными элегантностью и шармом прирожденного аристократа и манерами представителя высшего общества. Впервые он приехал в Соединенные Штаты в 1930 году по студенческому обмену, а вернувшись в Германию, вступил в СС. Он был тут же зачислен в личную преторианскую гвардию Гиммлера в числе других молодых фашистов, отобранных в нее за нордическую внешность и чисто немецкое происхождение. В 1934 году Гинант перешел в СД, и его новый босс Гейдрих вновь направил его в США в качестве своего представителя, дав ему ранг атташе как прикрытие.
Он был также чем-то вроде гестаповского сторожевого пса, следящего за послом. В его обязанности входила также слежка за советником посольства доктором Эрнстом Мейером, в благонадежности которого Гейдрих не был уверен, в том числе и потому, что, по слухам, в его жилах была примесь еврейской крови. Вплоть до начала войны в 1939 году Гинант был полностью поглощен своими гестаповскими делами, что делало его, а не посла политическим руководителем посольства. Затем ему было приказано расширить круг своих обязанностей и работать в политической сфере, не столько собирая информацию, сколько вербуя агентов влияния.
Поскольку качества резидента принято оценивать по качеству завербованных им агентов, можно полагать, что Гинант не был асом разведки. Его круг общения составляли полусумасшедшие фанатики, считавшие, что за нацизмом будущее.
В этой кучке интриганов следует отметить Лору Инголлс, коренную американку, истеричную и рассеянную, которая была на жалованье у Гинанта, никогда не получая более 100 долларов единовременно.
В германском посольстве военный и военно-морской атташе традиционно уже по занимаемой должности считались значимыми фигурами в системе разведки. Поощряемые и подгоняемые Томсеном, они в полной мере пользовались тем, что их терпели как «официальных шпионов».
Военно-морским атташе был капитан Роберт Витгёфт-Эмден, жесткий, замкнутый и скрытный офицер, двойная фамилия которого объяснялась его службой на крейсере «Эмден» в годы Первой мировой войны.
Витгёфт-Эмден всерьез воспринял свое назначение на должность официального шпиона, хотя и уклонялся от участия в шпионских акциях, если по каким-либо причинам не мог руководить ими единолично. Иногда капитан разрешал агентам абвера пользоваться военно-морским шифром «М», который считался единственно надежным. Рекомендовалось прибегать к нему в тех случаях, когда агентурное донесение передавалось в Берлин через посольство и возникала необходимость сохранить в строжайшей тайне столь явное злоупотребление дипломатическими привилегиями.
В сентябре 1939 года Витгёфт-Эмден получил указание установить тщательное наблюдение за некоторыми портами на восточном и западном побережье США и создал в обеих приморских зонах хорошо справлявшуюся со своими задачами агентурную сеть.
В Нью-Йорке действовал агент Витгёфт-Эмдена некий Ремель, находившийся на связи у одного из сотрудников нью-йоркского консульства. Ремель входил в небольшую группу немецких шпионов, о которых до сих пор почти ничего не известно. Возможно, он работал судоходным экспертом и по своему служебному положению имел доступ к материалам обо всех судах, посещавших нью-йоркский порт.
На западном побережье агентом Витгёфт-Эмдена был Оскар Хабер, в свое время завербованный германским генеральным консулом в Лос-Анджелесе Гисслингом для выполнения таких же заданий, какие Ремель выполнял на восточном побережье. После того как Гисслинг был вынужден уехать из Лос-Анджелеса, Витгёфт-Эмден, не имея возможности оперативно руководить из Вашингтона своей агентурной сетью на тихоокеанском побережье, передал ее резидентуре абвера в Мехико, действовавшей под крышей германского посольства. Эта резидентура располагала широко разветвленной и активной агентурной сетью из нескольких десятков шпионов. Ими руководил некий Альфред Иоганн Вёл ер, вроде бы служащий фирмы «Вое де Пуэбло» в небольшом мексиканском городе Масатлане, расположенном на железнодорожной линии между США и Мексикой[181].
