Энтони Бивор - Высадка в Нормандии
На следующий день, 10 августа, жестоко разочарованный Симондс все еще пытался возобновить наступление. Он хотел пробиться через леса в Кенэ и форсировать реку Лезон. Но хотя численность 1-го танкового корпуса СС сократилась всего до 40 танков, большая часть его 88-мм пушек была в боевом состоянии, полностью закрывая район Потиньи. То, насколько «гадалки» недооценили противотанковую оборону немцев, особенно остро ощутили на себе поляки. Из-за плохой видимости от эскадрилий «Тайфунов» было мало толку, к тому же англичане и канадцы так и не научились координировать действия авиации и наземных войск хотя бы на уровне американцев.
В тот вечер штаб «Гитлерюгенда» заявил, что дивизии за прошедшие два дня удалось подбить 192 англо-американских танка. В официальном сообщении ОКВ эта цифра возросла – утверждалось, что на обоих берегах Орна было уничтожено 278 танков противника. Как бы то ни было, союзники действительно потеряли более 150 машин, и генерал Симондс был вынужден отменить запланированное на ночь наступление. Ему оставалось лишь с горечью размышлять об инициативе, утраченной 8 августа. Необходимость дождаться бомбардировки перед началом второго этапа операции дала немцам шанс остановить противника.
Сражение за дорогу на Фалез отличалось крайним ожесточением с обеих сторон. Похоже, предупреждение генерала Крирара относительно актов мщения не возымело действия: из общего числа в 1327 пленных, взятых канадским 2-м корпусом, лишь 8 принадлежали к ненавистному «Гитлерюгенду». Понятно, что юные фанатики-эсэсовцы не желали сдаваться даже в окружении, однако такая цифра все равно поражает.
В отличие от атаковавших Фалез войск Симондса солдатам 3-й армии генерала Дж. Паттона, яростно прорывавшимся через немецкие тылы в 112 км южнее, не приходилось особо тревожиться о 88-мм противотанковых пушках противника. Главной заботой Паттона было снабжение. «Силы просто громадные, – писал он. – Я один во главе двенадцати дивизий. Система снабжения колоссальна». По словам генерала Джона К. Г. Ли, начальника службы тыла ВШ СЭС, Паттон пытался «присвоить все топливо и передать его на нужды своей армии». Он подкупал шоферов, раздавая им нашивки 3-й армии, а то и просто реквизировал грузовики для перевозки своей пехоты. У его коллег это вызывало одновременно и раздражение, и восхищение.
Американская армия была самой механизированной в истории, но это имело и свои недостатки. Каждый танк требовал в среднем 30 000 литров топлива в неделю. По оценкам 3-й танковой дивизии, она, просто двигаясь по дороге, потребляла более 225 000 литров в день. При движении по пересеченной местности цифры и вовсе взлетали до небес. (Один из интендантов дивизии подсчитал, что на бездорожье она в целом тратила почти 500 000 литров в день.) Помимо топлива, каждой танковой дивизии требовалось 35 тонн продовольствия в день, чтобы прокормить 21 000 человек, включая приданные подразделения, и еще больше (по весу) боеприпасов, в зависимости от накала боев.
Американцы пытались решить эти проблемы безжалостным определением приоритетов. «Автопоезда» с горюче-смазочными материалами имели абсолютный приоритет. Каждый тягач M-25 перевозил 16 000 галлонов топлива. Для подвоза дополнительного горючего использовались грузовики, предназначенные для транспортировки артиллерийских снарядов. Военной полиции и разведывательным самолетам было приказано следить за движением каждой колонны, а инженерам – круглые сутки работать над улучшением состояния дорог и мостов. В Ле-Мане они построили крупнейший на тот момент временный сборный мост во Франции, назвав его «Мисс Америка». Неудивительно, что подобное положение вещей вызывало удивление и зависть у немцев, прозвавших такое устройство американской армии «войной богачей».
8 августа, когда битва за Мортен и операция «Тоталайз» были в самом разгаре, Брэдли загорелся идеей заманить немцев в ловушку между Аржантаном и Фалезом. Прибывший в его штаб с инспекцией Д. Эйзенхауэр поддержал эту инициативу. Другим гостем Брэдли в тот день был министр финансов США Генри Моргентау. Возбужденно демонстрируя ему карту, Брэдли заявил: «Такая возможность представляется командующим раз в столетие, если не реже. Мы можем уничтожить целую вражескую армию».
Он связался с Монтгомери, чтобы обрисовать тому свой план. Монтгомери, после некоторых колебаний, согласился. Ему больше нравилась идея протяженного охвата до самой Сены. (Впрочем, если бы Брэдли предложил свой план на сутки позже, когда стало ясно, что наступление Симондса застопорилось, Монтгомери вполне мог бы его отвергнуть.) Паттон, также предпочитавший окружить отступающих немцев на Сене, отнесся к плану Брэдли с еще большими сомнениями, но все же согласился перебросить 15-й корпус Хейслипа, находившийся к северу от Ле-Мана, в направлении Алансона и Аржантана на соединение с канадской 1-й армией, двигавшейся на Фалез с юга. Он считал, что вторую ловушку можно расставить и позднее.
Тем временем 20-й корпус армии Паттона расчищал южный фланг в долине Луары. При приближении к Анже рота «Шерманов» перехватила небольшую немецкую колонну, в результате чего удалось захватить «жалованье для целой дивизии». 9 августа часть корпуса атаковала Анже. Три головных батальона задержал большой противотанковый ров. Бульдозеры инженерно-саперных подразделений частично засыпали его, и вскоре танки вошли в город. Три моста через реку Майен были взорваны немцами, но инженеры сумели восстановить один из них. Ночью 10 августа американцы начали переправляться на восточный берег. 2-й пехотный полк 5-й дивизии занялся зачисткой города. «Французы избивали коллаборационистов, – докладывал один лейтенант. – И хотя мы их забирали, французы отнимали их у нас и избивали снова».
Попытки немцев организовать оборону южного фланга были обречены на провал из-за царившей там неразберихи. 9-я танковая дивизия понесла огромные потери, а 708-я пехотная была почти полностью уничтожена, не считая шестидесяти отставших солдат, пробившихся позднее к своим[251]. Командира немецких войск в Ле-Мане обвинили в «потере самообладания» и отдали под трибунал.
Клюге и Эбербах не знали, где на тот момент находились передовые отряды Паттона. Но 10 августа немцы перехватили радиограмму 5-й танковой дивизии. Она подтвердила их опасения о том, что левый фланг 3-й армии Паттона вытягивается на север к Алансону, угрожая и тылу немцев, и главной базе их снабжения. В городе были спешно сформированы сводные отряды из «тыловых подразделений, взводов технического обеспечения и кое-как отремонтированных танков» – всего, что осталось от Учебной танковой дивизии. Механикам и поварам раздали фаустпатроны. Но Алансон был уже обречен.
В полдень 11 августа Эбербах прибыл в штаб 81-го корпуса, расположенный северо-восточнее Алансона, для встречи с Клюге и Хауссером. Они уже знали, что 9-я танковая дивизия понесла тяжелые потери и отступает в леса севернее города. На тот момент от нее осталось лишь чуть больше одного пехотного батальона, один артдивизион и шесть танков. Было ясно, что сдерживать противника она больше не сможет. Американцы совсем скоро должны выйти к штабу корпуса. Генералы стали спешно готовиться к отходу на восток. У Эбербаха не оставалось времени даже для контратаки на южном фланге силами танковых дивизий, отступивших из Мортена. Единственное, что они могли сделать по прибытии, – это попытаться сформировать линию обороны. Вокруг них рушился весь немецкий порядок во Франции, но Гитлер продолжать стоять на своем. «Контрудар на Авранш должен быть осуществлен!» – таков был его приказ. Эбербах едва не задохнулся от гнева. «Просто уму непостижимо, что ОКВ проглядело ловушку, особенно после Сталинграда, Туниса и Крыма».
Внезапно неподалеку послышались выстрелы танковых орудий. «Вокруг стали падать вражеские снаряды, – писал Эбербах. – Повсюду поднимались клубы дыма от подожженных машин. Начать отход мы смогли лишь с наступлением темноты. Когда проезжали через Се, я заметил хлебопекарную роту, занимавшую оборонительные позиции. Улицы были запружены солдатами тыловых войск, устремившимися на север». На перекрестках стояли подразделения фельджандармерии, там же разворачивались летучие военно-полевые суды, задачей которых была борьба с дезертирами. Из большинства бегущих наспех сколачивали боевые команды.
На следующий день по приказу Эбербаха 116-я танковая дивизия, первой прибывшая из мортенского сектора, направилась к Се, но столкнулась там с французской 2-й танковой дивизией, которая только что присоединилась к корпусу Хейслипа. В тот же вечер Эбербах узнал, что 116-я дивизия почти полностью уничтожена огнем артиллерии и танков и что американцы прорываются к Аржантану. Небольшой штабной группе Эбербаха вновь удалось ускользнуть, но путь длиной 32 км занял у них шесть часов. На узких дорогах образовались заторы: техника вермахта ползла со скоростью пешехода. Потеря базы снабжения в районе Алансона означала, что и 7-я армия, и танковая группа Эбербаха должны будут снабжаться из запасов 5-й танковой армии, у которой и так уже на исходе были горючее и боеприпасы.
