Алексей Ракитин - Смерть, идущая по следу… (интернет-версия)
По результатам обсуждения сложившейся ситуации, иностранные агенты приняли решение ликвидировать всю группу, поскольку выборочное убийство подозрительных лиц не обеспечивало их безопасность в будущем. Как это можно было сделать? Технически несложно это можно было осуществить, используя огнестрельное и холодное оружие, которым заброшенные вглубь СССР агенты, безусловно, располагали. Но не подлежало сомнению, что погибшую группу будут искать и однозначно найдут. Причём, неизвестно, как скоро это случится. Вдруг по следам этой группы идёт другая и через день-два-три в районе Холат-Сяхыл окажутся люди? Да притом ещё с рацией… Явно криминальная гибель туристов расскажет КГБ о случившемся красноречиво и точно. На всех вокзалах и полустанках уральского региона будут дежурить милицейские наряды, вся агентура госбезопасности и внутренних дел будет ориентирована на обнаружение подозрительных лиц, и убийц обложат, точно волков флажками. Нет, для агентов иностранной разведки это был, очевидно, неоптимальный выход. Убивать группу надо было так, чтобы гибель людей выглядела по возможности некриминально. Годилось отравление, поскольку можно было быть уверенным, что свердловское областное Бюро судебной медицины, оснащённое далеко не по последнему слову науки и техники, вряд ли определит какой-нибудь экзотический алкалоид, каковыми, несомненно, располагали лучшие разведки мира. Но отравление девятерых человек рождало множество вопросов практического характера: какой использовать яд (мгновенного действия или отложенного)? как его давать (незаметно или открыто, под угрозой оружия)? как поступить с телами отравленных после убийства (имитировать сцену несчастного случая или оставить всё так, как получится)? наконец, как поступать с теми, кого не удастся отравить незаметно? Думается, что от группового отравления отказались именно в силу трудности его практической реализации, тем более, что зимняя уральская погода подсказывала куда более реалистичный план — выморозить группу, выгнав её — раздетой и разутой — на снег под угрозой оружия. Тривиально и эффективно.
Убийство холодом широко практиковалась как в ГУЛАГовских «зонах», так и в немецких концлагерях. Гибель генерала Карбышева, замороженного фашистами в составе большой группы военнопленных, вовсе не была чем-то исключительным, случаи смерти заключённых концлагарей от переохлаждения известны во множестве. Имеется достоверная информация также о том, что во многих советских тюрьмах существовали как «горячие», так и «холодные» камеры для продолжительной пытки арестантов. Иностранных агентов предупреждали о возможном использовании в отношении них пытки холодом в случае задержания советскими органами госбезопасности. Так что идея заморозить группу Дятлова вряд ли была какой-то спонтанной выдумкой, рождённым на ходу экспромтом — нет, скорее всего это была одна из тех «заготовок» на случай замаскированного убийства, которые разбирались в процессе обучения в разведывательной школе.
Важнейший элемент такого рода убийства, его специфика, заключались в том, что жертва до последних минут не должна была понимать, какая же судьба ей уготована. Жертва должна была пребывать в уверенности, что через минуту-другую ситуация разъяснится, все проблемы будут успешно сняты и конфликт рассосётся сам собою. Условие это соблюсти было совершенно необходимо, поскольку как только жертва догадается, что происходящее преследует одну только цель — её убийство, то с её стороны делалась неизбежной активная оборона, а стало быть, и появление специфических ран. А этого иностранные агенты как раз намеревались избежать.
Очевидно, что нападение должно было состоять из ряда последовательно реализуемых этапов: а) разоружение группы (поскольку предполагалось, что сотрудники КГБ могут быть вооружены); б) лишение членов группы тёплой одежды (головных уборов, перчаток и обуви); в) изгнание людей на мороз, прочь от места стоянки; г) проведение обыска в палатке, дабы обнаружить фотоаппарат, которым были сделаны снимки встречи на склоне и приведение в негодность заправленной в него фотоплёнки (в том случае, если иностранные агенты заметили попытку их фотографирования); д) приведение в негодность палатки, с целью исключения её дальнейшего использования (на тот случай, если кто-то из группы вернётся в отсутствие нападающих); е) подтверждение фактов гибели всех членов группы спустя несколько часов после изгнания туристов на мороз (либо утром следующего дня). После уточнения всех необходимых деталей, иностранные агенты спустились к лагерю группы Игоря Дятлова.
Произошло это в районе 15:30–16:00. Именно к этому времени следует отнести начало развития трагических событий.
На тот момент туристическая группа практически закончила постановку палатки, оставалось только подвесить конёк на растяжке, но эта работа не требовала участия всех членов группы. Поэтому часть туристов уже находилась в палатке, а несколько человек оставались на склоне. Это могли быть Семён Золотарёв, Николай Тибо-Бриньоль, возможно, кто-то ещё, но гадать о персоналиях в данном случае особого смысла не имеет — эти догадки ничего не дают для понимания ситуации. Зато весьма говорящим свидетельством оказывается тот факт, что куртки-штормовки всех 9 членов группы в конечном итоге были сняты и оказались найдены в палатке — никто из «дятловцев» не ушёл вниз по склону в такой куртке (хотя мы их видим в этих куртках на последних фотографиях). Понятно, что находившиеся в палатке люди снимали штормовки, мокрые от налипшего снега, в первую очередь, но поскольку без штормовок оказались и те, кто оставался «на улице» и подвешивал конёк, то сие однозначно свидетельствует о том, что никому из «дятловцев» не удалось избежать принудительного раздевания. А если точнее, самого начала этого действа.
Фотография из последнего похода, дающее представление об экипировке его участников: Николай Тибо-Бриньоль лежит на земле, не снимая рюкзака. Поверх его тёплой меховой куртки надета тонкая брезентовая штормовка с капюшоном. Штормовки защищали толстую зимнюю одежду от намокания, кроме того, они выполняли роль несуществовавших тогда разгрузочных жилетов — в их карманах складировалась разного рода мелочёвка, которая всегда должна была быть под рукой. В карманах конкретно этой штормовки спасатели найдут финский нож в ножнах, принадлежавший Тибо-Бриньолю, перочиный ножик и компас. Штормовки всех без исключения членов группы оказались найдены в палатке (в т. ч. и Тибо), что нельзя не признать очень странным, принимая во внимание почти полную одетость по крайней мере двух из девяти человек.
Однако нам известно, что Золотарёв и Тибо оказались наиболее одетыми из всей группы. Как это могло произойти? Объяснение этому, возможно, кроется в самом слабом месте замысла их противников, о чём необходимо упомянуть. Самым слабым место плана по замораживанию группы, его главной проблемой, являлось отнюдь не возможное физическое сопротивление туристов (весьма маловероятное, надо сказать), а сложность контроля довольно большой и неорганизованной группы людей. Попробуйте с кондачка заставить повиноваться девятерых человек! Окажется, что один не расслышал команды, другой — расслышал, но не до конца понял, третий — расслышал, но не стал выполнять, а четвёртый сам начнёт командовать. Всякий командир знает, что любому подразделению требуется некоторое время на «сколачивание», т. е. выработку привычки согласованно действовать при выполнении команды старшего. В данном случае мы видим отнюдь не воинское подразделение с чётким единоначалием, а группу студентов-балагуров, да притом ещё в компании девушек, чьё присутствие всегда определённым образом расхолаживает мужской коллектив.
Поэтому добиться от «дятловцев» быстрого, безусловного и точного исполнения приказов даже под угрозой автоматического оружия, иностранные агенты вряд ли могли. После первых окриков и угроз последовала та фаза конфликта, которую условно можно назвать «пререканиями». Нападавшие выдвинули некое надуманное объяснение своим действиям, потребовали «объяснений» от группы, заставили всех покинуть палатку. А вылезавшие из палатки туристы, в свою очередь, явно негодовали как из-за направленных на них пистолетов, так и из-за напраслины в свой адрес. Они требовали ответных разъяснений, спорили и даже грозили! Одним словом шум-гам, брань, но в первые минуты всё это оставалось в пределах дозволенного. Туристы ещё не сознавали ту степень угрозы, с которой столкнулись и вполне возможно, что даже Золотарёв, Колеватов и Кривонищенко (самые информированные из членов группы), не сразу сообразили, что их операция провалена и происходящее лишь маскирует предстоящую расправу.
Здесь необходимо сказать несколько слов о тех поведенческих моделях, которыми могли руководствоваться туристы по мере развития конфликта. На тематических форумах, посвящённых истории гибели группы Игоря Дятлова, можно порой натолкнуться на рассуждения, согласно которым справиться с семью молодыми здоровыми мужчинами (да притом в компании двух симпатичных девушек) было под силу лишь столь же многочисленной группе. Мол, вид оружия молодых мужчин вряд ли бы испугал, и малочисленный противник, даже с автоматическим оружием в руках, неизбежно столкнулся бы с непримиримым сопротивлением и оружие ему волей-неволей пришлось бы пустить в ход. Из этого довольно наивного посыла делается вывод, что два даже хорошо подготовленных и вооружённых диверсанта, никак не смогли бы привести группу Игоря Дятлова к повиновению, мол, рукопашная схватка и перестрелка были бы совершенно неизбежны.
