Андрей Смирнов - Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?
Однако не более чем удовлетворительной тактическая выучка танковых подразделений в Красной Армии была и в 1935-м, когда хорошие результаты на учениях показывали лишь подразделения, действовавшие (ради экономии моторесурсов) «с обозначенной материальной частью», т. е. в уменьшенном в 3–4 раза против штатного составе («Подъем частей в целом, – справедливо указывалось в годовом отчете автобронетанковых войск ОКДВА от 19 октября 1935 г., – несомненно, даст некоторое снижение показателей сколоченности […]»202).
Не более чем удовлетворительной тактическая выучка советских танковых подразделений была и в 1936-м. Ведь в одном из трех крупнейших советских военных округов (ОКДВА) она была тогда удовлетворительной (оценки, полученные осенью 36-го за тактическую подготовку 80 % дальневосточных танковых частей, примерно в равных долях распределились между «хорошо», «удовлетворительно» и «неудом»203), а в двух других (КВО и БВО) – в которых, между прочим, состояло больше половины всех танков РККА – неудовлетворительной. («Тактическая выучка […] машины, танкового взвода, роты не удовлетворяет меня», – отметил, пронаблюдав за Белорусскими маневрами 1936 г., начальник УБП РККА А.И. Седякин; по меньшей мере в трети отдельных танковых батальонов стрелковых дивизий БВО – в тех четырех, которые передали по роте в 4-ю мехбригаду, – она была «слабой» и по определению самих белорусских танкистов;204 на Полесских и Шепетовских маневрах КВО боевые порядки атакующих танков расстраивались точно так же, как и на Белорусских; подразделения мехбригад, выведенных на Шепетовские маневры, плохо, как дал понять сам комвойсками КВО командарм 1-го ранга И.Э. Якир, умели действовать в ближнем бою; вся вообще боевая выучка 45-го механизированного корпуса КВО в июле 1936-го была оценена как неудовлетворительная…)
Не более чем удовлетворительной тактическая выучка советских танковых подразделений была и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го, когда (как констатировалось в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г.) в танковых частях не были сколочены даже взводы (а в таких крупнейших военных округах, как БВО и ОКДВА, – даже и экипажи!).
Умение танковых подразделений взаимодействовать с пехотными было слабым не только в конце 1940-го, но и весной 1935-го – когда даже у подразделений отдельного танкового батальона «ударной» 44-й стрелковой дивизии КВО и танкетного батальона ее 132-го стрелкового полка этой дивизии (предназначавшихся именно и только для поддержки пехоты!) было зафиксировано «полное отсутствие представлений по вопросам общевойскового боя…205
Умение советских танковых подразделений взаимодействовать с пехотными было слабым и в 1936-м, когда даже на знаменитых Белорусских маневрах машины отдельного танкового батальона «ударной» 2-й стрелковой дивизии БВО (в точности как и на учениях 1940 г.) «отставали от пехоты хронически», а участвовавшие в Полесских маневрах танковые батальоны 7-й, 46-й и 60-й стрелковых дивизий передового (!) КВО взаимодействию с пехотой обучены вообще не были!206
Согласно директивному письму А.И. Егорова от 27 июня 1937 г. (подтверждаемому здесь, в частности, документами КВО и ОКДВА), взаимодействие с другими родами войск советские танкисты не отработали и к началу чистки РККА.
Навыки наблюдения из танка, как констатировал 8 декабря 1935 г. на Военном совете тот же А.И. Егоров (и как подтверждают годовые отчеты КВО и автобронетанковых войск ОКДВА от 11 и 19 октября 1935 г. соответственно), у танкистов Красной Армии были слабы и в 35-м. «Из рук вон плохими», как отмечал в своем докладе от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, они были и в 36-м207. «Посредники при танковых частях жаловались, что молодой танковый командир очень плохо наблюдает из танка», – подчеркнул на разборе сентябрьских Шепетовских маневров и комвойсками КВО И.Э. Якир208. И не только молодой – начальник штаба 3-го танкового батальона 17-й механизированной бригады «красных» старший лейтенант Коломеец подвел две свои роты на 200 метров к «синим» Т-26 и только тогда заметил эти последние (которые в реальном бою уже давно расстреляли бы не один из его БТ-7 – и прежде всего выделявшийся похожей на лосиные рога поручневой антенной танк самого начштаба). В другой раз 17-я мехбригада, имея задачу атаковать 15-ю, атаковала по пустому месту – командиры ее БТ-7 так и не заметили «синие» Т-26. Такой же удар в пустоту нанес 13 сентября 1936 г. и 2-й танковый батальон 15-й мехбригады: командиры его Т-26 не видели, где находятся те, кого они должны атаковать, эскадроны 2-й кавдивизии «красных»… Наконец, из директивного письма А.И. Егорова от 27 июня 1937 г. (подтверждаемого здесь, в частности, документами БВО и ОКДВА) видно, что наблюдение из танка советские танкисты не отработали и перед началом чистки РККА.
Неумение танкистов ориентироваться на местности в БВО – в котором состояло около четверти всех танков РККА! – было обычным явлением и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го. А в 1936-м (по крайней мере, в 2 из 7 его танковых соединений – в 1-й тяжелой танковой и 5-й механизированной бригадах) танкисты этого округа не могли ориентироваться на пересеченной местности даже на тщательно отрепетированных Белорусских маневрах!
Неумение танкистов вести разведку в Красной Армии проявлялось и в сентябре 1935-го (на маневрах в Приморской группе ОКДВА), и в сентябре 1936-го (на знаменитых Белорусских маневрах)… Как констатировалось в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г. (подтверждаемом здесь, в частности, приказом командующего ОКДВА об итогах зимнего периода обучения 1936/37 учебного года), неотработанность действий в разведке для советских танкистов была характерна еще и перед самым началом чистки РККА… (Как видим, у танкистов-дальневосточников разведка тоже была «очень слаба» не только в 1940-м, когда на это жаловался комвойсками ДВФ, но еще и до массовых репрессий.)
Огневая выучка. Осенние проверки 1940 г., осуществлявшиеся и окружным командованием, и Москвой, показали, что в большинстве танковых соединений танкисты стреляют на «хорошо» и «отлично», но в 20 % соединений и частей индивидуальная стрелковая выучка оказалась плохой. Кроме того, в танковых войсках Красной Армии совсем не были отработаны боевые стрельбы в составе подразделений209.
Но даже если результаты индивидуальных танковых стрельб осени 1940-го завышены, они все равно не окажутся ниже тех, что были показаны в «дорепрессионном» 1935-м, когда (как признал 8 декабря 1935 г. на Военном совете сам начальник Генштаба РККА), даже заранее зная, какие и где покажутся перед ними мишени, танкисты Красной Армии не смогли получить оценку выше «вполне удовлетворительно»210. О многом говорят здесь и годовые отчеты КВО и политуправления БВО (от 11 и 21 октября 1935 г. соответственно). Всячески расхваливая выучку своих танкистов, об их успехах в огневой подготовке эти отчеты почему-то молчат…
Не выше, чем в 1940-м, результаты индивидуальных танковых стрельб должны были быть и в «дорепрессионном» 1936-м – когда в одном из трех крупнейших военных округов (КВО) они оказались неудовлетворительными даже согласно его собственному годовому отчету (из пулемета, признали его составители, танкисты КВО стреляют лишь на «удовлетворительно», а из пушки – еще «слабее»…211), а в другом (ОКДВА) танковые части получили по огневой подготовке лишь «удовлетворительно»…
Не выше, чем в 1940-м, результаты индивидуальных танковых стрельб должны были быть и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го, когда у танкистов КВО огневая подготовка была, по словам приказа комвойсками округа № 0100 от 22 июня 1937 г., «на низком уровне»212, а почти во всех освещаемых источниками тогдашних танковых частях БВО результаты стрельб были тоже неудовлетворительными.
Боевые стрельбы в составе подразделений танкисты Красной Армии тоже не отработали не только в 1940-м, но и (как явствует из директивного письма А.И. Егорова от 27 июня 1937 г.) перед началом чистки РККА.
Техническая выучка. «Отмечается, – докладывал на декабрьском совещании К.А. Мерецков, – вполне удовлетворительная подготовка водительского состава к вождению в горно-лесистых и болотистых условиях местности»213.
Если эта оценка не основывалась на результатах, показанных отдельными, специально натасканными экипажами, то по сравнению с «предрепрессионным» периодом вообще был налицо явный прогресс! Ведь летом 1935-го водить танк в горно-лесисто-болотистой местности не умели даже в Приморской группе ОКДВА (которой именно в такой местности и предстояло воевать!), а осенью и в Примгруппе, и в БВО с его лесистым ландшафтом уверенно вести машину через лес могло лишь абсолютное меньшинство механиков-водителей – те, чьи машины только и выводились тогда на тактические учения… Во всех танковых частях и соединениях ОКДВА, по которым сохранилась соответствующая информация (2-й и 23-й механизированных бригадах и отдельных танковых батальонах 40-й, 59-й и 66-й стрелковых дивизий), вождением в горно-лесистой местности большинство «мехводителей» не овладело и в «дорепрессионном» же 1936-м. А на тактических учениях, устроенных в июне 1937 г. новыми комвойсками КВО И.Ф. Федько, выяснилось, что «мехводители» этого округа и к началу чистки РККА были «не натренированы, не научены ходить в условиях лесистой местности», что они вообще «ходят только по ровному месту, а если местность чуть усложняется, препятствия берут с большим трудом». Конечно, уточнял 4 августа 1937 г. на совещании политработников РККА вновь назначенный членом Военного совета КВО корпусной комиссар Е.А. Щаденко, «нам показали образцы спортсменов такие [так в документе. – А.С.], которые перепрыгивали болотные препятствия неплохо, но когда часть целую приняли, то оказалось, что она не подготовлена»214. (Напомним, что в этих трех округах – КВО, БВО и ОКДВА – находилась бо́льшая часть всех танков Красной Армии.) Впрочем, что говорить об умении преодолевать лес и болота, если, согласно директивному письму А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., вождением танкисты не только в КВО, но и во всей тогдашней РККА вообще «овладели только по ровной и слегка пересеченной местности»!215
