Александр Балыбердин - Неизвестный Хлыноff. Популярно о важном
Размышляя над этим фактом, ученый приходит к еще более глубоким обобщениям, называя вятчан хлынами: «Так из глубины местного предания напоминает о себе библейское повествование. Хлыны подобны каинитам. Убийство, совершенное из корыстных, эгоистических интересов, по зависти – смертный грех. … И наказание Каину и его потомкам предрекает судьбу всех нераскаявшихся каинитов: «Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя, ты будешь изгнанником и скитальцем по земле (Быт. 4, 12). Так и хлыны скитались по многим землям, нигде долго не задерживаясь».103
Потребовались века, чтобы, взирая на труды и пример жизни преподобного Трифона и других святых, вятчане в лице лучших представителей своего народа смогли преодолеть «родовой комплекс слепородства», память о котором и должна «актуализировать» Вятская Свистунья, заставляя их «вновь и вновь вспоминать, кому вятчане обязаны своим душевным исцелением».104 Еще одним средством актуализации памяти о слепородстве вятчан, по мнению Гомаюнова, является герб г. Вятки, стрела на котором будто бы свыше указывает на место для города, которое ушкуйники не смогли самостоятельно выбрать по причине своей душевной слепоты.105
Спустя два года после выхода из печати работы Гомаюнова, мысль о слепородстве вятчан оспорил В.В.Низов, заметив, что это прозвище могло закрепиться за жителями Вятской земли по вполне естественной причине – поскольку в своем внешнем облике они сохраняли немало антропологических черт финнов (веси, чуди) и других переселенцев из Белозерского края, в том числе и «подслеповатость глаз».106 Отчего вятчане и казались «слепыми от рождения».
К сожалению, ни в 1990-е годы, ни позже эта дискуссия в те годы не получила продолжения. Между тем, споры вокруг исторического названия и времени основания г. Кирова, а теперь и возрождение праздника Вятской Свистуньи со всей прямотой ставят нас перед вопросом о достоверности легенды о Раздерихинской битве, а также об уместности именно такой характеристики праздника Свистуньи и менталитета вятчан. Хочется верить, что эта статья поможет приблизиться к верному пониманию проблемы.
Поскольку в концепции Гомаюнова битва в Раздерихинском овраге играет особую роль, то есть смысл остановиться на ней подробнее, проверив предание об этой битве данными письменных источников, которые, как известно, в исторической науке имеют особый вес.
«Где-то на Вятке»
Как правило, большинство исследователей ассоциирует Раздерихинскую битву со сражением между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным, хорошо известным по общерусским летописям и местным летописцам. А.А.Спицын приводит это известие по Никоновской, Новгородским II и IV, Софийским I и II, Типографской и Воскресенской летописям: «1418. Анфал Никитичъ убиенъ бысть на Вятке и сынъ его Нестеръ отъ Михаила Розсохина июня въ 12 день».107 «Повесть о стране Вятской» датирует это сражение 1421 годом, но, в остальном, почти слово в слово повторяет известия летописей: «Въ лето 6929 на Вятке убиенъ бысть Анфал и сынъ его Несторъ от Михайла Розсохина».108 В «Летописце старых лет» это известие приведено в другой редакции, причем сын Анфала назван Стефаном: «В лето же 6929-е в стране ж земли Вятския жителя Анфала и сына его Стефана нашедши ратию Михаило Росихин с товарыщи убили».109 В Рязанцевском списке из собрания ГАКО приписано: «5000 человек»,110 а неизвестный автор «Сказания о вятчанех» пометил это событие 1481 годом: «В лето 6989-е Михаило Росохин на Вятке убил Анфала и сына его Степана».111
Благодаря этим упоминаниям Раздерихинская битва приобрела авторитет реально произошедшего события. Однако, заметим, что ни в одном из перечисленных выше известий не сказано, будто битва между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным, действительно, произошла в Раздерихинском овраге, но сказано – «на Вятке» или «в стране земли Вятския», то есть где-то в вятских пределах. О том, что эта битва произошла под Хлыновым, упоминает лишь «Слободская летопись»: «6986. Убилъ Анфала и с нимъ 9000 Михаило Россохин под Хлыновомъ».112 В этом сообщении сражение датировано 1478 годом, а число погибших в нем воинов увеличено до 9000 человек.
Не может служить доказательством и сам праздник Вятской Свистуньи, так как традиция почитания «устюжских родителей» существовала не только в Хлынове, но также в городах Слободском и Котельниче, селах Подчуршино Слободского уезда, Покровском Котельничского уезда, Верхосунье Нолинского уезда, Истобенском Орловского уезда. Может при этом следует отдать предпочтение записям из синодиков именно церквей г. Хлынова? Однако в синодике Богоявленского собора записано: «Устюжские ж: Василия, Феодора, Патрикия и иже с ними 7000 убитых под Котельничем градом ж»,113 на основании чего Низов предположил, будто Свистунья «родом» из Котельнича, и ее «историко-культурные истоки… логично усматривать в недрах народной традиции, сложившейся в среде котельничан в связи с поминовением «устюжских родителей».114 Однако и это не более чем гипотеза.
Если вятские книжники сообщают о битве в Раздерихинском овраге столь противоречивые сведения, то, может, прояснят вопрос устюжские летописцы? Однако ни «Летописец о великом граде Устюге»,115 ни «Летописец Богом спасаемого града Устюга»,116 ни «Устюжский летописец»117 о легендарной битве в Раздерихинском овраге ничего не сообщают. Хотя не раз упоминают о том, что в XV веке между устюжанами и вятчанами, действительно, существовали непростые отношения.
Так, согласно «Летописецу о великом граде Устюге», в 1417 г. вятчане и устюжане совместно воевали Двинскую землю. В 1436 г. вятчане не поддержали князя Василия Косого в походе на Устюг, но спустя два года уже сами ходили войной на устюжан и сожгли древний город Гледен. В 1459 г. устюжане помогли великому князю Ивану Васильевичу Московскому смирить Вятку. В 1466 г. вятчане снова разбойничали в землях устюжан и сожгли Кокшенгу, затем «выплыв в Двину, пошли вверх по оной и по Югу, но принуждены были устюжан изготовившихся к бою под командой их наместника Сабурова, оставить в покое и поспешить в Вятку». Это упоминание устюжан о «наместнике Сабурове» весьма примечательно, так как синодики вятских церквей указывают на гибель Анфала именно в составе «Сабуровой дружины».118 Однако «Летописец о великом граде Устюге» опровергает это мнение. В 1469 г. вятчане и устюжане снова вместе ходили войной «на Казань», а в 1471 г. – на Двинскую землю. В 1486 г. вятчане разграбили три волости близ «Подосиновского городка», но, узнав, что против них выступили устюжане, возвратились в Вятку. После чего в 1488 г. воеводы великого князя, «при которых было воинство – двиняне, важане и каргопольцы», охраняли устюжан от вятчан. В 1489 г. устюжане участвовали в покорении и «разводе» Вятки Иваном III, сопроводив пленных предводителей вятчан в Москву к великому князю.119
Иногда известия устюжских книжников лаконичны, иногда – более чем подробны. Но о битве в Раздерихинском овраге – ни слова. И это при том, что в ней погибло от 5 до 9 тысяч воинов! Чтобы осознать масштаб трагедии, вспомним, что спустя два столетия, в 1615 году, во всем Хлынове насчитывалось немногим более 630 дворов.120 Поэтому с уверенностью можно сказать – случись эта битва даже не в XV, а в XVII веке, она стала бы катастрофой не только для Хлынова, но для всей русской Вятки. Следовательно, масштаб сражения, если оно и состоялось, был куда более скромным.
Но может в этой битве участвовали не одни только хлыновцы, но также жители других вятских поселений. Но и это – не факт! Так как на основании летописных источников мы вообще не можем утверждать, что это была битва вятчан с устюжанами. Известно лишь, что Михаил Рассохин где-то на Вятке убил Анфала Никитина, но, кто именно сражался на стороне этих вождей, не сказано. С равным успехом можно предположить, что этот вооруженный конфликт произошел между двумя отрядами новгородских наемников или бандами ушкуйников.121 Однако «отдуваться» за них почему-то приходится вятчанам, заслужившим от современных исследователей упреки в хлыновстве и слепородстве!
Таким образом, ни одна из известных ныне общерусских, ни один из вятских или устюжских летописцев не позволяет идентифицировать сражение между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным как Раздерихинскую битву, в которой вятчане и устюжане «своя своих не познаша и побиша». Но тогда чем можно объяснить возникновение этой легенды, и чему посвящен праздник вятской Свистуньи, который год от года все более широко и торжественно отмечается в г. Кирове?
