Николай Гоголь - Письма
<Не>льзя, получа легкое журнальное образов<ание, судить> о таких предметах. [а. Нельзя, Виссари<он> б. Нужно прочесть по крайней мере] Нужно для это<го изучи>ть историю церкви. Нужно сызнова <прочи>тать с размышленьем всю историю <чело>вечества в источника<х, а не в нынешних> легких брошюрках, <написанных…?> бог весть кем. Эти <поверхностные энциклопедические сведения разбрасывают ум, а не сосред<от>очивают его.
Что мне сказать вам на резкое замечание, будто русский мужик не склонен к религии [Далее начато: которо<ю>] и что, говоря о боге, он чешет у себя [у себя пониже] другой рукой пониже спины, замечание, которое вы с такою самоуверенностью произносите, как будто век обращались с русским мужиком? Что [Что мне] тут <гово>рить, когда так красноречиво <говорят> тысячи церквей и монастырей, покрывающих <русскую землю>. [Далее начато: умножающих<ся>] Они [которые] строятся [не дарами] богатых, но бедны<ми> лептами неимущих, [но именно д<обр>охотным подаяньем бедных] тем самым народом, о котором вы говорите, что он с неуваженьем отзывается о боге, и который делится последней копейкой с бедным и богом, терпит горькую нужду, о кото<рой знает каждый из нас?>, чтобы иметь возможность принести усерд<ное подаяние богу?>. Нет, Виссарион Гр<игорьевич>, нельзя судить о русском народе тому, кто прожил век в Петербурге, в занятьях [беспрестанно занятый] легкими журнальными <статейками и романами> тех французских ро<манистов, которые> так пристрастны, <что не хотят видеть>, как из Евангелия исх<одит истина?>, и не замечают того, как уродливо и <пошло?> изображена у них жизнь. Теперь позвольте же [Позвольте также] ск<азать>, что я имею более пред вами [более пред вами имею] [права заговорить] <о русском> народе. По крайней мере, все мои сочинения, по едино<душному> убежденью, показывают знание пр<ироды> русской, [Далее было: Кое-что даже <?>, о чем у других <…Это пре>жде подтвердили вы в <ваших критиках, что автор углублялся в такие черты, что может быть толь<ко> глуб<оким знатоком> природы и] выдают человека, который был с народом наблюд<ателен и… стало> быть, уже имеет дар вход<ить в его жизнь>, о чем говорено <было> много, что подтвердили сами вы в ваших критиках. А что <вы представите в доказательство вашего знания человеческой природы и русского народа, что вы произвели такого, в котором видно <это> зна<ние>? Предмет <этот> велик, и об этом бы я мог вам <написать> книги. Вы бы устыдились сами того грубого смысла, который вы придали [придали всё же <1 нрзб.>] советам моим помещику. [Далее было: обрезанным цензурою] Как эти советы эти обрезаны цензурой, но <в н>их нет протеста противу грамотности, <а> разве <лишь> протест против развращенья <народа русск>ого грамотою, наместо [которая вместо] того, [Далее было: <чтобы?> стремить человека] что грамота нам дана, чтоб стремить к высшему свету человека. Отзывы ваши о помещике вообще отзываются временами Фонвизина. [Далее было: Давно уже всё не то и не в том виде] С тех пор много, много изменилось в России, и теперь [Далее начато: много<е>] показалось многое другое. Что для крестьян выгоднее, правление одного помещика, уже довольно образованного, [который] воспитался и в университете и который всё же [Далее вписано 2 нрзб. ] [стало быть, уже многое должен чувствовать] или <быть> под управлением <многих чиновнико>в, менее образованных, <корыстолюбив>ых и заботящихся о том <только, чтобы нажи>ться? [Далее вписано: <…> какую европейскую цивил<изацию>] Да и много <есть таких предмето>в, о которых следует <каждому из нас подумать заблаговременно, прежде <нежели с> пылкостью невоздержного рыцаря и юноши толковать об освобождении, чтобы это осво<божде>нье не было хуже рабства. Вообще у нас как-то более заботятся о перемене <назва>ний и имен. [Далее начато: Мы все <хотим?>] Не стыдно ли вам в умень<шительных име>нах наших, [которые даем] мы <…> [иногда и товарищам], в<иде>ть униженье <чел>овечества [Далее было: а. и из этого б. ведь мы их даем иногда и товарищам] и признак варварства? Вот до каких ребяческих выводов доводит неверный взгляд на главный предмет…
Еще меня изумила эта отважная самонадеянность, с которою вы говорите: [В подлиннике: говорите, что] «Я знаю об<щество> наше и дух его», и ручаетесь <в этом>. Как можно ручаться за [Как можно знать] этот ежеминутно меняющийся хамелеон? Какими данными вы можете удостоверить, что знаете общество? Где ваши средства к тому? Показали ли вы где-нибудь в сочиненьях своих, что вы глубокий ведатель души человека? Прошли ли вы опыт [В подлиннике: опытной. ] жиз<ни>? Живя почти без прикосновенья с людьми [Далее было: в скромной доле] и светом, ведя мирную жизнь журнального сотрудника, во всегдашних занятия<х> фельетонными статьями, как вам иметь понятие об этом громадном страшилище, котор<ое неожи>данными явленьями <ловит нас в ту ловушку, в ко<торую попадают> все молодые пи<сатели, рассуждающие> обо всем мире и человечестве, тогда как <довольно> забот нам и вокруг себя. Нужно <прежде всего> их исполнить, тогда общество <само> собою пойдет хорошо. А если <пренебрежем> обязанности относительно лиц <близких и погони>мся за обществом, то <упустим и те и другие?> так же точно. Я встречал в последнее время много прекрасных л<юдей, которые> совершенно сбились. [Далее было: на этом. Многие, видя, что общество идет ду<рной дорогой?>, что порядок дел беспрестанно запутывается] О<д>ни думают, [что] преобразованьями и реформами, обращеньем на такой и на другой лад можно поправить мир; другие думают, что посредством какой-то особенной, довольно посредствен<ной> литературы, которую вы называете беллетристикой, можно подействовать на воспитание общества. [Далее было: а. Мечта, кроме того, что прочитанная книга лежит б. Плоды, если происходят, то вовсе не те, о которых думает автор, а чаще такие, от которых с испугом отшатывается сам. ] Но благосостояние общества не приведут в лучшее состояние ни беспорядки, [Далее начато: не исправят] ни [пылкие головы]. Брожение внутри не исправить никаким конституциям. [проектам и реформам] <…Общест>во образуется само собою, общес<тво> слагается из единиц. <Надобно, чтобы каждая едини>ца исполнила долж<ность свою.> [Далее начато: а. <Каж>дый из нас б. Всем сам<им>] <…> Нужно вспомнить человеку, <что> он вовсе не материальная скотина, <но вы>сокий гражданин высокого небесного гра>жданства. Покуда [и до тех пор покуда] <он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью <неб>есного гражданина, до тех пор не <пр>идет в порядок и зе<мное> гражданство.
Вы говорите, что Россия д<олго и напрасно моли>лась. Нет, Россия м<олилась не напрасно. К>огда она молилась, то она спаса<лась. О>на помолилась в 1612, и спаслась от поляков; она помолилась в 1812, и спаслась от французов. Или это вы называете молитвою, что одна из сотни [тысячная] <молится>, а все прочие кутят, сломя голову, с утра до вечера на всяких зрелищах заклады<вая> последнее свое имущество, чтобы насладиться всеми комфорта<ми>, которыми наделила нас эта б<естолковая?> европейская цивилизация? [Далее начато: Это тол<ько>]
Нет, оставим п<одобные сом>нительные положения <и посмотрим на> себя [честно]. <Будем стараться, чтоб не зарыть в землю т<алант свой>. Будем отправлять по совести свое ремесл<о. Тогда> всё будет хорошо, и состоянье общества поправится само собою. В <этом> много значит государь. [Далее было: С не<го у нас?> [<Ему дана должн>ость, которая важ<на и> пре<выше?> всех<?>. [Далее начато: Стоит] С государя у нас все берут пример. [Далее начато: <И всё> пойдет] Стоит только ему, не коверкая ничего, <править?> хорошо, так и всё пойдет само собою. Почему знать, может быть, придет ему мысль жить в остальное время от дел скромно, [в остальное время скромн<о>] в уединении, <в>дали от развращающего двора, <от> всего этого накопленья. И всё <обер>нется само собою просто. Сумасшедш<ую жизнь захотят?> бросить. Владельцы [Поме<щики>] разъедутся по поместьям, станут заниматься делом. Чиновники увидят, что не нужно жить богато, перестанут красть. А честолюбец, увидя, что важные места не награждают ни деньгами, ни богатым жалованьем, <оставит службу. Оставь>те этот мир обнагл<евших?..>, который обмер, <для которого> ни вы, ни я не рождены. <Позвольте мне> напомнить [Далее было: через] прежние ваши <раб?>от<ы> и сочин<ен>ия. Позвольте мне <также> напомнить вам прежнюю вашу дорогу <…>. [Далее было: Вы разбросались] Литератор существует для другого. [Далее было: <п>ра<вды?>] Он должен служить искусству, <которое вносит в души мира высшую примиряющую <исти>ну, [высшее примиренье] а не вражду, <лю>бовь к человеку, [челов<ек>] <а> не ожесточ<ение и> ненависть. [Далее было: Вы сами] <Возьмитесь снова> за свое поприще, с <которого вы удалились?> с легкомыслием юно<ши>. Начните <сызнова?> ученье. [Далее начато: Вы сами] Примитесь за тех поэтов <и му>дрецов, которые воспитывают душу. Вы <сами> сознали, <что> журнальные занятия выветривают душу и что вы замечаете наконец пустоту в себе. <Это> и не может быть иначе. Вспомните, [Примиритесь] что вы учились кое-как, не кончили даже университетского курса. Вознаградите <это> чтеньем больших сочинений, а не сов<ременных> брошюр, писанных разгоряченным <умом>, совращающим с прямого взгляда.
