Журнал Q - Журнал Q 03 2009
Выступая на суде Шмидт сказал: «Позади за спиной у меня останутся народные страдания и потрясения пережитых лет. А впереди я вижу молодую, обновленную, счастливую Россию».[15]
Насчет первого Шмидт был абсолютно прав: за его спиной остались страдания людей и потрясения. Но что касается «молодой, обновленной и счастливой России», то Шмидту не суждено было узнать, как глубоко он ошибался. Через 10 лет после расстрела Шмидта, его сын, молодой юнкер Е. П. Шмидт, добровольцем ушел на фронт и геройски воевал «За Веру, Царя и Отечество». В 1917 году он категорически не принял Октябрьский переворот и ушел в Белую армию. Прошел весь ее путь от Добровольческой армии до крымской эпопеи барона Врангеля. В 1921 году пароход увез Евгения Шмидта за границу от севастопольской пристани, с тех мест, где в 1905 году его отец помогал тем, кто сейчас поработил его Родину и гнал его самого на чужбину. «За что ты погиб, отец? – спрашивал его в изданной заграницей книге Евгений Шмидт. – Неужели для того, чтобы твой сын увидел, как рушатся устои тысячелетнего государства, расшатанные подлыми руками наемных убийц, растлителей своего народа?».[16]
В этом горьком вопросе сына «красного адмирала» заключается главное поражение лейтенанта Шмидта.
П. Мультатули
[1] «Прометей», т. 8, М. 1971 г.
[2] там же.
[3] «Корабли-герои», с. 95.
[4] РГА ВМФ, ф.1025, о.2, д. 40.
[5] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д. 40.
[6] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д. 40.
[7] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д.40.
[8] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д. 40.
[9] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д. 45.
[10] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2., д. 45.
[11] «Прометей», т. 8, 1971.
[12] РГА ВМФ, ф. 11025, о.2, д.40.
[13] РГА ВМФ, ф. 1025, о.2, д. 40.
[14] РГА ВМФ. Ф. 1025, о. 2, д. 40.
[15] «Корабли-герои», с. 96.
[16] «Красный адмирал»
Екатеринбургская инициатива
Образование
Образовательный Макдоналдс
"Литературная газета"
Чиновничий произвол, утилитаризм, коррупция – суть реформ в научной сфере
Линия на упрощение университетской подготовки и уменьшение в ней фундаментальных дисциплин, на разрыв с российской традицией образования – это то, о чём следующие поколения будут с тоской и укором вспоминать.
Загадочная цикличность российской истории содержит компонент, который требует рационального осмысления, – неспособность общества осмыслить уроки истории. Главный невыученный урок – нетерпение, желание стремительных и чудодейственных сдвигов, неверие в эволюцию, в реформы, восприятие последних только как радикальных перемен в любую, в сущности, сторону.
У нынешних властных «носителей истины» это проявляется как презрение к теоретическому знанию, как приверженность лишь к знанию повседневному. Они воспевают некий здравый смысл, объявленный главным достижением человеческого разума. Поклонение утилитаризму приносит печальные результаты во всех сферах, но в науке и образовании оно просто катастрофично.
Передо мной две страницы Болонской декларации – короткого документа о намерениях сделать европейский образовательный процесс более соизмеримым для стран Европы. Он должен стать способным к восприятию именно англосаксонской модели образования. В декларации в мягких выражениях предлагается распространить систему бакалавров и магистров в связи с потребностями Европейского рынка труда «в качестве соответствующего уровня квалификации».
Предложена система кредитов (набранных очков), при определённом количестве обеспечивающих мобильность студентов, их возможность обучаться в университетах других стран при условии достаточности набранных кредитов. Другие условия такого обучения – визы, знание языков, источники финансирования – не описываются. Хотя для большинства студентов они могут стать непреодолимой преградой. Присоединение к Болонской декларации у нас лоббировала богатая часть депутатов Думы, у которых таких вопросов не возникает. Они хотят, чтобы их дети учились за границей, и для них визы и источники финансирования – не проблема. Через три поколения эти вопросы, возможно, смогут решить и другие российские семьи, а пока… Кстати, а поедут ли студенты из других стран учиться в Россию? Потоки тех, кто учился у нас, сегодня из-за перемен в нашей системе образования повернули в другие страны.
Надо заметить, что многие европейские страны, подписавшие Болонскую декларацию, сохраняют уважение к своим образовательным традициям и исходят из своих конкретных условий. Среди них Германия, Голландия, Финляндия. Здесь очень развита система непрерывного образования, получения новых квалификаций и переквалификаций. В основу экономических проектов и проектов образования в этих странах положены идеи человеческого, социального и культурного капитала. Суть их – сделать население не просто образованным, но и уважающим свои традиции.
В знаменитом Карлтонском университете в Канаде активно применяются принципы, изложенные в Болонской декларации, но проректор, рассказывавшая мне об обучении здесь, даже не знает о существовании Болонской декларации. Понятно, Канада не подписывала её – только европейские страны. Так что североамериканское образование не стандартизировано единым документом, не считает его догмой, обязательной к исполнению.
Формально преобразования в российском образовании направлены на восстановление потерянной в 90-е годы технологической основы, на прорывы в сфере высоких технологий. На базе ряда университетов создаются внедренческие зоны. Но источники прорывов сегодня – фундаментальные науки, а не кустарное изобретательство. Открытия зависят не только от величины университета, количества получаемых им денег, но в гораздо большей мере от того, что в Северной Америке называется креативным, творческим разнообразием.
Что нас отличает от Запада в вопросе образования? Во-первых, у нас была феноменальная традиция фундаментального образования, весьма необходимая в условиях рынка, ибо она легко допускала перепрофилирование. А проблема внедрения научных достижений была большей частью вопросом денег. Это наши учёные доказали, уехав за рубеж.
Во-вторых, у нас крупному учёному тяжелее всего в университете, особенно маленьком, где складываются управляющие корпорации без всяких идей и креативного разнообразия. Здесь настоящий учёный лишь помеха победным реляциям о «ненаучной» деятельности подобной корпорации-клана.
В условиях нынешнего экономического кризиса такая деятельность более всего опасна коррупцией при дележе денег, переданных теперь на местный уровень. Борцы с коррупцией недооценивает её размах. Вспомним, «Закон о предприятии» горбачёвской эпохи не сработал из-за непонимания психологии руководителей предприятий. Заработанные деньги они не стали внедрять в производство. Увеличивая цены на продукцию, предприятия «законно» раскрутили инфляцию. Сегодня так в условиях кризиса «законно» раскручивают коррупцию в образовании.
В-третьих, Болонский процесс вызвал к жизни бесконечное число чиновных людей, «заботящихся» о качестве образования. При этом многие из них не имеют того самого образования, о качестве которого заботятся. Например, при оценке качества подготовки студентов экономического факультета одного провинциального университета комиссия ввела такой тестирующий вопрос: «Кто был главным редактором «Знамени» в год вашего рождения?»
Впечатление, что партийные кадры вернулись в вузы, чтобы, не всегда зная предмет, иметь право навязывать свою стратегию. Сегодня работу учёного и преподавателя начали рассчитывать в баллах, применимых, пожалуй, лишь для оценки труда рабочего-сдельщика. Кстати, на Западе такие методы именуют «Образовательный Макдоналдс».
Профессор ничего нынче не значит в университете в сравнении с сонмом управленцев, которые всё решают и определяют, являя собой этакую вузовскую инквизицию.
