Василий Ливанов - Невыдуманный Пастернак. Памятные встречи (сборник)
Но Ивинская не выбирает для Пастернака выражений, ее цель – оклеветать Ливанова, представить большого художника, определенного Пастернаком как «мятежник», на которого всякие начальники советского искусства давно навесили ярлык «неуправляемый», – послушным сталинским холопом, человеком случайным в пастернаковском окружении.
Ивинская пишет: «Ливанов рассказывал, что в свое время на приеме в Кремле…». Да, рассказывал, но не Ивинской. А сам Пастернак прекрасно знал историю разговора своего друга со Сталиным о Гамлете, и если пересказывал его своей любовнице, то, естественно, со слов друга, впоследствии точно записанных Евгенией Ливановой. Точность ее записи я свидетельствую, так как сам слышал этот рассказ от отца, который он неоднократно повторял для своих друзей и гостей, и не раз – по просьбе Бориса Пастернака.
Читаем у Евг. Ливановой:
«Из воспоминаний Борис Николаевич (Ливанов. – В. Л.) многое не написал. Он часто рассказывал. И теперь пишу то, что отчетливо запомнилось.
…Прием в Кремле первых лауреатов Сталинской премии. Год – 1940-й. Один стол для членов правительства, в центре – Сталин. Столы для приглашенных стояли к правительственному торцами.
В конце приема ко мне подошел офицер, попросил “пройти за ним”.
– Куда мы идем?
Он ничего не ответил.
Полуосвещенные залы Кремля. Мы движемся из одного в другой. Наконец остановились у закрытой двери. Он постучал. Открыл Ворошилов.
– Здравствуйте, проходите.
Среди знакомых лиц много артистов.
Жданов играет на рояле Чайковского.
Вошел Сталин и, с приветственным жестом обращаясь к каждому, называл по фамилии. Поздоровавшись, спросил:
– Может быть, посмотрим фильм? Какой фильм будем смотреть? “Если завтра война” – посмотрим?
В фильме были кадры гитлеровской военной хроники. Потом предложил посмотреть “Волга-Волга”. Когда просмотр кончился, официанты стали разносить вина, кофе, фрукты.
Переходя от одной группы гостей к другой, Сталин оказался около меня. Сел на стул и предложил мне сесть на стоящий рядом. Начал разговор о Художественном театре. Между прочим сказал:
– Вы не вовремя поставили “Три сестры”. Чехов расслабляет. А сейчас такое время, когда люди должны верить в свои силы.
– Это прекрасный спектакль!
– Тем более, – сказал Сталин.
Потом спросил о “Гамлете”, который театр в это время репетировал. Я стал рассказывать о замысле нашего спектакля. Сталин внимательно слушал, иногда задавал вопросы, требующие точного, недвусмысленного ответа. Время от времени он чуть подымал руку, и напротив нас раздвигалась часть стены, выходил человек, неся на подносе две рюмки с коньяком: маленькую для Сталина, довольно большую – для меня. Сталин предлагал мне выпить и выпивал сам. Через некоторое время я заметил военного, появившегося у меня за спиной. Я понимал, что засиделся рядом со Сталиным. Но что он хочет, этот военный? Чтобы я прервал разговор и, извинившись, ушел? Вдруг военный больно нажал мне на плечо. Я рефлекторно хлопнул его по руке.
– В чем дело? – повернувшись к военному, спросил Сталин. – Мы вам мешаем?
Того как ветром сдуло.
Заканчивая разговор, Сталин спросил:
– Ваш Гамлет – сильный человек?
– Да.
– Это хорошо, потому что слабых бьют, – сказал Сталин.
Я посмотрел на часы: семь утра.
– Отчего вы забеспокоились?
– Что думает моя жена. Ушел на прием в семь вечера, а сейчас…
– Как зовут вашу жену?
– Евгения Казимировна.
– Передайте Евгении Казимировне привет от товарища Сталина.
Сталин поднялся и подвел меня к большой группе гостей. Предложил тост за актеров. Неожиданно спросил:
– А почему вы не в партии, товарищ Ливанов?
– Товарищ Сталин, я очень люблю свои недостатки.
Несколько секунд напряженной тишины, и Сталин расхохотался. Все потянулись к нему чокаться.
В это же утро я позвонил Леонтьеву – директору Большого театра. Он ведал в Кремле концертами.
– Знаешь…
– Я буду в Кремле сегодня. Постараюсь узнать. Позвони мне в четыре часа.
– …Боря, не волнуйся! Товарищ Сталин сказал: приятно было поговорить с мыслящим артистом.
Начались звонки из газет:
– Борис Николаевич, вы долго разговаривали с товарищем Сталиным. Дайте интервью.
– Обратитесь к товарищу Сталину. Если он согласен – дам.
Второй раз не перезванивали»[26].
Борис Пастернак на Первом съезде писателей. 1934 г.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Г.К. Честертон (1874–1936) – английский христианский мыслитель, журналист и писатель конца XIX – начала XX веков.
2
Здесь и далее воспоминания Е.К. Ливановой цитируются по книге: Б. Ливанов. M: Изд-во ВТО, 1984.
3
Пастернак Б. Поэмы. М.: Советский писатель, 1933.
4
Борис – Ливанов; Ал. Ник. – Толстой; Ал. Тихонов – критик (не путать с поэтом Ник. Тихоновым).
5
Письма Пастернака даются в орфографии и манере автора. – В. Л.
6
Ольга Михайловна Фрейденберг – двоюродная сестра Б. Пастернака, профессор древних языков.
7
В Лаврушинском переулке, где жил Пастернак
8
Храпченко М.Б. – в 1939–1948 гг. председатель Комитета по делам искусств при Совете министров СССР.
9
Сахновский В.Г. – режиссер МХАТа.
10
Вит. Як. – Виленкин, помощник Немировича-Данченко по литературной части. Крестик, поставленный Пастернаком около имени-отчества Виленкина, обозначает знак особой осторожности. Немировича-Данченко окружали всякого рода помощники. Некоторые из них фиксировали каждый шаг Немировича-Данченко, записывали каждое слово, так сказать, «для истории». Мхатовские остряки, очевидно, не без оснований злословили, что этими записями постоянно интересуются не только в театральной среде.
11
Ольга Сергеевна Бокшанская – секретарь Немировича-Данченко, сестра жены М. Булгакова Елены Сергеевны.
12
Литература и искусство. 1943. 30 июня.
13
Я не стал уточнять фамилию этого человека. Все эти чиновники были на одно лицо – их персонификация не важна. – В. Л.
14
В феврале 1990 г. газета «Вечерняя Москва» опубликовала фотографию с похорон Б. Пастернака. Б. Ливанов – среди несущих гроб с телом поэта.
15
В те годы московские остряки дали Фурцевой прозвище «Никитские ворота».
16
«Огонек». 1990. № 8.
17
В этом плаще и шляпе он нарисован моим отцом в 1943 году. – В. Л.
18
Н.Н. Вильмонт – литературовед, переводчик, друг Б. Пастернака.
19
Женя Пастернак – первая жена поэта. Зинаида Николаевна в то время была женой Г. Нейгауза, друга поэта.
20
Особенно это заметно в переписке с О. Фрейденберг. – В. Л.
21
Вильмонт Ник. О Борисе Пастернаке: Воспоминания и мысли. М.: Советский писатель, 1989.
22
Стихотворение «Пик» Бараташвили в переводе Б. Пастернака.
23
Пастернак Б. Люди и положения // Пастернак Б. Собр. соч.: В 5 т. М., 1991. Т. 4. С. 397.
24
Там же. С. 398.
25
Маяковский. «Флейта-позвоночник».
26
Моей матери уже не было на свете, когда книга «Борис Ливанов» наконец находилась в гранках. Звонок из редакции: меня просят срочно приехать. Оказывается, из Отдела пропаганды ЦК КПСС обратились в редакцию, сказали, что необходимо снять эпизод разговора Б. Ливанова со Сталиным. Я стал звонить в ЦК по оставленному в редакции номеру. На мой вопрос, почему вдруг возникла такая необходимость, мне очень вежливо ответили, что для того, чтобы включать такой эпизод, его необходимо проверить и уточнить… в Институте марксизма-ленинизма (!). Ответ этот, прикрыв рукой мембрану телефона, я тут же передал редакторам. На меня замахали руками:– Это еще на десять лет! Во имя выхода книги – соглашайтесь! Эпизод со Сталиным был вынут из гранок с такой поспешностью, что забыли убрать имя Сталина из списка лиц, упоминаемых в книге. Так и значится Сталин на 71-й странице. Чиновников брежневского партаппарата невозможно заподозрить в инициативе по исключению из книги этого эпизода. Теперь я догадываюсь, кому мешала эта правдивая информация о разговоре Ливанова со Сталиным по поводу «Гамлета». И кто из «вхожих наверх» добивался ее исключения. – В. Л.
