Олег Насобин - Бенвенуто
Размеры сейфа, температура и влажность помещения в депозитарии оказались идеальными для хранения картины. К тому же люди редко приходят сюда. Пересечься с другим случайным клиентом депозитария мне пришлось лишь однажды. А сотрудники деликатно оставляют клиента наедине с его уже открытым сейфом.
Каждое посещение этого старинного депозитария доставляло мне удовольствие, не говоря уже об удобном территориальном расположении хранилища. К тому же и стоимость аренды сейфа оказалась для нас ненакладной: всего лишь около тысячи евро в год.
Ирина, впрочем, не разделяла моих восторгов: ей атмосфера бронированных подвалов казалась неестественной, и она не любила там бывать.
С открытым забралом
«Облом» в Италии (я имею в виду провал переговоров и начало блокады) нас, конечно, расстроил, но отнюдь не деморализовал.
Тем не менее итальянские страсти все-таки нельзя было игнорировать. Их следовало принять всерьез и хорошенько подумать о сохранности картины в глобальном масштабе. Именно вопросы безопасности теперь беспокоили нас больше всего.
Защитить нас и картину от агрессии и еще более изощренной попытки рейдерства могла только публичность, ведь известный публике и специалистам редкий артефакт уж вряд ли кто-то будет пытаться украсть, отобрать или выманить. К широко известному произведению уже не «приклеишь» подозрения о его «мутном» происхождении, сомнительных правах владения или гипотетических преступлениях, с ним связанных.
Поэтому, посовещавшись со своими пиар-специалистами, мы решились обезопасить судьбу картины путем показа ее на пресс-конференции в Париже, в сентябре 2005 года. Планировалось собрать за одним столом весь набор экспертов для беседы с журналистами и учеными, которых мы тоже намеревались пригласить. К тому дню, когда мы решились на показ для прессы и публики, у нас уже были в наличии:
• технические анализы пигментов, материалов и основы картины;
• официальные заключения ведущего антрополога Франции о том, что на портрете изображено лицо именно Бенвенуто Челлини, поскольку лицо человека с портрета встречается на других произведениях ювелира и скульптора;
• инфракрасные и ультрафиолетовые фотографии (доказывающие оригинальность картины), показывающие скрытые от невооруженного взгляда более глубокие красочные слои. На них видно, как автор менял, искал и находил лучшее решение, а не копировал уже готовое;
• нотариальный акт 1571 года, свидетельствующий, что в доме Челлини присутствовал его живописный автопортрет;
• морфо-психологическое исследование лица с портрета. То есть, грубо говоря, описание характера изображенного человека и его натуры, отраженной во внешности. Челлини обладал весьма ярким, сильным и своеобразным характером. Его психологический портрет, описанный в автобиографии, полностью совпадает с характером персонажа с портрета.
К сожалению, на момент подготовки и проведения этого мероприятия загадка красного капюшона еще не была объяснена. (См. главу «Загадка красного капюшона…».) Фундаментальное открытие связи средневековой фрески и автопортрета позднего Возрождения было у нас впереди, и потому эту тему на пресс-конференции мы не поднимали.
Первая часть мероприятия задумывалась как погружение в Ренессанс, с целью показать собравшимся важность личности Бенвенуто, а потом уже предполагалось перейти ко второй части — явлению портрета публике и ответам на вопросы.
Разумеется, мы хотели и надеялись найти для конференции такого ведущего, который бы глубоко знал, понимал и любил искусство эпохи Возрождения, при этом был способен выступать перед аудиторией и удерживать ее внимание.
Как оказалось, тщетно. К сожалению, из пары десятков соискателей мы не смогли выбрать ни одного.
Дата события между тем приближалась, и в конце концов нам пришлось поручить вести и готовить пресс-конференцию в Париже своим штатным сотрудникам: дизайнерам, пиарщикам и ассистентам.
В процессе подготовки, поскольку дело для каждого из нас было новое, мы все, кто намеревался выйти к микрофонам под теле— и фотообъективы, выбрали себе псевдонимы, чтобы если и опозориться, так хоть не под своими настоящими именами…
Стефани Бордарье взяла имя Стефани Ласкур, Лор «вернула» себе свою девичью фамилию Шируссель, а я назвался Александром Цоем.
Для проведения мероприятия мы выбрали и арендовали зал в центральной части Парижа, в комплексе, известном как Авейронские залы (Les salons de l’Aveyron salle de conference).
Мне казалось, что конференция будет интересным культурным событием и ожидается много гостей. Потому мы выбрали и заранее оплатили помещение, вмещающее в себя примерно двести человек, предполагая и опасаясь, что зал окажется тесноват.
Пригласительные открытки и письма оформили наши штатные дизайнеры. Результат их работы выглядел изумительно: едва заметный, словно проявляющийся на глазах загадочный портрет с обратной стороны листа, плотная, солидная бумага и фирменные конверты.
Наши IT-специалисты не просто сварганили, а тщательно подготовили по этому случаю особый интернет-сайт, на котором заранее разместили некоторые материалы, касающиеся портрета, сохраняя, впрочем, главную интригу до самой конференции.
Приглашения и синопсис мероприятия были разосланы по теле-, радиостанциям и в СМИ Франции, Италии, Испании, Германии, Великобритании, Австрии, Швейцарии, Японии и других стран.
Само собой, мы прислали особые приглашения и российскому телеканалу ОРТ, представленному во Франции.
Пригласили представителей всех крупных музеев и иностранных посольств в Париже. Особенно мы были заинтересованы в присутствии представителей тех стран, в чьих музеях хранятся произведения Бенвенуто Челлини.
Всего получилось около трехсот индивидуальных приглашений, если мне не изменяет память, и около ста приглашенных организаций.
Только некоторые из приглашенных, извинившись, предупредили нас, что не смогут посетить пресс-конференцию: среди них были музей Барджелло во Флоренции и Венский музей. Еще, кажется, Ватикан прислал нам вежливое письмо с отказом.
Остальные не ответили, и поэтому мы ожидали, что хотя бы половина из них придет. К тому же мой секретарь обзванивала представителей прессы, и они действительно подтверждали свое присутствие.
Готовясь собрать полный зал ведущих СМИ, мы, разумеется, волновались: а вдруг произойдет сбой, случится что-то непредвиденное? Конечно, мы переживали.
Специально по случаю конференции к нам в гости приехали наши друзья из России, и их присутствие только увеличивало нашу ответственность.
В назначенный осенний день вся наша команда прибыла на место за несколько часов до конференции и подготовила зал. Аудио- и видеоаппаратура, демонстрационные материалы, записи — все работало в штатном режиме, как следует.
Картина с самого начала мероприятия находилась в зале, на подрамнике, задрапированная шелковым каре.
Ко времени начала в зале собралось около пятнадцати человек. Я не переживал — думал, что люди, возможно, опаздывают. Однако уже через полчаса нам следовало начать — хотя в зале присутствовали всего-навсего человек двадцать пять. Хотя, впрочем, была еще пара-тройка телегрупп.
В силу своей неопытности я был расстроен и ошарашен. Мы ожидали аншлаг, а теперь видели перед собой почти пустой зал. Никаких объяснений этому феномену я не находил. Тем не менее ждать больше было нельзя, и мы начали мероприятие с тем набором гостей, который был в наличии.
Я смог справиться со своим отчаянием лишь некоторое время спустя после начала.
Потом, пока шла ознакомительная часть, когда Стефани и Лор рассказывали про Челлини, иллюстрируя свое повествование картинками и фотографиями, я все-таки взял себя в руки.
Их презентация прошла почти без сбоев, и затем мы показали картину. Я сам снял шелковое покрывало с портрета, и его многократно сфотографировали представители прессы.
А затем, по плану, началась самая ответственная часть: ответы на вопросы.
Эксперты держались молодцом, они четко и понятно излагали свое мнение относительно картины, личности Челлини и датировки. Я тоже сидел среди экспертов за длинным столом, лицом к залу.
Сначала вопросы были вполне заинтересованными, но потом присутствующие в зале итальянцы попытались предъявить какие-то претензии. Откуда они там взялись и когда именно появились, я так и не понял. Очевидно, вошли в зал, когда презентация уже началась и погас свет.
Я помню, что вопросы от них были довольно странными: мол, почему вы устраиваете конференцию здесь, а не в Доме итальянской культуры?
Впрочем, спрашивали и о том, почему картина так хорошо сохранилась. Вероятно, имелось в виду, что она не такая уж и старая.
