Евгений Гришковец - От ЖЖизни к жизни
Я хочу верить в то, что наш президент понимал, что господин Добродеев лукавил, когда заявлял, что сейчас такие свободные для СМИ времена, каких не было никогда… Я надеялся, что некогда нормальный, хороший парень Дима Медведев ему не поверил…
Я надеюсь, что Дмитрий Анатольевич понимает, что не имеет никаких реальных возможностей для принятия и реализации существенных решений. Я надеюсь, он страдает оттого, что ему приходится быть лицом той власти, что осуществляет чудовищное руководство, которое не может совпадать с его представлениями о руководстве современном и передовом. Мне хочется верить, что ему плохо в те моменты, когда он пытается говорить резкие и даже дерзкие слова, а его никто не то что не боится, но даже не опасается. Я хочу надеяться, что он понимает, в какой ужасной, беспомощной, двусмысленной и даже карикатурной ситуации находится с точки зрения людей, которые нравятся ему и которым сам он хочет нравиться. Я ему сочувствую, потому что его итоги года плачевны по сравнению даже с моими, столь не удовлетворяющими меня итогами.
Внутренне обязуюсь сейчас, перед сном, поставить завтра ёлку, докупить подарки и составить список всех, кого надо не забыть поздравить. Если смогу это сделать, самоуважения добавится, а стало быть, добавится и новогоднего настроения. Чего и вам желаю (улыбка).
28 декабря
Ёлка стоит! Ещё не до конца наряженная, но сегодня она не только будет наряжена, но и зажжена. В данный момент её наряжают дети. Зря я, что ли, их кормлю и пою (улыбка)? Маленькая Маша не проявляет пока большого интереса к этой первой в своей жизни ёлке. Ничего, через какое-то совсем небольшое время она будет очень её ждать и любить, как ждут и любят старшие, как ждали и любили мы… Как бы мы трудно и более чем скромно ни жили, как в этих стеснённых квадратных метрах ни встречали новые года, родители всегда ставили ёлку, папа всегда находил, по моему мнению, самую-самую пушистую…
Мне удалось многих своих друзей и приятелей и даже просто знакомых отучить от дурацкой привычки рассылать эсэмэсками стандарные стишки и поздравления. Не знаю, как другим, но мне практически никто всей этой шелухи уже не посылает. Даже самым близким друзьям я очень жестко и язвительно отвечал на подобные рассыльные стишки и поздравления. Не хочу! Во-первых, стишки, как правило, гадкие, а во-вторых, не желаю получать формальные, неизвестно кем сочинённые и чаще всего пошлые графоманские экзерсисы. И вам рекомендую не потакать таким поздравлениям и уж точно не посылать их самим. Лучше совсем не поздравляйте, если не знаете, что написать человеку, чем посылать неизвестно кем написанные глупости. Лучше напишите своими словами и в одном экземпляре. Это всегда чувствуется.
А ещё сегодня я наконец одержал маленькую победу… Вернулся я в Калининград в прошлый четверг и сразу включил свой калининградский телефон, который отключаю на время отъезда. Тут же звонит мне друг и спрашивает: «Ты что, полюбил латиноамериканскую музыку?» Я отвечаю: «Я её не разлюбливал, чтобы снова полюбить. Но почему такие вопросы?» Но он мне ничего не объяснил… Потом этот вопрос мне задали ещё несколько позвонивших, а кто-то из них наконец сказал: «Какая весёленькая песенка звучит у тебя вместо гудков!» Я удивился, позвонил себе и действительно услышал латиноамериканские напевы. Меня это рассердило. Я терпеть не могу замену гудков даже самой хорошей музыкой, а тут музыка включена без моего ведома, совсем даже не знакомая. И я понимаю, что если мне кто-то звонит и её слышит, то непременно полагает, что это мой выбор и моё самовыражение. Я возмутился, хотел её отключить, но в Билайне мне не сказали, как можно это сделать. А на следующий день такая же мелодия была обнаружена у моей жены, дочери и даже тёщи. Все эти дни я выяснял, как с этим быть.
И наконец непосредственно в Билайне мне объяснили, что у них сменилось руководство и новый руководитель-канадец решил продемонстрировать невероятные успехи в бизнесе. В частности, он распорядился подключить такую вот чудесную «услугу» ничего не подозревающим клиентам. При этом две недели музыка звучит бесплатно, а потом за неё должны брать абонентскую плату. Чистое жульничество и преступление! Очевидное нарушение прав потребителя, то есть моих, моей жены, дочери, тёщи и так далее. Я негодовал. Наконец мне подсказали, что по этому поводу нужно позвонить по номеру 0674090770, я позвонил и получил эсэмэс-сообщение, что «услуга» отключена. Боритесь с произволом! Потому что, думаю, не только вновь прибывший к нам канадец творит такие чудеса менеджмента и не только в нашем регионе. Не позволяйте себя обворовывать даже в мелочах!
Премьер сказал, что цены на роуминг сократятся в разы, а они снизились едва на жалкие проценты. Президент сказал, что к чёртовой матери закрывают все игорные заведения, и особенно – клубы игровых автоматов, а они как работали, так и работают… Не верьте в дешёвый роуминг от наших мобильных операторов, не верьте в суперскоростной интернет, покрывающий любые просторы, не верьте в то, что вы выиграли миллион, который вас ждёт, если вы отправите «эсэмэс счастья», не верьте вывескам «Спорт-клуб» и «Интернет-клуб»…. Всё ложь! Не верьте в искренность шаблонных стихов, которые получите в предпраздничные дни. А постарайтесь поверить пусть неумелым, возможно корявым, но искренним словам…
29 декабря
Самые грустные и даже отчаянно-тоскливые ощущения Нового года, а точнее, любимого мной посленовогоднего затишья 1-го и 2 января у меня связаны с двухтысячным годом. Первого января двухтысячного года, довольно рано, мне пришлось улететь из Калининграда в Питер, а оттуда поездом отправиться на целый месяц в Хельсинки для совместной российско-финско-немецко-шведской постановки. Таких совместных проектов тогда, да и, наверное, сейчас делается предостаточно. Практического и художественного смысла в них мало, но какие-то деньги от каких-то фондов и бюджетов участники могут получить. Тогда деньги были мне жизненно необходимы: я страшно мыкался, иногда ездил со своей «Собакой» на фестивали, где в лучшем случае получал за участие грамоты.
Прибыл я тогда в Хельсинки утром 2 января. Шёл сильный дождь. Снега на удивление не было. Тяжёлое финское небо лежало на крышах, а во дворах и вдоль дорог валялись уже выброшенные ёлки. Тоска была нестерпимая, поселили нас в ужасных условиях. А ещё хотелось как можно больше сэкономить на суточных, которые нам давали. До сих пор удивляюсь, как мне тогда удалось прожить месяц в совсем не дешёвом по европейским меркам Хельсинки всего за двести шестьдесят долларов и около тысячи сэкономить. С каким трудом я расставался с финскими марками (евро тогда ещё хождения не имели)… И как же мне хотелось домой!
Перед отъездом я поменял сэкономленные финские марки на доллары, оставил только купюру в пятьдесят марок: хотелось не тащиться автобусом на вокзал, а ехать на такси, чтобы дорога из опостылевшего Хельсинки была радостной. Я уточнил, сколько стоит такси до вокзала, мне сказали: 20 марок или около того, то есть мне должно было хватить ещё купить себе чего-нибудь вкусненького в поезд.
Тёмным зимним утром в назначенное время подъехало такси. По почти пустым улицам мы доехали быстро, за дорогу перебросились с таксистом несколькими фразами. Он оказался словоохотливым, но я плохо понимал его финский вариант английского. У вокзала я спросил, сколько с меня, он махнул рукой в сторону счётчика, и я увидел на светящемся узком дисплее 103 с лишним финские марки. Я моментально покрылся холодным потом, мне стало жалко денег, столь тяжело заработанных, стало обидно за несправедливость, и ещё я ругал себя, мол, не ездил никогда на такси, так нечего и начинать. Вслух же я возмутился, говорил, что это непомерно дорого, что у меня нет столько денег… Финский таксист растерянно хлопал глазами, не понимая моего возмущения, а я завёлся. Наконец он пожал плечами, сказал, что это обычная цена, и снова указал на счётчик. И тут я понял, что он-то мне показывает на счётчик, а я-то смотрю на радио, чуть выше счётчика. На счётчике было 21.60 FM а на радио – 103.7 FM. Такого курьёзного совпадения теперь нигде уже не может случиться…
Уезжал я из Хельсинки счастливый, посмеивался над собой, да и ехал тогда в Москву получать первую в своей жизни серьёзную профессиональную премию «Антибукер 1999» за лучшую пьесу на русском языке. Ими были признаны пьесы «Записки русского путешественника» и «Зима». И премия была значительная, целых 12 тысяч долларов, с вычетом налогов – девять с половиной на руки. После нищенской жизни в Хельсинки я чувствовал себя на вершине мира и богачом. Следом, в конце марта, будут «Золотые маски», первые триумфальные выступления в Европе, первые гастроли. В том самом 2000 году произошёл мой переход из одной жизни в другую. Моему появлению на профессиональной сцене были рады критики, коллеги, зрители.
