Курт Рисс - Тотальный шпионаж
Они были в Швейцарии, в Бельгии, в Голландии. В этих странах 2-е бюро создало коммерческие фирмы, которые были заинтересованы в поддержании торговли с Германией. Многочисленные коммивояжеры этих фирм (одна из таких фирм в Швейцарии насчитывала их свыше 90) годами путешествовали по всей Германии.
Все это не было новшеством и частично создавалось еще до первой мировой войны. После поражения Германии 2-е бюро не сделало ни малейшей попытки сократить свою огромную сеть зарубежной агентуры.
Генерал Дюпон, возглавлявший 2-е бюро в течение последних лет первой мировой войны, добился больших результатов. Тот же Николаи писал в своих мемуарах, что 2-е бюро имело за этот период достижения, которыми оно вправе гордиться.
Так, например, французам удалось заслать агента по кличке Анри в германский генеральный штаб и продержать его там целых два года. Другой агент, работавший в одном из важных отделов немецкой контрразведки, некий полицейский комиссар Вейгель сумел почти непрерывно до конца войны доставлять сведения для 2-го бюро. Впоследствии он организовал еще более мощную и действенную шпионскую сеть по всей Европе.
Генерал Дюпон, действительно, создал отличную организацию, наиболее передовую для своего времени разведку, существовавшую до начала тридцатых годов.
Но именно в тот момент, когда Гитлер начал свою лихорадочную подготовку к захватнической войне и когда 2-е бюро должно было действовать максимально быстро и эффективно, оно очень сильно просчиталось, ибо слишком было уверено в себе и в своих возможностях.
Многолетние традиции 2-го бюро убедили его руководство в том, что французская разведка непобедима. По злой иронии судьбы руководители 2-го бюро впали в ту же ошибку, что и немцы после одержанной ими победы в 1871 году, когда они не обратили должного внимания на модернизацию своей разведки и всецело полагались на превосходство своей армии. Что касается французов, то они в данном случае слишком много надежд возлагали на традиционное превосходство своей разведки и не приняли мер к перестройке ее в духе требований времени. Любая система шпионажа по самой сути своей должна быть агрессивной, поскольку стремление разведать чужую тайну уже само по себе агрессивно. Французы же утеряли эту свою агрессивность, причем даже их природное любопытство стало вялым, было поражено пассивностью.
В известном смысле в области разведки они повторяли ту же самую ошибку, что и в области военной. Их тактика стала чисто оборонительной. Они надеялись, что смогут удержать за собой все то, что ими было завоевано. И прежде, чем они осознали свою неудачу, вся система их разведки, несколько лет назад работавшая с максимальной изобретательностью и дерзостью, стала застывать, костенеть, мертветь. Она превратилась в «линию Мажино от шпионажа».
Согласно классическим принципам разведки, шпион может работать только там, где налицо есть секрет, который необходимо добыть. В соответствии с этими принципами во Франции логически имелось три центра для приложения шпионских усилий: Париж, Эльзас-Лотарингия (со Страсбургом, Кольмаром и Мецом) и Северная Франция. Французская контрразведка вела наблюдение за этими центрами, но этого оказалось далеко не достаточным.
* * *Недостаточность этих наблюдений можно было ощутить даже на бульваре Сен-Жермен. Ее можно было почувствовать во многих мелочах, каждая из которых, оставаясь ничтожной сама по себе, вместе с тем свидетельствовала об упрямом цеплянии за отживающие традиции.
Приведем для примера старинный прием использования маленькой комнаты для ожидания, где принимались посетители, в которых 2-е бюро не было вполне уверено. В этой комнате был потайной стенной шкаф, где находился аппарат вроде перископа, позволявший ясно видеть всю комнату. Молодые офицеры относились к этому аппарату без должного уважения. Им казалось, что любой человек, сумевший пробраться во 2-е бюро под каким-либо важным предлогом для совершения какого-либо преступного акта, вряд ли выдаст себя и свои намерения одним лишь выражением своего лица, даже если он убежден, что за ним никто не наблюдает. Что касается традиций 2-го бюро, то они упорно требовали, чтобы такой человек был тщательно осмотрен до того, как с ним начнут говорить. Эта явно устаревшая традиция изжила себя.
Или вот более серьезный пример с радиоотделом, находившимся в подвале. Потребовались годы напряженнейшей борьбы со стороны молодых офицеров, чтобы вообще добиться организации этого радиоотдела. Когда же он был, наконец, организован, то масштабы его оказались далеко не достаточными. Для слушания кодированных коротковолновых передач из Берлина, обращенных ко всем немецким агентам во всем мире, было привлечено явно недостаточное количество людей.
Старые офицеры, работники разведки, настаивали на своих взглядах, многие из которых стали попросту абсурдными.
Так, один майор, руководивший определенной сферой деятельности в Париже, все еще воображал, что шпионаж можно вести теми же самыми методами, какие использовались тридцать лет назад. Каждые несколько недель какая-нибудь очаровательная молодая девушка, встреченная им в ночном кафе или клубе, появлялась в одной из «комиссионных контор». Непоколебимый майор был уверен, что любая из этих девиц является действительной кандидаткой в Мата Хари. Он не жалел денег на содержание элегантной квартиры и на покупку нарядов. Результаты, однако, были обычно равны нулю, поскольку ни один немецкий шпион не удосуживался влюбиться в новоявленную дежурную «Мата Хари».
Охваченные откровенным презрением ко всяким новшествам, офицеры разведки применяли весьма странные методы. Так, всем агентам неизменно твердили следующее: «Нам нужны факты, а вовсе не ваши мнения. Делать выводы мы будем сами». Или: «Оставьте, пожалуйста, психологию». Или: «Пользуйтесь только глазами». Наконец, все, что делалось, делалось страшно медленно. Когда генерал Дюпон строил свою шпионскую сеть, быстрота не была столь необходимым и непременным условием успеха. Сейчас, когда Гитлер начал свою кровавую игру в стиле «блиц», максимальная скорость стала обязательным залогом успеха.
Весьма сомнительно, чтобы 2-е бюро могло состязаться с Гитлером в этом смысле, если бы даже оно и сделало такую попытку. Но оно никогда и не пыталось состязаться в этом отношении с Германией. Увенчанная сединами система посылки всех материалов лишь через руководителя района, система проверки и перепроверки каждого доклада торжествовала вовсю.
Убыстрить весь ход деятельности разведки можно было бы, пожалуй, при наличии большего количества финансовых ассигнований. Но Франция переживала экономический кризис. Бюджеты всех министерств были урезаны. Что касается бюджета 2-го бюро, то он был попросту зарезан. Стоило агенту обратиться за суммой, которая казалась слишком высокой, и он сразу получал резкий ответ: «Мы полагали, что вы патриот». Никаких твердых ставок оплаты не существовало. 5 тысяч франков считалось большой суммой.
20–30 тысяч франков было максимальной суммой, расходуемой только в самых важных случаях. В декабре 1936 года во 2-е бюро (от имени мсье Лемуана) явился некий химик — венгерец. Он заявил о своей готовности отправиться в Германию и добыть формулу нового отравляющего газа, который в то время еще только испытывался в лабораториях Мюнхена. Получив согласие, он поехал в Германию через Швейцарию, пробыл там две недели и вернулся назад с новой секретной формулой. Она была неизвестна французским химикам и превосходила все, до сих пор имевшееся в области ОВ. 2-е бюро пришло в восхищение и заплатило агенту… пять тысяч франков!
Спустя две недели он уехал с новым заданием, но уже больше не возвращался назад. Желая вознаградить себя, он сообщил немцам о том, что секретная формула газа стала известна 2-му бюро, и получил за это от них 30 тыс. франков.
Что касается мсье Лемуана, то ему вообще ничего не заплатили. Впрочем, любому министерству было бы трудно удовлетворить аппетиты Лемуана, так как ему нужно было слишком много денег. Поэтому 2-е бюро вошло с ним в далеко не обычное соглашение. Мсье Лемуану было разрешено использовать свои дружеские связи для обеспечения собственного заработка.
Основным источником его доходов было получение французских виз для богатых иностранцев, которые не могли получить их законными путями. Но это еще было не все. Мсье Лемуану было также разрешено торговать французскими паспортами, на которые существовал большой спрос среди иностранцев, находившихся в стране нелегально.
Не было ничего удивительного в том, что мсье Лемуан, который никогда не отличался излишней щепетильностью, избрал подобный путь для обеспечения своего дохода. Но невероятным казалось то, что французские власти мирились со всем этим. А они не только мирились, но и сами следовали по пути предприимчивого Лемуана. Все 2-е бюро стало пользоваться тем же источником дохода, — правда, не в целях личного обогащения, а для получения необходимых сумм на оплату агентуры, поскольку другими путями добыть деньги не представлялось возможным. Многие иностранцы получали визы или паспорта при условии их согласия работать в разведке.
