Вальтер Хубач - Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940–1941

Король был заметно удивлен указанием на поведение его брата, короля Дании, который в своем радиообращении и своим отношением к немецкому шагу сохранил спокойствие в своей стране и уберег себя и свою семью от неприятностей.

Однако в конце нашей беседы король отметил необходимость установить контакт с правительством и привлек к беседе министра иностранных дел Кота, которому я повторил свои вышеназванные соображения.

Король, как и господин Кот, обещал мне привлечь к работе Нигордсвольда и, так как я не хотел ждать ответа, дать мне ответ по телефону, когда я буду возвращаться в Осло. Я обозначил это как срочное дело, так как иначе с нашей стороны могли быть приняты решения, которые потянули бы за собой определенные следствия.

Я выехал из лесной школы в Эльверуме около 18.15 немецкого времени. В Эйдсвольде меня достигло сообщение министра иностранных дел Кота, которое я позволил передавать через дипломатическое представительство. Оно звучало так:

После двухчасовой беседы с королем министр иностранных дел Кот сообщил мне следующее на пути в Осло: король не назначит правительство Квислинга, и это решение принято правительством единодушно. Министр иностранных дел Кот ответил на мой особый вопрос: «Сопротивление продолжается по мере необходимости».

Такое решение я объясняю себе прежде всего тем, что не только кабинет, но и собравшийся в Эльверуме парламент (или, по крайней мере, его часть) были заняты работой. Основное внутреннее препятствие для короля и, вероятно, для кабинета заключается, пожалуй, в том, что нужно найти правильный путь для приведения Квислинга в согласие с конституцией. Желание договориться с нами было, без сомнения, сильным, что было особенно заметно, когда я подчеркнул наши заверения в сохранении целостности и независимости Норвегии теперь и в будущем. В массе собранных разнородных элементов и под влиянием парламентской закулисной игры не пробилось единого решения, которое могло бы прояснить ситуацию.

На обратном пути в Осло, в местности Хамар и Эйкхольм я наблюдал небольшие передвижения войск и заграждения на дороге. Я расскажу о своих впечатлениях военному главнокомандующему.

М

ЗАПИСИ ГЕРМАНСКОГО ПОСЛА В ВАШИНГТОНЕ И МОСКВЕ ОТ 9 И 11 АПРЕЛЯ 1940 Г

Напечатано: Beretning XII, Bilag. № 185 f.

Телеграмма

Вашингтон, 9 апреля 1940 г., 18.29.

Поступила: 10 апреля 1940 г., 5.45.

№ 594 от 9.04. CITISSIME.

Секретно!

Для начальника Генерального штаба и группы военно-воздушного атташе и для группы «заграница» Верховного командования вермахта.

Посещение американского Генерального штаба во вторник утром, после поступления самых важных сообщений, и обсуждение положения дало в итоге замечательную, благоразумную и деловую оценку германской точки зрения. На заявления германского министра иностранных дел обратили особое внимание. Говорили, с большим пониманием, в частности, о необходимости обеспечения доставки руды для Германии. Англия болезненно восприняла бы сокращение поставок руды и древесины. Снова самое искреннее восхищение достижениями вермахта. При моем (с ведущими офицерами Генерального штаба) обсуждении будущих мероприятий Англии стало ясно, что еще отсутствуют какие-либо сообщения о контрмерах союзников, напыщенно объявленных в здешней прессе. Обсуждали, могли ли англичане запланировать захват Исландии, и таким образом касались проблем Западного полушария. Вообще было мало симпатии к Англии. Очень прохладно обдумывали, насколько географическое положение театра военных действий изменилось в пользу Германии и какая существует возможность нанести решающий удар по Британским островам.

В американском Генеральном штабе в этом случае не предпринимается никаких профилактических мер с целью оказания помощи Англии. В моем сообщении о том, что все мероприятия военной политики предусматривают защиту Западного полушария, а вся подготовка вооруженных сил и индустрии не имеет своей целью до сих пор вмешательство в войну на стороне Англии, – ничто не изменилось.

По возможности запрашиваю сообщения Генерального штаба, так как любая верная ориентация упрочивает мои позиции и позволяет противодействовать пропаганде союзников…

Томсен.

№ дневника А /1833/40 Москва, 11 апреля 1940 г.

ЗАПИСКА

С некоторого времени нам пришлось констатировать в настроении советского правительства явно недоброжелательный для нас поворот. Во всех сферах мы внезапно натолкнулись на странное сопротивление; даже в мелочах, таких, например, как паспортные визы, нам начали создавать трудности; не удалось добиться признанной в соответствии с договором выдачи помещенных поляками в тюрьму «фольксдойче»; внезапно приостановились высылки давно сидящих в советских тюрьмах имперских немцев; советское правительство вдруг взяло обратно данное обещание об интересующей наш морской флот базе «Север». Это заметное во всем сопротивление нашло свой апогей в установке поставок нам керосина и зерновых. 5-го числа текущего месяца я имел длинную беседу с господином Микояном, в ходе которой народный комиссар был очень недоброжелателен. Мне пришлось максимально постараться, чтобы склонить его, по крайней мере, к частичным уступкам.

Мы напрасно ломали голову, что могло послужить поводом для столь внезапного изменения настроения в органах советской власти. Ведь совсем ничего не «произошло»! Я пришел к предположению, что дикий крик наших врагов и их яростные нападки на нейтральные страны – в том числе, в частности, на Советский Союз – и на нейтралитет вообще произвели такое впечатление на советское правительство, что оно стало опасаться втягивания СССР Антантой к большой войне, на которую он не способен и которой поэтому хочет избежать, равно как всего того, что могло бы дать англичанам и французам предлог для упреков Советскому Союзу в не нейтральном поведении или даже солидарности с Германией. Мне показалось, что быстрое прекращение финской войны произошло из похожих соображений. Конечно, каких-либо доказательств этих предположений не нужно приводить. Все-таки ситуация настолько обострилась, что я решил посетить господина Молотова, дабы обсудить с ним эти вещи, и после этой беседы уведомить министерство иностранных дел. Поэтому уже 8-го числа этого месяца я попросил господина Молотова о встрече, т. е. перед скандинавскими событиями. Фактически же посещение господина Молотова состоялось только 9-го в первой половине дня, т. е. после нашей скандинавской акции. В ходе этой беседы выяснилось, что советское правительство снова совершенно изменило направление. Остановка поставок керосина и зерновых была внезапно названа «сверхрвением подчиненных органов» (господин Микоян – заместитель председателя Совета народных комиссаров, то есть наивысшее советское должностное лицо после господина Молотова!), которые немедленно будут отправлены в отставку. Господин Молотов был любезен, охотно откликнулся на все наши претензии и обещал помощь. Он затронул – самостоятельно – некоторые интересующие нас пункты и сообщил об их положительном исполнении. Я должен сказать честно, что был полностью озадачен этими переменами.

На мой взгляд, для этого переворота имеется только одно объяснение: наша скандинавская акция должна принести огромное облегчение советскому правительству, так сказать свалить камень с его груди. В чем заключаются его заботы, не стоит пунктуально выяснять. Я предполагаю следующее: советское правительство всегда исключительно хорошо информировано. Если англичане и французы намеревались захватить Норвегию и Швецию, то можно с уверенностью предположить, что советское правительство знало об этих планах. Они, очевидно, вызвали у него панический ужас. Советское правительство вдруг представило англичан и французов на берегах Балтийского моря, готовыми к новому, как сообщил лорд Галифакс, рассмотрению финского вопроса? И наконец, самая большая опасность – быть втянутым в войну с двумя великими державами. Этот страх, очевидно, был позаимствован русскими у нас. Только таким образом можно понимать полностью изменившееся отношение господина Молотова. Сегодняшняя обстоятельная и яркая статья в «Известиях» о нашей скандинавской акции – она уже пришла к Вам по телеграфу – звучит как единственный вздох облегчения. Во всяком случае, по крайней мере в настоящий момент, здесь «все в порядке» и наши дела идут должным образом.

[подпись] Шуленбург.

Напечатано: Альфред Зайдль. Отношения между Германией и Советским Союзом в 1939–1941 гг. Документы Министерства иностранных дел. Тюбинген, 1949, № 129. С. 174–176.