Виктор Марковский - Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне
На Ту-22М3 (борт 74) из 326-й тбад несколько боевых вылетов выполнил комдив Д.М. Дудаев
Ту-22М3 из 840-го тбап были привлечены к боевой работе в феврале 1989 года
Практически во всех вылетах бомбили ФАБ-3000, лишь один раз сделав исключение и уложив на минирование в горах «полуторки». Повышенный расход тяжелых бомб даже заставил их заказывать у промышленности дополнительно, восполняя расход запасов, прежде годами лежавших на складах без движения (в обычной боевой подготовке дома обходились бомбами небольших калибров, а чаще – и вовсе практическими боеприпасами П-50 весом в полсотни килограммов, с которыми работать было попроще).
При ночных вылетах, соблюдая светомаскировку, отключали БАНО, оставляя лишь видимые сверху неяркие темно-синие строевые огни и подсвечивая кабину «мышонком» – фонарем красного света по правому борту. Если и случались промахи, то из удаленных районов рекламаций не приходило. Лишь один из вылетов закончился скандалом, когда в ходе бомбардировки у Кандагара в декабре одна из сброшенных бомб упала рядом со штабом афганского 2-го армейского корпуса, а другая разорвалась прямо в жилом квартале, убив несколько десятков человек.
Генерал-губернатор провинции Н. Олюми прилетел с жалобой, и в Мары прибыла совместная комиссия генерала В. Афанасьева и афганца Кадыра. На душманский обстрел инцидент списать не удалось – на месте взрывов подобрали осколки тяжелых бомб, которыми там работали только «дальники» (хотя в деле фигурировали «бомбы двухтонного калибра», не существующие на вооружении). В конце концов историю замяли, не став доискиваться виноватых, отчасти и потому, что использование ДА не афишировали, выдавая бомбардировки за работу афганской авиации.
В единичных случаях, помимо координат и квадратов, конкретно говорилось о характере цели. В субботу 7 января над ущельем Джанез у Кабула был сбит Су-25, с ним погиб и летчик (это была последняя потеря штурмовиков в афганской войне). В ответ тяжелыми бомбами был накрыт весь район вокруг места падения. Через месяц, 8 февраля, два афганских экипажа, захватив с собой семьи, улетели на своих Ми-8 в Панджшер. Охота за угнанными вертолетами, севшими после выработки топлива в одном из ущелий, продолжалась три дня. К ней привлекли и Ту-22МЗ, без особого успеха искавшие вертолеты сквозь «окна» в облачности, но окончательно разбомбить их удалось только Су-25.
Трехтонный «подарок» Ахмад Шаху от летчиков 840-го полка майора Трусова, капитана Рекалова и капитана Мочалова
Ту-22М3 из 840-го тбап на боевом курсе. Створки грузолюков уже открыты, через секунды сойдут бомбы
В одном из вылетов прямо под строем Ту-22МЗ оказался рейсовый «Боинг», шедший куда-то на восток. По словам штурмана старшего лейтенанта С.А. Новикова, «мы обо всяких их воздушных коридорах задумывались мало, соблюдая только эшелоны по высоте, чтобы не столкнуться. «Боинг» шел себе своим курсом, вылез прямо под нос на догоне и неспешно выплыл на экране ОПБ-15Т, когда уже открыты были створки грузоотсека. Кажется, это был индус – весь разукрашенный, огни горят, разноцветные, как на елке. Может, нарочно хотел поближе рассмотреть военных, но из-за него пришлось задержаться со сбросом – внизу все равно были горы, не по одной попадем, так по другой».
Однако «щадящий режим» бомбардировки безлюдных равнин и гор продолжался недолго. В центральных районах остававшиеся части 40-й армии вновь сконцентрировались рядом с владениями Масуда, который, по донесению генерала Варенникова, тем не менее «категорически запретил своим формированиям вести боевые действия против советских войск, что ими неукоснительно соблюдается». Подтверждением тому было и полное отсутствие каких-либо потерь самолетов и вертолетов ВВС 40-й армии в течение предыдущих полутора лет. Однако такой нейтралитет вызвал недовольство верхов, открыто обвинивших военных в нежелании разгромить противника. Особенно усердствовали в этом кабульские власти, с уходом советских войск остававшиеся перед перспективой самостоятельно справляться с ситуацией. В приказах в адрес командования 40-й армии прозвучали слова о том, что те «занимаются политикой, а не воюют», вменяя им в вину чуть ли не «пособничество мятежникам». Тут же последовало жесткое указание готовить новый удар по Панджшеру. На месте все же удалось избрать компромиссное решение, и в середине декабря бомбардировкам подверглись не позиции Масуда и селения в долине, а отдаленный район Коран-о-Мунджан с лазуритовыми рудниками. Но к Новому году налеты прекратили, и намек с воздуха остался половинчатым.
Постановщик помех Ту-22ПД из состава 341-го тбап участвовал в афганской эпопее
Постановщик помех Ту-22ПД в сопровождении бомбардировщиков
ОКСВ предстоял последний шаг домой, и этот путь вел через Чарикар и Саланг, контролируемые «армией Панджшера». 6 января налеты возобновились, а 10-го числа в Афганистан прилетела советская правительственная группа, после чего поступил приказ осуществить операцию «Тайфун», ставшую последним аккордом войны. Особая заслуга в этом принадлежала Кабулу, по словам советников, «проявлявшему неуемную настойчивость» в стараниях нанести противнику урон силами уходящей армии. Играя в политику, Наджибулла убеждал Москву в намерениях Масуда «сдать 14 северных провинций страны американцам» (их всего насчитывалось 12).
Рассчитанная на три дня операция должна была начаться 24 января, но в последний момент было приказано «не тянуть», и удары начались на сутки раньше, причем политработникам ставилась задача «разоблачения преступной позиции, которую занял Ахмад Шах». Бомбардировки прошли по Панджшеру еще и в предыдущие дни, но во время операции они стали безостановочными. Вывод войск был остановлен, чтобы артиллерия и бомбардировщики могли беспрепятственно работать по придорожным районам. Досталось и кишлакам, причем в те дни бомбардировщики не ограничивались одним вылетом в смену. Однако противник в который раз ушел из-под бомбежки. Ответного огня, по сути, не было, и за время «Тайфуна» потери ограничились тремя погибшими солдатами. С воздуха нельзя было оценить преподносившиеся в сводках успехи, но продолжившие путь к перевалу войска провожали сотни тел погибших мирных жителей, вынесенных к дороге.
ДА продолжала работу с прежним темпом, хотя боевые вылеты летчикам не засчитывались, лишь позднее в личных делах появились записи об «участии в боевых действиях в ДРА с территории СССР». Вместе с тем летному составу исправно начислялись «премиальные» – определенные с бухгалтерской точностью 11 рублей 78 копеек «за боевые сутки», на которые выпадала работа, независимо от количества вылетов. Вместе с командировочной «трешкой» так набегала ощутимая сумма, составлявшая за месяц без малого еще одну получку. Она была вполне заслуженной: летную работу и без того относят к категории тяжелых, а в тесных кабинах бомбардировщиков особенно. Кресла КТ-1 не отличались удобством, на рабочих местах было не разогнуться, и занимавшие более двух часов полеты порядком изматывали людей. Тягот прибавила морозная зима – кое-как приспособленное местное жилье толком не отапливалось, и люди даже спали в зимнем обмундировании, а то и в обуви.
Задачей Ту-22ПД являлось прикрытие ударной группы от истребителей и зенитных средств противника посредством радиоэлектронных помех
Эмблема на борту Ту-22ПД (борт 57) из состава 203-го тбап
Населению военного городка тоже приходилось несладко – выруливая на старт, бомбардировщики разворачивались хвостами в его сторону и начинали предписанную регламентом трехминутную газовку двигателей. Двадцатипятитонная тяга НК-25 вздымала тучи песка и пыли, смешанные с керосиновым чадом, которые накрывали поселок. Работа тяжелых воздушных кораблей сказалась на состоянии рулежек и полосы, и без того не очень подходивших для них. Порядком изношенное бетонное покрытие не могло выдержать нагрузок и за несколько месяцев было буквально раскатано колесами и газовыми струями стотонных «Бэкфайров», покрывшись трещинами и выбоинами. В одну из них попал носовой стойкой шасси самолет Янина, повредил опору, и этот день стал единственным, когда вылет пришлось отменить.
С приходом сырой погоды участились неполадки бортовой электроники. Из-за сбоев и отказов в работе двигателей по вине системы управления дважды пришлось отключать их в воздухе на Ту-22МЗ подполковника Ананьева (дефект был не единичным в эксплуатации машины, проявляясь и дома). На самолете майора Соколова при возвращении из-за невыпуска основной стойки пришлось прибегнуть к аварийной системе.
Работу 402-го тбап, как и первой смены, прилетал контролировать Дейнекин с главным штурманом ДА Егоровым. Сам командующий, хотя и продолжавший летать и имевший допуск на Ту-22МЗ, в боевых вылетах не участвовал. Однако комдив Д.М. Дудаев, принявший дивизию год назад, прилетел из Тарту в декабре и несколько раз слетал с подчиненными на бомбардировку. В боевой работе Д.М. Дудаев не был «свадебным генералом»: по отзывам его подчиненных, «Дудаев относился к нечастому типу начальника – требовательного, но понимающего и сдержанного.
