Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов
Вообще, следовало бы перекроить заново этот огромный и разбросанный город. Перепланировать его собираются. Известны уже планы будущей «Большой Москвы». Но осуществление этих планов требует огромных средств.
Пока же всю Москву не перекроишь.
…Неблагополучно и с Петровкой, тротуары которой слишком узки. Почти вся мостовая занята толпою пешеходов. Это мешает движению.
Всего опасней переходить московские площади или перекрестки центральных улиц. На Западе давно уже существуют в центре больших городов «островки спасения». Островок - возвышенная площадка, на которой можно передохнуть и осмотреться. Около 20 таких площадок будет устроено и в Москве. На первых порах - деревянных, временных»…
Предлагалось снести линию домов, чтобы разгрузить Мясницкую, дать ей вздохнуть - создать параллельную ей улицу. Снести дома на Петровке, Сретенке. Все это значилось в плане Большой Москвы, по нынешним понятиям весьма скромном, по тогдашним масштабам невероятно огромном, немыслимо грандиозном. Об этом говорилось повсюду радостно и много.
Уже тогда было в Москве почти два миллиона жителей, а в плане Большой Москвы значилась неслыханная цифра: четыре с половиной миллиона.
Теперь, через пятьдесят лет, цифры эти кажутся малыми. В Москве сейчас более семи миллионов жителей. Целый день по городу снуют сотни тысяч автомобилей. Такси теперь больше пятнадцати тысяч.
Такси - самый эффективный, самый экономичный транспорт. Машина с шашечками на борту не покидает столичных улиц ни ночью, ни в праздник. Даже в новогоднюю ночь, в двенадцать часов, когда все за праздничным столом и на улицах города не встретишь ни одного человека, на магистралях столицы стремительно мчатся такси: везут опаздывающих.
Такси служит людям больше и лучше, чем любая другая машина. Даже автобус уходит спать, своим коротким пятичасовым сном. Ночуют в парке трамваи. Такси же всегда на ходу, город не остается без них ни на минуту. Они - хозяева московской ночи. Они выглядят и хозяевами московского дня - так много их на столичных улицах. На любой улице бывают они - там, где никогда не ходил трамвай, там, где не показывается автобус. Такси - хозяин всех московских улиц. Как говорит реклама, «такси все улицы близки».
Даже на самом крупном заводе можно устроить собрание, и на нем будут все рабочие. На иных предприятиях-гигантах работают 60 тысяч человек, но их можно собрать на городской площади. В Москве 25 тысяч водителей такси, однако собрать их всех вместе - на площади, на стадионе - невозможно: часть таксистов всегда в кабине, всегда на улице, потому что без них, без их машин, без их услуг нельзя обойтись. Иногда от таксиста зависит жизнь другого человека, чаще он служит обыкновенному делу, но оно обыкновенное только на первый взгляд. Перед глазами таксиста проходит вся жизнь города.
Профессия таксиста тяжелая физически и морально. Но тот, кто отмерил сотни тысяч, миллионы километров, которые точно отстукал счетчик, знает, что нет на свете другой столь интересной профессии. Только перед шоферами такси так широко распахивается жизнь города и судьбы его людей. Мало кто другой может увидеть за день столько, сколько таксист.
ТОЛЬКО ОДИН ДЕНЬ
Шоферу Николаю Максимовичу Животенко приходится добираться от дома до своего пятнадцатого таксомоторного парка почти час: автобусом, метро. Конечно, можно было найти работу поближе, даже возле самого дома, в Бескудникове: там есть автобазы. А он с утомительными пересадками едет на Беломорскую улицу, едет общественным городским транспортом, чтобы весь день возить других с удобствами в такси. Но с 15-м парком у него связано полжизни.
…Ровно в восемь выехал Николай Максимович из парка. Не сделал и сотни метров, как увидел пассажира. Его легко было узнать из тысяч людей - у таксистов на пассажира особое чутье. Человек шел по самому краю тротуара и суетливо оглядывался. «Волга» подкатила к еще довольно молодому человеку в очках.
- Большая Ордынка. И поскорее, - сказал он, спешно усаживаясь.
Он сказал отрывисто, словно на этом можно было сэкономить время. Николай Максимович смотрел вперед на дорогу, но боковым зрением видел соседа. Лицо шофера ничего не выражало - нельзя навязывать пассажиру свое состояние: ни радость, ни серьезность.
Можно только откликнуться, больше того, непременно надо с готовностью откликнуться на его состояние, но сначала надо деликатно выяснить, следует ли это делать.
- Какой мы выберем маршрут? - спросил Николай Максимович голосом спокойным и ровным. Вопроса можно было и не задавать: шофер отлично знал, как ехать, но лучше все-таки спросить. На то время, что пассажир сидит в кабине, он - хозяин автомобиля и может иметь капризы, которые надо выполнять.
- Прямо, все время прямо, до набережной, а потом по Чугунному.
Кажется, пассажир принял водителя за новичка. Ну и пусть. Не замечая, что опаздывает, он говорил:
- А сейчас направо…
Николай Максимович давно уже прицелился к повороту, перестроился. Если бы он ехал по команде пассажира, повернуть - по всей строгости дорожных правил - не успел бы.
Машина неслась легко и почти все время удачно ныряла под зеленый светофор, пассажир успокоился и начал откровенничать.
Николай Максимович заранее знал, что он сейчас скажет: дескать, опаздываю. Будильник подвел, стрелку, наверное, заело, и он не звонил. А может, другой вариант: «Будильник прозвенел, а я думаю, еще пять минут полежу и - проспал».
Оказался все-таки первый вариант:
