Александр Кадетов - Аквариум – 3
«Черт меня дернул высовываться с английским», – подумал с досадой Виктор.
Через некоторое время, отложив в сторону бумаги, ученый сказал:
– Собственно, мне все понятно. Могу предложить вам следующую шкалу оценки ваших материалов: 2 – документ не представляет для нас интерес и не содержит ничего нового; 3 – документ содержит некоторый информационный полезный материал, но не имеет неизвестных для нас идей и оригинальных решений; 4 – документ представляет для нас значительный практический и теоретический интерес, содержит полезную новую информацию и будет использован в нашей работе. Я не назвал шкалу оценки в 5 баллов. Это – научное открытие. Так вот, если исходить из изложенных мною критериев, за два документа я бы поставил оценку 4 и за один 3. Направляйте материалы в наш адрес, и мы дадим официальный отзыв на них и поставим вопросы, на которые хотели бы получить ответы дополнительно по этой тематике.
Дронов поблагодарил Александра Ивановича и отправился в Москву. Затем он выехал в Стокгольм.
Первый визит в шведской столице он нанес Крюгеру, прихватив с собой московский сувенир – подарочное палехское иллюстрированное издание «Руслана и Людмилы». Старик был тронут до слез. Совершенно неожиданно для Дронова он рекомендовал ему одного своего знакомого, директора небольшой фирмы, представлявшей американское электронное оборудование в Скандинавии. Крюгер рассказал, что его знакомый дипломированный инженер Буров, принадлежит к старой русской эмиграции и, по его мнению, может помочь Виктору.
Собрав предварительную информацию о Бурове и посоветовавшись с резидентом, Дронов позвонил из города знакомому старика. Представившись и сославшись на рекомендации, Виктор сначала говорил по-английски, но Буров перешел на русский и пригласил посетить его фирму.
В назначенный день Дронов, проехав по своему проверочному маршруту, направился на фирму Бурова, ознакомившись предварительно по карте с районом расположения фирмы. Его встретил мужчина средних лет, по-спортивному стройный, подвижный, в хорошем строгом костюме, с приятной наружностью и манерами интеллигентного человека. Виктору показалось, что Буров несколько настороженно к нему отнесся, внимательно присматриваясь и изучая визитера. Дронов и не ставил перед собой задачу сразу броситься с расспросами на нового знакомого, стараясь в беседе найти какие-нибудь общие точки соприкосновения. Сдержанность собеседника не давала повода к беседе по широкому спектру вопросов, поэтому Виктор, обсудив возможные коммерческие интересы, распрощался, пообещав изучить номенклатуру товаров фирмы и вернуться к этим вопросам в случае заинтересованности советских внешнеторговых организаций.
Полученные проспекты от нового знакомого Дронов очередной почтой направил в Центр и попросил сообщить о заинтересованности в приобретении образцов.
В начале октября Крюгер получил письмо из Каракаса от шведа, который сообщал, что прибудет в Швецию 13 октября и посетит его фирму. Это сообщение для Дронова было несколько неожиданным, но оно значительно упрощало дело и избавляло от необходимости обращаться к сестре фирмача. Из письма было не ясно, привезет ли он с собой образец камеры или нет. На всякий случай резидентура коротко информировала Центр.
18 октября Дронов встретился со шведом у Крюгера. Швед сообщил, что камера находится в Стокгольме и он готов ее передать на ранее оговоренных условиях. Виктор не знал, то ли радоваться, то ли огорчаться: до этого ему не приходилось заниматься образцами, и вдруг сразу как с неба свалился такой сложный образец. Виктор прекрасно понимал, что секретные эмбарговые образцы, как эта камера, нельзя просто купить, как телевизор в магазине. «Ведь швед должен куда-то спрятать концы, найти официального конечного покупателя», – думал Дронов. Когда он поставил эти вопросы перед шведом, тот сначала не хотел отвечать, ссылаясь, что это его проблемы, но увидев настойчивость Виктора, сказал, что у него есть куда спрятать концы. Он объяснил, что шведы закупают такие камеры и делают это на одну камеру больше, чем им требуется. Это объяснение в какой-то степени успокоило Виктора, но тревога оставалась. Подробности швед категорически отказывался сообщать.
Сложными оставались вопросы получения образца и его оплаты. Необходимо было посоветоваться с шефом, и Дронов отправился в посольство. Выслушав доклад, резидент как всегда все разложил по полочкам, выделив главное.
– Виктор Никифорович, – начал шеф. – Давай выделим ключевые вопросы этой наиответственнейшей задачи, которую перед нами поставил швед. Первое: каким образом получить образец и доставить его в посольство. Этот вопрос самый серьезный с точки зрения безопасности. Давай думать.
– У меня нет опыта с образцами, – заговорил Виктор, – но можно попросить шведа доставить образец на фирму к старику, а потом от него я бы мог взять ее и привезти в посольство или торгпредство.
– Нет, дорогой, так не пойдет. Слишком велик риск, – прервал Виктора резидент. – Представь себе, что за шведом следит контрразведка и им очень хочется узнать, кому это наш друг намерен сбыть камеру. Увидев господина Дронова, им ничего не останется, как взять его с поличным вместе со всей компанией, а потом раззвонить на весь мир о русских шпионах.
– Как же тогда получить камеру? Предложить шведу самому привезти ее в посольство или торгпредство? – спросил Виктор.
– Это уже ближе к истине, – отвечал Разумихин. – Так можно было бы поступить, если бы швед для нас был ничтоже интересен. Нет никакой гарантии, что его визит в торгпредство останется незамеченным, хотя наша хата в этом варианте вроде бы остается с краю.
– Ну, а что можно еще придумать, чтобы и овцы остались целы, и волки сыты? – продолжал допытываться Дронов. – Я не вижу других вариантов.
– Не видишь? А как ты отнесешься вот к такому варианту? – спросил Алексей Николаевич, вставая. – Слушай, швед образец привозит старику на фирму. Камера, по габаритам меньше телевизора. Крюгер за наши деньги приобретает телевизор, а вместо него туда помещает камеру, все это упаковывается в оригинальную коробку от телевизора. Затем она направляется с посыльным экспедиторской фирмы в адрес торгпредства.
– Хитро вы придумали, Алексей Николаевич, – оживленно вставил Виктор. – Мне кажется, старик все это сумеет устроить, если его попросить.
– Сумеет-то сумеет, – вновь начал резидент. – Но меня только смущает, не перегружаем ли мы старика, не злоупотребляем ли его доверием, не подвергаем ли его риску? Но я не вижу других вариантов. Если считать, что с первым вопросом мы справились, то на второе место я бы поставил вопрос оплаты шведу в течение десяти дней после получения образца. Как сдержать данное нами слово?
Тут генерал подумал пару минут и размеренно произнес:
– Надо как можно быстрее отправить в Центр образец для оценки. А быстрее и вернее, чем диппочта, способа нет. Правда, здесь есть свои «если».
Алексей Николаевич снял трубку внутреннего телефона и попросил шифровальщика зайти к нему.
– Когда у нас дипкурьеры приезжают из Дании в Стокгольм? – спросил резидент.
– Послезавтра, – ответил шифровальщик.
– А большие вализы[8] есть в референтуре посольства, например, чтобы отправить средний по габаритам телевизор?
– Есть, товарищ генерал, четыре мешка.
– Хорошо, идите, – отпустил шеф шифрокудесника и продолжал:
– Итак, вализа есть. Послезавтра, то есть двадцатого, курьеры в Стокгольме, отсюда они отъезжают двадцать второго в Хельсинки, числа двадцать седьмого-двадцать восьмого в Москве. Сколько дней пройдет, если мы образец получим завтра, девятнадцатого, подсчитай, Виктор Никифорович, по календарю? Получается семь-восемь дней. Если мы обо всем информируем Центр заблаговременно, то успеваем. Что скажешь?
– Все вроде получается, – облегченно выдохнул Дронов.
– Ладно, – подвел итог резидент, – встречайся завтра с Крюгером и шведом и решай все организационные вопросы. Я только вот еще о чем хотел сказать. Старик – наша палочка-выручалочка. Такие люди – золотой фонд разведки, ими надо дорожить и беречь их. Ведь он помогает нам совершенно бескорыстно. Ты задумывался почему, что им движет? Мы вообще не ценим русскую эмиграцию, сторонимся ее, и совершенно напрасно. А движет этими людьми русский дух, любовь к России, а это великая силища. Ты говоришь, он был тронут до слез твоим подарком, Пушкиным. Это прекрасно! И последнее, что я хотел тебе сказать: приглядись повнимательнее, Виктор Никифорович, к его наводке на Бурова. Центр сообщил, что он по учетам КГБ и ГРУ не проходит. В чем ценность таких людей, как старик, для нашей разведки? В современных условиях, особенно в странах с жестким контрразведывательным режимом, классика уже не работает. Под классикой я понимаю классический способ вербовки: знакомство, изучение, вербовка. Все это требует много времени, практически невозможно проводить такую работу вне поля зрения местной контрразведки. Вот здесь-то и приходит нам на помощь наводка. Она не требует много времени, поэтому надо искать таких людей как Крюгер.
