Барбара Мертц - Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты

Пустыня к западу от Египта, Ливийская, заслужила меньше хвалебных слов. В ней было мало ценных минералов, в основном диорит и аметист. Самое лучшее, что в ней бышо, – это цепочка оазисов, протянувшихся почти параллельно Нилу. Всего бышо шесть крупных оазисов, пять из которых входили в египетские владения. Кардах, «южный оазис», был самым важным из них – он славился вином, как и Бахрийя, «северный оазис». Для хозяйственной деятельности, возможно, самым полезным был Вади Натрум, источник окиси калия – соли, которую египтяне использовали при бальзамировании. Далеко на северо-запад от Вади Натрум лежал Сива, единственный из оазисов, который не был под контролем египтян до сравнительно позднего времени истории Древнего Египта. Именно сюда прибыл Александр Македонский для того, чтобы стать признанным царем Египта, самим Амоном.

Вода, которая позволяет существовать оазису, сохраняется в озерах и прибывет из подземных источников, в том числе термальных. Как это ни странно звучит, воды здесь даже избыток, а многочисленные комары распространяют малярию. Наверное, поэтому во времена фараонов оазис служил местом ссылки для политических противников и преступников. Изолированность оазиса делала его надежной тюрьмой и без заграждений – попадавший туда мог выбраться обратно, только подкупив солдат патруля, чтобы они смотрели в другую сторону, пока беглец не нагрузит караван ослов водой и пищей. Ссылка сюда обрекала на медленную смерть каждого, от кого желал избавиться царь.

Египтяне называли оазис словом «wahe», это одно из немногих слов, которые перешли в английский язык (другим словом был «adobe» – «необожженный кирпич», от египетского «djebat» – «кирпич из грязи»). Поначалу оазисы, по всей видимости, заселяли племена кочевников, которых египтяне называли «тджемеху» и «тжехену». Этим людям нужно было где-то обитать, а других пригодных для жизни мест в этом районе не было; всего в нескольких днях кочевки на запад начинались бескрайние пески Сахары. Другие кочевники проживали дальше к северу, около западного края Дельты. Они были весьма примитивны по сравнению с египтянами, которым приходилось постоянно присылать сюда карательные экспедиции. Помня о том, в каких условиях жили кочевники, мы вряд ли имеем право осуждать племена Ливийской пустыни за нападения на деревни в Дельте или на какой-нибудь оазис. Кочевники никогда не представляли серьезной опасности, пока в XII столетии до нашей эры не получили поддержку других бродячих племен.

Совершив свое воображаемое путешествие не поднимаясь с кресла, мы ознакомились с большей частью Египта, чем это могло сделать большинство древних египтян. Даже если бы они были путешественниками, прошедшими всю дорогу от Коптоса до Мемфиса или от Амарны до Элефантины, они все равно могли увидеть лишь один и тот же, не меняющийся веками ландшафт – Нил и его долину, высокие утесы, пустыню и пашни. В лучшие дни империи египтяне могли своими глазами увидеть экзотичные заморские страны. Простолюдины обычно шли туда в качестве солдат, но если они не оставляли свои кости в нечистой земле Азии или Куша, то, вернувшись, не любили вспоминать время, проведенное вдали от родной земли. Для них мир был маленьким, хорошо предсказуемым; каждый египтянин хотел, чтобы таким его мир остался и впредь.

Глава 3

«Горячо любимая своими отцом и матерью»

Дети и животные

Когда египетский вельможа отправлялся на охоту, он брал с собой всю свою семью. Человек, изображенный на рис. 3 нашей книги, носил имя Небамон и был чиновником времен Восемнадцатой династии; на корточках у его ног сидит его дочь; его жена, красивая и весьма не по случаю одетая, стоит за его спиной в такой позе, что, будь такое в реальности, легкая лодка из папируса наверняка бы перевернулась. Через плечо Небамона перекинуто несколько лотосов, собранных его ребенком; мы почти слышим высокий детский голос: «Они тут такие красивые, папочка!» В одной руке египтянин держит живых уток, которые служат приманкой, в другой сжимает метательную дубинку, по форме напоминающую змею. Здесь есть даже домашний кот, схвативший утку за крыло, чтобы не дать ей улететь. Под яликом спокойно проплывают словно выстроившиеся в шеренгу рыбы; слева мы видим и растущие на болоте цветы, и высокий тростник.

Подобный сюжет встречается на стенах гробниц очень часто. Другой вельможа, по имени Менна, имел троих детей, двух девочек и мальчика, и вся семья – его жена, мальчик и девочки сопровождали его в экспедиции, целью которых была, по всей вероятности, не только добыча, но и общее увеселение.

Возможно, египетские отцы больше радовались появлению сыновей из практических соображений – только мальчики могли играть роль Гора, верного долгу сына, в скорбный час погребальной церемонии. Однако нет никаких оснований считать, что дочерей отцы любили меньше, чем сыновей. Если маленьких девочек брали на охоту на уток, это говорит о привязанности, которую в наши дни осмеливаются выказывать лишь очень немногие отцы.

Одним из самых нежных отцов в Древнем Египте был Эхнатон, супруг Нефертити, великий еретик. У Эхнатона не было от Нефертити ни одного сына, и, по всей вероятности, это вызывало его безмерную скорбь. Но даже если это и так, Эхнатон не оставил об этом ни одного упоминания. Все семь его дочерей были его гордостью, и, судя по всему, он отчаянно их баловал. Куда бы он ни отправлялся, Эхнатон неизменно брал их с собой – и в храм для почитания Атона, и на государственные обеды, и на церемонии в честь особо отличившихся государственных деятелей. Когда Эхнатон и Нефертити отправлялись в поездку в своей колеснице, дочери неизменно ехали за ними в своих собственных колесницах или в той, что принадлежала их родителям. На одном изображении можно видеть Эхнатона, повернувшегося к жене для нежного поцелуя; одна из едущих с ними в колеснице дочерей воспользовалась тем, что родители отвлеклись, чтобы подстегнуть лошадей палкой. Эхнатон потерял одну из дочерей, когда она была еще совсем маленькой. На стенах царской гробницы, где был похоронен этот ребенок, он оставил строки полные столь безутешного горя, подобного которому нельзя встретить ни в одной другой гробнице.

Эхнатон был уникален в том, как открыто он выражал любовь к своим детям, но он, безусловно, не был единственным из египетских родителей, кто испытывал к детям нежные чувства. Эстетические каноны, которым следовало египетское искусство, обычно запрещали изображение семейных сцен. Однако из исключений из этого правила, таких, к примеру, как изображение охоты, а также из косвенных свидетельств мы знаем, что семейные отношения были близкими и теплыми. Среди возвышенных эпитетов на погребальных стелах встречаются и приведенные в начале этой главы слова: «Горячо любимая своими отцом и матерью».

Пока дети были малы, они вели довольно беззаботный образ жизни. Чем они играли? Скорее всего, камнями, песком, осколками разбитой посуды, поскольку в те далекие времена родители не обременяли своих детей разного рода познавательными игрушками. Некоторые из древних игрушек сохранились до наших дней – это миниатюрное оружие и несколько довольно искусных механических устройств. Одно из них представляет собой стоящий на платформе ряд маленьких танцующих карликов; они поднимаются и опускаются при помощи веревки. Это была дорогая игрушка и предназначалась, очевидно, для сына какого-то вельможи, который, возможно, поиграв с нею пять минут, положил ее пылиться, чтобы вернуться к любимым пирожкам из песка. Еще одна механическая игрушка, показанная нами на фото, представляла собой кота. Челюсти кота двигались при помощи веревки.

Египетских кукол можно найти во многих музейных коллекциях, однако скорее всего они не были детскими игрушками. Это с уверенностью можно сказать о маленьких обнаженных женских фигурках, служивших заупокойными магическими талисманами; их находили в гробницах. Другие куклы очень примитивны и представляют собой обточенные в виде лопасти деревянные бруски, грубо разрисованные, с шапкой глиняных кудрей. Поскольку их тоже находили в гробницах, возможно, и они имели магическое значение.

По всей видимости, дети любили плавать. Богатые люди кичились искусственными прудами в своих садах; простонародье имело в своем распоряжении Нил или какой-нибудь рукотворный канал. Молодежь играла в мяч. Этот мяч напоминал современный бейсбольный. Мячи сшивали из шкур животных и набивали. У мальчиков были популярны состязания в бегах и борьба, у девочек – танцы и игры в «свой дом». Изображения некоторых игр сохранились на барельефах гробниц; на одном играют четверо детей, двое забрались на спины двух других и перебрасываются мячом. Цель игры угадать нетрудно. Судя по всему, игра доставляла немало радости, особенно ловким и проворным. В другой игре один мальчик стоит в центре, четверо или пятеро окружают его, взявшись за руки. Игра называлась «Обход кругом четыре раза», но ее правил мы не знаем.