Валерий Чумаков - Нобели. Становление нефтяной промышленности в России

Валерий Чумаков

Нобели. Становление нефтяной промышленности в России

Эммануил Нобель (1801–1872 г.г.) – основатель династии, талантливый архитектор и изобретатель

Посвящается российским нефтяникам

Невероятные приключения иностранцев в России

«…Нобель, Мухтаров, Палашковский и другие нефтепромышленники, присваивал себе заслуги тружеников-патриотов, ученых и инженеров нашей Родины»[1]. Эти строчки – одно из немногих упоминаний фамилии Нобеля в связи с нашей нефтяной промышленностью. Конечно, людям всего мира она хорошо известно. Почти каждый школьник знает, что Альфред Нобель изобрел динамит, а на деньги, полученные от его производства и продажи основал самую известную и самую престижную премию человечества. И это правда, но, как это часто бывает, далеко не вся. Не станем утверждать, что Россия – родина слонов, ибо это известно и без нас, зато скажем, но вот о том, что история России, история знаменитой премии, знаменитой фамилии, нефтяной промышленности и много другого переплетены самым тесным образом. Настолько тесно, что даже сложно понять, как нам удавалось долгое время об этом забывать. Людвиг Нобель, упомянутый в цитате, и Альфред Нобель – не однофамильцы, а родные братья. И в XIX – начале XX века он был так же, если не более известен, чем изобретатель динамита. Выдающийся русский химик-технолог, доктор химии, автор первого руководства по технологии добычи нефти на русском языке – «Нефтяное производство» (1878 год), редактор «Горного журнала», профессор Конон Иванович Лисенко писал о нем в статье «Очерк деятельности Л. Э. Нобеля по нефтяному делу в России»: «Л. Э. (Людвиг Эммануилович – В. Ч.) не был дельцом в том значении, какое обыкновенно придают этому слову, а был промышленный деятель в самом широком смысле. Было бы странно утверждать, что, приступая к осуществлению своего грандиозного проекта, он задавался платонической целью благоустройства нефтяной промышленности в России, но точно также неправильно будет объяснять ту массу энергии и труда, которые он вложил в свое дело, единственно возможностью наживы. Дело его в первоначальном виде имело много невыработанного, неизвестного, не встречало сочувствия в ком-либо из крупных капиталистов и легко могло не удастся. Конечно…. Самая сложность и трудность задуманного им предприятия придавала такую энергию его деятельности, а не один конечный результат, т. е. выгода и ее размеры». Но это современники. В советские времена о нем не писали вообще ничего. Или почти ничего. И никто не пытался напомнить миру, что большая часть капитала в сумме нобелевской премии приходится на деньги, полученные Альфредом от продажи его доли в одном из крупнейших в мире нефтяных концернов, российской фирме «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель», руководителем которой как раз и был Людвиг. Владелец российских заводов, газет, пароходов, пионер российских нефтепроводов, человек, придумавший танкеры, нефтяные качалки, цистерны и так далее, и тому подобное. Советская пропаганда постаралась всеми способами уничтожить в русской памяти всякие следу упоминания об этом гениальном шведе, дети которого не без оснований считали себя уже русскими. У нас можно было говорить про Морозова, про Мамонтова, про Найденова, про Сытина, но только не про Людвига Нобеля. В Большой советской энциклопедии ему было посвящено всего несколько строк, причем не в отдельной статье, а в общей, «Нобели». Альфреду там же отдано в пять раз больше места, про Людвига же написано: «Людвиг Н. (27.7.1831–12.4.1888), предприниматель, конструктор станков, член Русского технического общества. Сын Эммануэля Н. Предприятия, основным отцом в Петербурге, превратил в крупный машиностроительный завод „Людвиг Нобель“ (ныне завод „Русский дизель“). В 1876 основал вместе с братьями Робертом и Альфредом нефтепромышленное предприятие в Баку (с 1879 – Товарищество братьев Нобель), которое стало крупнейшей нефтефирмой в России». И все. Между тем, в дореволюционном малом энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона он поставлен перед Альфредом (в БСЭ, несмотря на старшинство, – после) и про него написано, что он «организовал громадное нефтяное дело в Баку, преобразовал нефтепромышленность». И это не преувеличение. Подобный не совсем понятный остракизм я лично могу объяснить только нежеланием признавать, что «нашему всему» мы обязаны иностранцу, тем более, с такой «засвеченной» всему миру гуманной фамилией. Ведь раз так, стало быть не все капиталисты и не все иностранцы так плохи, не только соки они выжимали из России и из трудового народа, но и делали что-то действительно ценное и полезное. В советской же литературе писали совсем другое: «Нефтепромышленники не только не желали облегчить тяжелые условия труда, но еще сочиняли „теории“ о пороках, якобы присущих русскому рабочему. Выступая с докладом в Императорском русском техническом обществе, Нобель цинично заявил, что одной из помех к развитию в России промышленности является пьянство среди рабочих. Инженер Чернов ответил на это Нобелю: „Мне кажется, это незаслуженное обвинение… Мне нередко удавалось видеть, что работают и в великую пятницу и в великую субботу, а иногда, во время спешной работы, и на второй день пасхи, или в крещение, или крещенский сочельник, да еще сплошь, день и ночь работали. Нужно же когда-нибудь снять с бедного русского рабочего обвинение в пьянстве!“»[2]. Это неудивительно, о великом гуманисте и одном из первых пацифистов Альфреде в той же книге сказано еще круче: «Альфред Нобель искусно воровал чужие изобретения и открытия. Он собрал свыше 85 патентов на самые различные изобретения. Перед смертью этот прожженный делец решил немного очистить свою грязную совесть перед десятками изобретателей и ученых, труды которых он присвоил, и завещал 35 млн. марок для учреждения международной премии за лучшие научные работы в области физики и химии. Эту премию присуждает шведская Академия наук. Несмотря на то, что Россия является родиной многих крупнейших изобретений и открытий в области физики и химии, ни один русский физик или химик ни разу не получал Нобелевской премии».

Отношение к иностранным предпринимателям и сейчас нельзя назвать простым. У российского правительства в этом отношении, две основных задачи. Привлечение иностранных инвестиций и поддержка отечественного предпринимателя. Обе важны, обе имеют определяющее значение для развития отечественной экономики, хотя, на первый, да и на второй тоже, взгляд задачи эти противоречат друг другу. Нельзя служить двум господам, отечественному и иностранному. И, конечно, отечественный предприниматель отечественному правительству должен быть ближе, уже хотя бы потому, что он родной. Отечественный.

Но и иностранная поддержка не менее важна. Уже хотя бы потому, что иностранные предприниматели, подключаясь к российскому рынку, приносят на него далеко не только деньги, но и новые технологии, новые отрасли и новые идеи. Закрытые системы всегда проигрывают у открытых, прогресс и науки и техники идет гораздо быстрее, если между учеными и предпринимателями существует живое и ничем не ограниченное общение. Ученые из разных институтов, работающих в одном направлении, сделают значительно больше, если будут знать, чем занимаются коллеги. И чем более открытой будет информация, тем на больший результат мы можем рассчитывать. Напротив, если они замкнутся, завесятся грифами секретности, а о способах и целях своей работы будут сообщать только ограниченному кругу весьма доверенных лиц, велика вероятность того, что оба учреждения будут работать над одной и той же темой, совершая одинаковые ошибки и, подчас, стремясь достичь того, что уже достигли коллеги. То же и с предпринимателями.

Пришедший на наш рынок иностранец уже тем хорош, что он активен. Ему не сидится в своей Германии, или Швеции, или Дании, или Японии, ему нужны новые места, новые рынки, новые площади и площадки, новые планы, новые идеи и ощущения. Это люди не только мыслящие, но и действующие широко. Не случайно, если посмотреть вглубь, то окажется, что почти всему мы обязаны «не местным». «Приезжим».

Конечно, деревню Мишанинскую Куросторовской волости Двинского уезда заграницей назвать нельзя, так как Архангельская губерния, к которой эта местность принадлежала, всегда входила в состав России, но в 1730 году от нее до Москвы добраться было значительно сложнее, чем сегодня от Москвы до Пекина. Чего не хватало 19-летнему сыны зажиточного, можно даже сказать богатого рыбака, Михайле Ломоносову? Что потянуло его, взяв с собой всего две рубахи, нагольный тулуп и две книги, «Арифметику» Леонтия Магницкого и «Грамматику» Мелетия Смотрицкого, втайне покинуть отчий дом? До Москвы он добирался грузовым транспортом, договорившись с экспедиторами холмогорского рыбного обоза. На дорогу ушло три недели. Несмотря на удаленность, Михайло заранее знал, куда он в столице пойдет. Его целью была Московская славяно-греко-латинская академия, более известная как «Спасские школы». В нее он поступил уже через несколько дней по прибытии в город. За 37 лет до него эти школы закончил другой приезжий, сын крестьянина из Тверской губернии Леонтий Магницкий. Автор того самого знаменитого и столь любимого Ломоносовым учебника[3].