Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

ЗАПРЕТНАЯ ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА

Оформление серии П. Волкова

Дмитрий Хмельницкий

СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ МИСТИФИКАЦИЙ

Юбилейное предисловие

Трудно представить себе более дурацкую ситуацию: через 70 лет после нападения Германии на Советский Союз в обществе не существует единой точки зрения на то, почему и с какой целью это событие произошло. Ни в российском, ни в западном.

Первым и самым очевидным объяснением этого недоразумения может быть разная степень изученности противников по советско-германской войне 1941–1945 гг.

Гитлер и его режим изучены хорошо. Насчет целей и методов Гитлера сомнений нет. Никому не придет в голову ставить под вопрос ни его расистские убеждения, ни агрессивные политические цели, ни установку на использование военной силы для достижения этих целей.

По поводу Сталина и сталинского режима — никакой ясности.

Более того, в общественном сознании безболезненно сосуществуют взаимоисключающие представления о том, что собой представлял и к чему стремился советский режим.

С одной стороны — вроде бы утвердилось представление о том, что СССР был страной тоталитарной. То есть политической диктатурой, наплевавшей на права человека и уничтожавшей собственных граждан в огромных количествах по мере необходимости. С этим, как правило, не спорят.

С другой стороны, такие установки мирно, не смешиваясь, сосуществуют с представлением о том, что боровшийся в 30-е годы за мир Советский Союз стал сначала невинной жертвой агрессивного нападения нацистской Германии, а потом освободителем Европы и спасителем человечества от фашизма.

С одной стороны, отлично известно, что в 1939 г. Советский Союз заключил с Германией пакт, позволивший сторонам совместно начать Вторую мировую войну, напасть на соседние страны, сильно увеличить за их счет собственные территории и распространить на эти территории собственные тоталитарные режимы. То есть в 1939–1941 гг. СССР был членом «фашистской коалиции» и в этом качестве боролся с демократическим Западом.

С другой стороны, после 22 июня 1941 г. СССР, как известно, стал членом «антифашистской коалиции» и в этом качестве боролся с фашизмом рука об руку с демократическими странами. Стал «спасителем человечества от коричневой чумы», как это было принято формулировать в советское время. Причем эта чудесная, облагораживающая метаморфоза произошла без всякого изменения природы режима и даже без его участия. Просто вследствие нападения Германии.

С одной стороны, достаточно хорошо известно, что СССР с невероятными трудностями и миллионными жертвами среди собственного населения в течение дюжины предвоенных лет проводил индустриализацию страны, целью которой ни в коем случае не было улучшение уровня жизни населения (тут наблюдалось только ухудшение), а напротив, создание самой большой в мире армии. Каковая была создана, выведена к лету 1941 г. на границу с Германией и практически целиком погибла там после внезапного немецкого нападения, продемонстрировав полную неспособность оборонять страну от нападения внешнего врага.

С другой стороны, главной целью советской индустриализации до сих пор считается повышение обороноспособности страны, а предположение, что у Сталина могли быть агрессивные военно-политические планы относительно внешнего мира (не говоря уже о стремлении развязать мировую войну), рассматривается многими с удивлением, как некая в высшей степени экзотическая идея, вроде предположения о жизни на Марсе.

Причем широко известная информация о том, как Сталин поступал с захваченными им в начале и в конце мировой войны европейскими странами, и о том, что «холодная война» представляла собой вполне успешные попытки Запада блокировать планы агрессии с востока благодаря решающему перевесу в силах, — никак не умаляет степени этого удивления.

С одной стороны, никем не оспаривается то, что Гитлер будущую войну на два фронта изначально исключал как вариант, для Германии смертельно опасный.

С другой стороны, на вопрос, зачем же он открыл второй фронт на востоке нападением на СССР, имея на шее незаконченную и бесперспективную войну с Англией на западе, обычно следует стандартный ответ: «Гитлер же еще в «Моей борьбе» писал, что хочет напасть на Советский Союз!»

Как будто именно там Гитлер не писал о недопустимости войны на два фронта. При этом говорящие обычно не в курсе, что именно Гитлер писал в своей прославленной книге и как обусловливал выбор противников и союзников в будущей войне.

И добро бы это шизофреническое состояние было характерно только для общественных дискуссий. Оно распространяется и на академическую науку. Миф об агрессивном Гитлере и безвинно ставшем его жертвой Сталине базируется на принципиальном отказе официальной университетской науки как в России, так и на Западе интересоваться тем, что собой представляли в действительности военно-политические планы Сталина как до-, так и послевоенной эпохи.

Поэтому термин «превентивная война», применительно к нападению Гитлера на Сталина, никогда всерьез не опровергавшийся, используется только как инструмент остракизма в отношении тех, кто осмеливается им пользоваться.

Опровергнуть его можно, только доказав, что

а) Сталин не готовил нападение на Германию и Европу в 1939–1941 гг. — или

б) Гитлер не знал, что нападение на него готовится, а действовал вне зависимости от сталинских планов.

И то, и другое, исходя из уровня сегодняшних знаний о той ситуации, абсолютно недоказуемо. Все серьезные исследования, посвященные военно-политическим планам Сталина и Гитлера, опровергают оба этих предположения изначально. Но их результаты отторгаются академическим истеблишментом, не включаются в учебники и пока не в состоянии оказать серьезное впечатление на общественное мнение.

Однако и обратной исторической концепции, официально аргументирующей отсутствие у Сталина планов нападения на Европу, тоже не существует — по естественным причинам.

В результате получилось то, что получилось. Парадоксальная ситуация, когда едва ли не самое главное событие середины XX в., определившее собой всю дальнейшую историю человечества, до сих остается без внятного и общепризнанного объяснения.

Гипотеза Виктора Суворова (впрочем, уже давным-давно ставшая теорией в силу своей полной научной доказанности) имеет в общественном сознании статус маргинальной.

А те объяснения, которые традиционно на слуху — заведомо и очевидно ложные, — считаются каноническими и не подлежащими ревизии.

Самое удивительное в концепции, названной по имени Виктора Суворова, то, что она в последовательном виде появилась только лет через сорок после начала мировой войны и за последующие тридцать лет не стала общепринятой. И это при полном отсутствии альтернативных концепций и минимально осмысленных попыток опровержения.

Виктор Суворов, а затем многие десятки других исследователей из разных стран мира создали комплексную теорию, исчерпывающе и непротиворечиво отвечающую на вопрос, кто, каким способом и с какой целью спровоцировал и начал Вторую мировую войну. Эти ответы не оставляют камня на камне от репутации Советского Союза как спасителя человечества и борца за мир, а заодно и снимают проблему этического выбора между советским и нацистским режимами.

Собственно говоря, только заботой о спасении лживой репутации СССР и можно объяснить упорное игнорирование академической средой результатов неудобных исследований — при полном отсутствии результатов удобных.

В России эта забота представляет собой часть идеологической государственной программы по патриотическому воспитанию населения.

На Западе она объясняется нежеланием академического истеблишмента расписаться в несостоятельности результатов многих десятилетий научной деятельности. Слишком много людей на Западе построили свои научные карьеры на обосновании и защите сталинистских тезисов, и очень немногие в состоянии это признать.

Думаю, что ситуация разрешится сама собой по мере прихода в науку нового поколения молодых исследователей, не заинтересованных в сознательном искажении истории.

Впрочем, речь здесь идет не столько о будущем перевороте в науке, сколько о честном признании того, что он уже произошел — тридцать лет назад, когда книга Виктора Суворова «Ледокол» впервые увидела свет.

Дмитрий Хмельницкий

Виктор Суворов

ИСТОЧНИК ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ

Еще падет обвинение на автора со стороны так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по углам и занимаются совершенно посторонними делами, накопляют себе капитальцы, устраивают судьбу свою за счет других; но как только случится что-нибудь, по мнению их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга, в которой скажется иногда горькая правда, они выбегут со всех углов, как пауки, увидевшие, что запуталась в паутину муха, и подымут вдруг крики: «Да хорошо ли выводить это на свет, провозглашать об этом? Ведь это все, что ни описано здесь, это все наше, — хорошо ли это? А что скажут иностранцы? Разве весело слышать дурное мнение о себе? Думают, разве это не больно, разве мы не патриоты?» На такие мудрые замечания, особенно насчет мнения иностранцев, признаюсь, ничего нельзя прибрать в ответ.