Очерки теории искусства - Герман Александрович Недошивин
Среди средств коммунистического воспитания народа искусство занимает одно из первых мест. Обладая могущественной силой воздействия на ум, чувства и волю человека, советское искусство лишь тогда по-настоящему выполняет свое высокое общественное призвание, когда всемерно способствует росту сознательности, коммунистической идейности советских людей — строителей коммунизма.
Отсюда и высота требований, которые мы сегодня предъявляем художнику. Мы хотим, чтобы советское искусство максимально удовлетворяло своему великому назначению — воспитывать в людях идеи, чувства и стремления строителей коммунизма. В общей форме нетрудно определить, исходя из этого, критерий оценки любого художественного явления. Все, что способствует решению этих задач коммунистического воспитания, должно быть поддерживаемо и развиваемо, все, что этих задач не решает или, еще того хуже, мешает их решать, то чуждо столбовой дороге развития советского искусства.
Сознательная борьба за интересы народа, за его общественные, политические идеалы, за идеалы коммунизма, за идеалы Коммунистической партии — такова программа, таков долг передового советского художника. Она предполагает связь искусства с жизнью, открытую связь его с народом. «Сила советской литературы, самой передовой литературы в мире, состоит в том, что она является литературой, у которой нет и не может быть других интересов, кроме интересов народа, интересов государства», — указывал Центральный Комитет Коммунистической партии в своем постановлении «О журналах «Звезда» и «Ленинград».
Социалистическая революция приобщила к историческому творчеству миллионные массы трудящихся, она пробудила их к сознательной жизни, и это впервые дало художнику великое счастье обращать свой голос непосредственно ко всему народу, ежедневно и ежечасно ощущать свою близость к миллионам трудящихся Советской страны, взыскательным потребителям искусства. Ныне художник поистине может стать инженером миллионов человеческих душ. Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами. В социалистическом обществе искусство может и обязано воплощать такие идеи, которые становятся материальной силой в борьбе народа за коммунизм. Вот почему всякий художественный «брак» в советском искусстве так нетерпим: он может повредить душам миллионов людей. И поэтому борьба за коммунистическую идейность советского искусства становится ответственной идейно-политической задачей. Она проистекает из того места и значения, которое имеет советское искусство в социалистическом обществе.
Советское искусство по внутреннему содержанию своему не может быть аполитичным, не может стать безразличным к классам, к характеру строя. Боевой, активный характер искусства социалистического реализма, таким образом, оказывается его неотъемлемым качеством.
Итак, нашего искусства нет и быть не может без или вне коммунистической идейности.
Если мы рассматриваем партийность советского искусства именно как борьбу за реализацию принципов коммунизма в жизни, как воспитание народа в духе коммунизма, в духе советского патриотизма и дружбы народов, то ведь это означает обогащение художника важнейшими, значительнейшими вопросами современной жизни. В. М. Молотов говорил: «Нельзя считать случайностью, что ныне лучшие произведения литературы принадлежат перу писателей, которые чувствуют свою неразрывную идейную связь с коммунизмом. В нашей стране коммунизм воодушевляет к вдохновенному труду, к героической борьбе за Родину, к высокому идейному творчеству». Как только художник отрывается от великих идей коммунизма, как только он перестает чувствовать себя инженером человеческих душ, равноправным участником, строителем коммунистического общества, чрезвычайно суживается круг интересов и проблем, которые он охватывает в своем искусстве, и оно от этого, именно как искусство, мельчает, становится не важным, насущным, общенародным делом, без которого нельзя жить, а пустым по содержанию и мелким по значению времяпровождением, безделицей. Так отчетливо обнаруживается вредность безидейности, теории искусства для искусства и т. п.
Каков источник пороков Ахматовой и Зощенко, вскрытых в известном постановлении ЦК ВКП(б)? Это — отрыв от основных вопросов нашей борьбы и нашего строительства.
Замечательное свойство нашей художественной культуры заключается в том, что искусство и в своем собственно художественном значении обогащается тем самым и в той мере, в какой оно вооружается коммунистической идейностью, в какой оно стремится к охвату, к разрешению основных, ведущих, главных проблем жизни. Вся история советского искусства подтверждает это положение. Начиная с «Окон Роста» В. Маяковского, все лучшее, что было создано нашими художниками, создано как искусство больших, общественно значимых идей. «Выступление В. И. Ленина на Путиловском заводе» И. Бродского и посвященные Красной Армии полотна М. Грекова, «Выступление И. В. Сталина на XVI съезде партии» А. Герасимова и «Красное Сормово» П. Котова, «На отвоеванной земле» Д. Шмаринова и «После ухода немцев» Т. Гапоненко, «Новая тема» Г. Сателя и «На мирных полях» А. Мыльникова, наудачу выбранные характерные вещи каждого периода, — все без исключения черпают свою силу в глубокой идейной связи с жизнью и борьбой народа, руководимого партией коммунистов.
В. Маяковский. Окна РОСТА (Российского телеграфного агентства), 1920 г.
И. Бродский. Выступление В. И. Ленина на митинге рабочих Путиловского завода в мае 1917 года.
М. Греков. Трубачи Первой конной.
А. Герасимов. Доклад И. В. Сталина на XVI съезде ВКП(б).
П. Котов. Красное Сормово.
Д. Шмаринов. На отвоеванной земле.
Т. Гапоненко. После ухода немцев.
Г. Сатель. В ремесленном училище. Новая тема.
А. Мыльников. На мирных полях.
Но как только художник замыкается в «башне из слоновой кости», как только он начинает искать какую-то свою «отдельную» субъективную проблематику, которая, может быть, кажется ему очень благородной, возвышенной и т. д., на поверку оказывается, что это и неблагородно, и невозвышенно, и не поднимается выше обывательского мещанского уровня, выше барского кокетничания с художественной формой. Фонвизин загубил свой незаурядный талант, так как, вместо того чтобы искать подлинный образ советского человека, ушел в камерную утонченность. В результате же его акварельные портреты при всей их рафинированности пусты в своем салонном эстетстве. В свое время Тышлер субъективно искал, по-видимому, какого-то особого, «глубокого» смысла в людях и вещах, создавая свои уродливые, экспрессионистического типа картины. В итоге — пошлейшая мистика! Искусство, оторвавшееся от передовых идей, становится не
