Елена Грицак - Мальта
Со времени основания странноприимный дом в Иерусалиме носил имя покойного патриарха Александрийского Иоанна Элеймона (Милостивого). В захваченной крестоносцами Палестине заведений подобного рода было много и все они служили одновременно гостиницами, лечебницами и приютами для обнищавших в дороге пилигримов. Щедрость меценатов позволяла многим из них не просто существовать, а богатеть, расширять владения, не жалея средств на новые постройки. Благодаря тому что Жерар де Торн пользовался благосклонностью короля, братство превратилось в мощную военизированную организацию, а госпиталь стал монастырем с собственной церковью, освященной в честь Иоанна Крестителя. Наименование храма стало причиной появления второго названия братства – «иоанниты». Впоследствии в обозначениях ордена отражались названия островов, куда судьба приводила общину после побега из Иерусалима. Когда благородные братья явились к храму Гроба Господня, чтобы в присутствии Латинского патриарха произнести обеты послушания, благочестия и нестяжания, они вряд ли предполагали, что союз переживет все рыцарские ордена и будет существовать в III тысячелетии.
Монашеское братство являлось таковым недолго, поскольку его новые члены, взяв на себя роль сиделок, остались воинами. Кроме завещанных Святым Августином обетов, они поклялись защищать христиан от иноверцев, что привело к образованию милосердного и в то же время агрессивного союза, какими в отличие от монашеских были военно-духовные ордена.
Первая орденская печать изображала больного, лежащего с крестом в изголовье и светильником в ногах. Однако госпитальеры посвящали страдальцам лишь часть свободного от походов времени. С разрешения короля они опоясывались мечом поверх сутаны, дополняя монашеское платье кольчугой.
Рыцарь-госпитальер в иерусалимскую пору существования ордена
При Жераре рыцари из братства Святого Иоанна Иерусалимского одевались, подобно бенедиктинцам, в длинные балахоны из черного сукна с полотняным восьмиконечным крестом, белевшим на левой стороне груди. Цвет и узкие рукава форменного платья напоминали о жизненных тяготах, а нашивка символизировала душевную чистоту. Происхождение мальтийского креста осталось неизвестным. Считается, что похожий символ отличал граждан республики Амальфи, которая издавна являлась центром заморской торговли. В ордене его белизна ассоциировалась с целомудрием, а форма, в частности четыре направления, указывали на христианские добродетели: благоразумие, справедливость, силу духа, воздержание. Восьмиконечное окончание означало блага, перечисленные в Нагорной проповеди Иисуса Христа и доступные лишь праведникам.
В 1104 году монарх признал и публично подтвердил привилегии братства, а спустя три года выделил «для благих дел» участок земли невдалеке от столицы. Обжившись на новом месте, госпитальеры стали покупать земли в границах и далеко за пределами Иерусалимского королевства. В последние годы жизни брата Жерара странноприимный дом славился по всему Средиземноморью как самый крупный и лучший во всех отношениях госпиталь, способный принимать до 2 тысяч страждущих. Тогда же заведения, подобные иерусалимскому приюту, появились в городах, откуда чаще всего начинали свой долгий путь паломники: Марселе, Отранто, Бари, Мессине. Большой странноприимный дом, освященный в честь святого Симеона, был построен в Константинополе. Благодаря иоаннитам, освободившим от арабов богатейшие города Тир и Яффу, королевство получило крупный торговый центр и морской порт в Восточном Средиземноморье.
После смерти первого настоятеля общину возглавил Раймонд де Пюи из дворянского рода Дофинеи. К тому времени орден представлял собой мощную военно-благотворительную организацию с жесткой дисциплиной и вполне определенной идеологией. При новом руководителе рыцари уступили большую часть монашеских забот служилой братии и священникам. Преемник Жерара первым принял титул магистра ордена и разработал устав, в котором четко разграничивались функции духовников, мирян и несколько позже – оруженосцев. Главной обязанностью рыцарей стала не служба в госпитале, а военное дело как занятие, более достойное дворянина.
В 1130 году папа Иннокентий II утвердил знамя ордена, имевшее вид красного полотнища с белым восьмиконечным крестом посередине. Через 4 года специальной буллой госпитальеры получили такую важную привилегию, как освобождение от власти Иерусалимского короля и переход в подчинение римскому папе.
Соответственно новым правилам изменилось форменное платье. Оставив сутану священникам, рыцари облачились в рясу (супервест) малинового цвета и черный плащ. Оба платья украшались белым полотняным крестом, нашитым с левой стороны груди, у сердца.
Боевое облачение рыцаря ордена Святого Иоанна Иерусалимского
Крестоносцы в бане
Впоследствии военная одежда шилась из бархата и дополнялась шелковыми крестами; в перерывах между боями братья носили простые рясы, такие же черные, как и военные плащи. В пору правления магистра Раймонда де Пюи былой аскетизм уступил место светскому образу жизни. Крестоносцы оседали в крупных восточных городах, перенимая полный роскоши и неги образ жизни, характерный для арабской знати. По примеру свободных воинов, орденские рыцари отказались от грубой шерсти ради дорогих тонких тканей, жили в отдельных квартирах, мылись в банях, пили изысканные вина, сытно ели, не допуская, впрочем, небрежности в отношении к больным.
Разговоры о дружном братстве иоаннитов проникли далеко за пределы восточных земель. Высокое положение его членов привлекало в орден не только обедневшую знать, но и аристократов из прославленных европейских фамилий. За 30 лет правления де Пюи деятельность благородных монахов значительно расширилась. Став мощной военно-духовной организацией, они называли себя «рыцарями-госпитальерами ордена Святого Иоанна Иерусалимского» и, по замечанию английского историка С. Смейла, выступали «орудием колонизации». Небольшие, прекрасно вооруженные отряды рыцарей, словно коршуны, вылетали из своих крепостей и громили караваны, подчас не разбирая, с мирными или военными целями двигались поверженные «враги».
Иерусалимское королевство, образовавшееся в результате Первого крестового похода, по сути являлось зыбким союзом графств и герцогств, которые не слишком спокойно существовали на чужих территориях. Завоеванные народы упорно не желали признавать государство франков. Мусульмане разоряли города, нападали на отряды рыцарей и обозы, не щадя ни воинов, ни пилигримов. Впрочем, опасность исходила не только от язычников. Христиане, пожелавшие следовать по стезе господней, погибали от рук единоверцев, в числе которых были и члены рыцарских орденов. Изначальная идея милосердной войны со временем сменилась открытым захватничеством. Защитники веры, коими объявили себя крестоносцы, привыкли к грабежам у себя дома и творили насилие на Святой земле. Обороняя одних паломников, они грабили и убивали других, таким образом добывая средства для содержания госпиталя.
Печать ордена Святого Иоанна
Герб ордена Святого Иоанна Иерусалимского
Поначалу деятельность орденов вызывала недоумение. Монахи с оружием в руках выглядели странно и устрашающе, но главное – они нарушали заповеди Христа, назвавшего тяжким грехом любое убийство. «Нет такого закона, который запрещал бы христианину поднимать меч. Евангелие не требует от воина бросить оружие и отказаться от воинского дела; оно лишь запрещает несправедливую войну…»
Слова аббата-богослова Бернара Клервоского успокоили тех, кто сомневался в добродетелях рыцарей-монахов. Согласно его теории, орденские братья были безгрешными «воинами Христа, убивающими не человека, а зло. Каждый из них погибает со спокойной совестью, испытав великое счастье умереть за Бога. Можно запретить убивать язычников, но нет другого пути помешать их вторжениям и предотвратить притеснение верных. Нет для избравших для себя воинскую жизнь задачи благороднее, чем рассеять жаждущих войны язычников, отбросить служителей скверны, мечтающих отнять сокрытые в Иерусалиме сокровища, осквернить святые места и захватить святилище Бога». Свобода, пожалованная папой вместе со множеством привилегий, наполняла рыцарей сознанием собственной исключительности, что нередко приводило к конфликтам с местными властями. Чинимые орденом злоупотребления выходили за рамки католических традиций. Священники-иоанниты покровительствовали еретикам, служили мессу в «проклятых», то есть подвергнутых интердикту, районах, где осмеливались отпевать и хоронить вопреки запрету иерусалимских иерархов.
