Коллектив авторов - Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья
Окончив институт, Николай Бенеславский устроился в амбулаторию Политехнического института. Параллельно трудился в 14-й поликлинике на углу 2-го Муринского и Институтского, а в 1928 году перешел туда на основную работу. Там и оставался до 1939 года.
В доме на Беклешовской семья Бенеславских пережила самую страшную первую блокадную зиму. «В апреле 1942 года нас эвакуировали в Молотовскую область, – вспоминает Татьяна Черняева. – Вернулись мы в Ленинград в 1944 году едва ли не нищими – по Невскому шли в лаптях. Приютили нас родные на улице Марата, ведь дом на Беклешовской разобрали на дрова… О его точном местоположении еще долго напоминала высокая сосна с причудливым стволом в виде интеграла: когда-то она нависала над самой крышей. Теперь на месте нашего дома – бассейн на Гжатской улице».
Н.П. Бенеславский. Фото 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
В 1945 году вернулся домой Николай Петрович Бенеславский. Вновь, как и в 1920-х годах, он стал работать врачом в амбулатории Политехнического института. Жилье ему предоставили в 1-м профессорском корпусе, и с тех пор именно это место стало семейным очагом Бенеславских. В амбулатории института Николай Петрович трудился до самого конца 1950-х годов – до выхода на пенсию. Параллельно он занимался обширной частной практикой.
«У дедушки была большая библиотека по медицине, он выписывал специальную медицинскую литературу, даже иностранные журналы, что тогда было довольно проблематично, – вспоминает его внучка. – Никогда никому он не отказывал в медицинской помощи. Если нужно – приходил и ночью. С бедных денег не брал. Он был „семейным врачом“ для обитателей 1-го и 2-го профессорских корпусов, „красного дома“, его приглашали в Гражданку, Ручьи, Мурино. До сих пор у нас сохранились записи о его пациентах за много-много лет».
«Мы жили в одном доме с доктором Николаем Петровичем, – рассказывает Людмила Николаевна Пушкарева. – Он поселился в нашем доме вскоре после войны. Окна нашей квартиры выходили на окна квартиры Николая Петровича. Я ежедневно видела его. Он ходил неторопливо, опираясь на тросточку, всегда прямой, в неизменном военном кителе. Был приветлив и доброжелателен, отзывчив, корректен со всеми, всегда старался всем помочь.
П.Н. Бенеславский в амбулатории Политехнического института. Фото 1950-х гг. Из архива Т.К. Черняевой
Рядом со своим подъездом, на газоне, он посадил две молодые березки, одна из которых растет и сейчас. Другую спилили несколько лет назад, когда рыли канаву для прокладки труб к нашему дому. Оставшаяся береза – это память о Николае Петровиче. Проходя мимо, я всегда невольно вспоминаю его, „чеховского доктора“».
«Это был обстоятельный, милый доктор, окруженный своими пациентами, когда после своей смены уходил домой, – вспоминает архитектор Сергей Николаевич Пономарев. – После войны, в 1950-х годах, этот удивительный доктор поселился в соседней квартире (за нашей стенкой) в квартире № 38 на первом этаже. Конечно, состоялось знакомство. У Николая Петровича был рыжий кот, который путал соседние окна, прыгал к нам в гости и всегда укладывался спать вместе с моим сыном (ему было три-пять лет) в кроватке. Николай Петрович, проходя мимо, интересовался: „Не у вас ли Рыжий?“.
Помню, мне тогда было тридцать лет, и я много курил. Николай Петрович убедил меня бросить курить, объяснив, что молодой организм до 30 лет справляется с отравой курения, а после 30 лет начинает разрушаться и человек становится инвалидом. Также советовал не пить пива, чтобы не испортить почки и еще что-то. Николай Петрович объяснил, что оздоровление организма у мужчин происходит за три года, и действительно, вскоре я почувствовал себя здоровым и сильным, как никогда. Спасибо Николаю Петровичу!
Однажды я шел от трамвайного кольца у Политехнического института через парк к дому, слегка прихрамывая, и встретился с Николаем Петровичем. Он посмотрел на то, во что я был обут, и категорически запретил носить резиновую обувь и синтетические носки. Только кожаную обувь и хлопчатобумажные и шерстяные носки! Так я и поступил, и „шпоры на пятках“ вскоре прошли. Еще он рекомендовал дома иметь паркетный пол и ни в коем случае не линолеумный, поскольку резина и линолеум служат изоляцией энергии человека от земли». С тех пор всем я всегда рекомендовал не курить и ходить в кожаной обуви, как велел мне Николай Петрович Бенеславский. Спасибо ему!».
Кстати, нельзя не упомянуть о еще одной стороне жизни Николая Бенеславского: он был страстным коллекционером бабочек. Энтомология являлась увлечением всей его жизни. Причем занимался он этим делом с научной точностью и тщательностью. Его огромная коллекция, насчитывавшая сорок ящиков, осталась в покинутом во время блокады доме на Беклешовской и бесследно исчезла. После войны он создал новую коллекцию (увы, не такую большую), теперь она бережно хранится в семье внучки Николая Петровича.
Похоронен Бенеславский на Богословском кладбище, рядом с могилой родного брата, причем тоже врача по профессии, – Ивана Петровича Бенеславского…
«ДОМ С ПАВЛИНОМ»
Достопримечательностью старого Лесного были многочисленные особняки. К сожалению, до наших дней из них уцелели только считанные единицы – все остальные погибли во время реконструкции 1960-х годов, оставшись жить лишь в памяти старожилов.
Одна из самых красивых дач на Старо-Парголовском проспекте (ныне пр. Мориса Тореза) носила название «домик с коньком», поскольку была украшена изображениями лошадиных голов. Другая, напоминавшая пагоду, звалась «китайской дачей». На Новосильцевской (ныне Новороссийской) улице многим была известна «розовая дача» – прекрасный деревянный особняк, выкрашенный в розовый цвет и окруженный ажурный оградой. Еще в послевоенные годы старожилы говорили, что это дача известного российского государственного деятеля С.Ю. Витте, точнее не его самого, а его пассии. Не случайно бытовало еще одно название этого особняка – «вилла „Мария“».
А на 2-м Муринском проспекте был знаменит «дом с павлином» (под № 43), недалеко от Круглого пруда. Дом был кирпичным, двухэтажным, с деревянной пристройкой. Его достопримечательностью служило деревянное резное изображение павлина с распущенным хвостом, украшавшее полукруг над вторым этажом. Вокруг павлина шла надпись, выполненная церковнославянской вязью: «О добре трудиться – есть чем похвалиться».
До революции «дом с павлином» принадлежал служащему фабрики Нобеля Владимиру Сергеевичу Добросердову (1884–1933). До самого закрытия церкви Св. Петра и Павла, стоявшей неподалеку – возле Круглого пруда, Добросердов был ее певчим.
«Дом с павлином» на 2-м Муринском пр., 43, во время пребывания в нем библиотеки. Фото конца 1920-х гг. Из фондов Центральной районной библиотеки Выборгского района им. А.С. Серафимовича
Первый этаж дома он приспособил под свою мастерскую, а на верхнем этаже жила его семья. После революции верхний этаж оставили семье Добросердовых, а мастерскую внизу закрыли. В ее помещениях в 1927 году и разместилась районная библиотека, которая впоследствии стала носить (и носит поныне) имя писателя А.С. Серафимовича.
Библиотека начала свою жизнь 6 ноября 1927 года – в числе одиннадцати ленинградских библиотек, открывшихся в тот день в честь десятилетия Октябрьской революции. Кстати, имя А.С. Серафимовича библиотека получила с его собственного согласия, причем любопытно, что письмо от библиотеки писатель получил в день своего 85-летия.
В «доме с павлином» библиотека размещалась четыре года. В 1931 году она переехала на Старо-Парголовский проспект – в особняк, больше напоминавший маленький средневековый замок. Молва упорно называла его «дачей Шаляпина», хотя, как выяснили историки, к знаменитому певцу он не имел никакого отношения. Здесь библиотека пережила войну – она работала все месяцы ленинградской блокады.
B.C. Добросердов – владелец «дома с павлином» на 2-м Муринском проспекте. Фото из семейного архива его внучки Е.И. Агеевой
Для местных жителей библиотека служила настоящим культурным очагом. В 1950-х годах в ней был организован литературный кружок, издавался рукописный литературный журнал под названием «Огонек в Лесном», где публиковались стихи, проза, литературно-критические статьи. Да и саму библиотеку местные жители любовно окрестили «Огонек в Лесном». Здесь проходили встречи со многими известными писателями – Верой Кетлинской, Юрием Германом, Вадимом Шефнером, Виктором Некрасовым. А Всеволод Рождественский, пообщавшись здесь с читателями, оставил такую запись в альбоме отзывов: «Чувствуется, что в библиотеке имени Серафимовича создано настоящее живое содружество читателя и книги…»[62].
