Бенедикт Сарнов - Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев
- Про Вронского вы мне это уже читали, - сказал Тугодум.
- Верно. Но тогда я отметил только одну сторону дела: то, что самоубийство Вронского явилось для Толстого полной неожиданностью. А сейчас хочу обратить твое внимание на другое. Смотри: Толстой говорит, что лишь потом, много позже для него стало ясно, что самоубийство Вронского было, как он выразился, органически необходимо для дальнейшего. А в тот момент, когда он это самоубийство описывал, он сам этого еще и не предполагал... Вот и с "Живым трупом", я думаю, это было так же. Начиная претворять этот свой замысел в сюжет, Толстой еще и сам толком не знал, как он сложится - этот самый сюжет его пьесы.
- И вот это и есть мышление образами? - спросил Тугодум.
- Ну да, - сказал я. - Мыслить образами - это, собственно, и значит мыслить сюжетно.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ
ХУДОЖНИК МЫСЛИТ...
Вернемся к уже знакомой нам формуле: "Искусство - это мышление в образах". Это определение постоянно встречается в статьях Белинского. (Кстати, это именно он ввел в русскую литературу само понятие образа.)
"Философ, - писал Белинский, - говорит силлогизмами, поэт - образами".
Из этого определения как будто бы вытекает, что конечная цель у мыслителя (философа) и художника - одна: она состоит том, чтобы как можно лучше, убедительнее, доказательнее выразить некую идею. Разница - лишь в форме ее выражения.
Многие писатели и поэты именно так и представляли смысл своей художественной работы.
ИЗ СТАТЬИ В. В. МАЯКОВСКОГО
"ЭТУ КНИГУ ДОЛЖЕН ПРОЧЕСТЬ КАЖДЫЙ"
"Да здравствует социализм!" - под этим лозунгом строит новую жизнь политик.
"Да здравствует социализм!" - этим возвышенный, идет под дула красноармеец.
"Днесь небывалой сбывается былью социалистов великая ересь" - говорит поэт.
Если бы дело было в идее, в чувстве - всех троих пришлось бы назвать поэтами. Идея одна. Чувство одно.
Разница только в способе выражения.
Понятие "образ" является общим для всех - самых разных - видов искусства. Оно приложимо и к музыке, и к архитектуре. Но с наибольшей очевидностью, с наибольшей наглядностью образная природа искусства проявляется в живописи, в театре, в кино и, разумеется, в художественной литературе.
Именно литература являет нам великое множество примеров, показывающих, что художественный образ - это не просто отражение или воссоздание средствами искусства некой жизненной реальности, но прежде всего запечатленная, воплощенная в этом художественном отражении реальности авторская мысль.
Особенно ясно это видно на примере тех художественных образов, имена которых стали нарицательными. Взять, скажем, таких литературных героев, как Гамлет, Дон-Кихот, Тартюф, Плюшкин, Собакевич, Манилов, Обломов... Совершенно очевидно, что в каждом из них выражена некая идея, определенный взгляд художника на изображаемую им действительность, а в иных случаях даже приговор его этой действительности или некоторым свойствам человеческой натуры. Недаром от имен таких литературных героев образовались даже понятия, которыми мы постоянно пользуемся для оценки или определения тех или иных жизненных явлений: "Маниловщина", "Обломовщина", "Гамлетизм", "Донкихотство".
Однако из того, что художественный образ всегда выражает некую авторскую мысль, ни в коем случае не следует, что образ это - знак, иероглиф. Или, говоря проще, - иллюстрация, своего рода наглядное пособие, созданное и существующее исключительно для выражения той или иной - пусть даже важной и безусловно правильной мысли.
А дело, к сожалению, очень часто представлялось и изображалось (да и сейчас еще порой изображается) именно вот таким образом.
В 1934 году И. Ильф и Е. Петров сочинили и опубликовали юмористический рассказ "Разговоры за чайным столом". В сущности, это был даже не рассказ, а фельетон, в котором довольно зло высмеивались некоторые характерные черты преподавания разных предметов (географии, истории, литературы) в тогдашней советской школе.
ИЗ РАССКАЗА И. ИЛЬФА И Е. ПЕТРОВА
"РАЗГОВОРЫ ЗА ЧАЙНЫМ СТОЛОМ"
Разговор обычно начинал папа.
- Ну, что у вас нового в классе? - спрашивал он.
- Не в классе, а в группе, - отвечал сын. - Сколько раз я тебе говорил, папа, что класс - это реакционно-феодальное понятие.
- Хорошо, хорошо. Пусть группа. Что же учили в группе?
- Не учили, а прорабатывали. Пора бы, кажется, знать.
- Ладно, что же прорабатывали?
- Мы прорабатывали вопросы влияния лассальянства на зарождения реформизма.
- Вот как! Лассальянство?.. Ну, а по русскому языку что сейчас уч... то есть прорабатываете?.. Кто написал "Мертвые души"?.. Не знаешь? Гоголь написал. Гоголь.
- Вконец разложившийся и реакционно настроенный мелкий мистик... обрадованно забубнил мальчик.
- Два с минусом! - мстительно сказал папа. - Читать надо Гоголя, учить надо Гоголя, а прорабатывать будешь в Комакадемии лет через десять. Ну-с, расскажите мне, Ситников Николай, про Нью-Йорк.
- Тут наиболее резко, чем где бы то ни было, - запел Коля, выявляются капиталистические противоре...
- Это я сам знаю. Ты мне скажи, на берегу какого океана стоит Нью-Йорк?
Сын молчал.
- Сколько там населения?
- Не знаю.
- Где протекает река Ориноко?
- Не знаю.
- Кто была Екатерина Вторая?
- Продукт.
- Как продукт?
- Я сейчас вспомню. Мы прорабатывали... Ага! Продукт эпохи нарастающего влияния торгового капита...
- Ты скажи, кем она была? Должность какую занимала?
- Этого мы не прорабатывали.
- Ах, так! А каковы признаки делимости на три?
- Вы кушайте, - сказала сердобольная мама. - Вечно у них эти споры.
- Нет, пусть он мне скажет, что такое полуостров? - кипятился папа. Пусть скажет, что такое Куро-Сиво? Пусть скажет, что за продукт был Генрих Птицелов?
Это, конечно, был шарж. Карикатура. И как во всякой карикатуре здесь имело место некоторое преувеличение. Преподавание географии, а тем более таких наук, как физика, химия, алгебра, геометрия, тригонометрия, и в 30-е годы в советских школах велось не так уж плохо: стране нужны были грамотные инженеры и техники. А какой же инженер без знания физики и тригонометрии!
Хуже обстояло дело с историей.
А с литературой - совсем плохо.
Тут Ильф и Петров, пожалуй, даже и не сгустили краски. Тут у них никаким преувеличением даже и не пахло.
Гоголь и в самом деле числился тогда "реакционно настроенным мистиком". Толстой - выразителем настроений патриархального крестьянства И Онегин был "продукт". И Печорин - "продукт" И Обломов - "продукт".
ИЗ ВОСЬМОГО ТОМА "ЛИТЕРАТУРНОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ",
ВЫШЕДШЕГО В СВЕТ В 1934 ГОДУ
ОБЛОМОВЩИНА - отображенное Гончаровым явление помещичьего строя эпохи распада крепостничества в России...
Термин "ОБЛОМОВЩИНА" введен Гончаровым в романе "Обломов", главный персонаж которого, давший имя роману, является порождением старого патриархально-поместного уклада... Социальные корни ОБЛОМОВЩИНЫ уходят в крепостное, технически отсталое, почти натуральное дворянское хозяйство. Обломовцы глухи были к политико-экономическим истинам о необходимости быстрого и живого обращения капиталов, об усиленной производительности и мене продуктов"... Хозяйство велось в условиях грубой эксплоатации крестьянина, средствами примитивной техники, в обстановке еще не растраченных природных богатств. Отсталая экономика обломовского хозяйства создавала почву для примитивных общественных и бытовых отношений, содержанием которых являлась крепостническая эксплоатация. Лень, развращавшая и дворовых, моральная и умственная косность - основные качества Обломова, выросшие на почве социально-экономической отсталости и классового паразитизма крепостничества.
С того времени, как был написан процитированный выше фельетон Ильфа и Петрова и эта статья из "Литературной энциклопедии" (а написаны они были в одном и том же, 1934 году), утекло много воды. Множество перемен произошло за минувшие с той поры годы в жизни нашей школы.
"Группы" стали опять называться "классами". Одно время ввели даже, как в старых русских гимназиях, раздельное обучение. Школьников и школьниц обрядили в форму, неотличимую от старой, дореволюционной, гимназической. Потом раздельное обучение и гимназическую форму отменили. Потом... Но не будем вспоминать все, что случилось в жизни нашей школы за прошедшие с той поры шесть десятков советских лет. Перенесемся сразу в нынешнее, наше время.
Передо мною книга, вышедшая в свет в 1994 году "100 сочинений для школьников и абитуриентов" Цель авторов этой книги состояла в том, чтобы предложить старшекласснику, оканчивающему школу или уже окончившему ее и поступающему в ВУЗ, самую новую, самую современнную, сегодняшнюю трактовку старых (так сказать, "вечных", не стареющих) школьных тем.
Посмотрим же, как изменилась за минувшие годы интерпретация образа ну хоть того же гончаровского Обломова:
