Балканские мифы - Наталья Георгиевна Осояну
Неплохо также документирован австрийскими властями случай вампиризма, связанный с сербским гайдуком Арнаутом[220] Павлом, который вернулся в родное село Медведжя с территории, находящейся под властью Османской империи, и там в 1726 году умер — упал с телеги и сломал шею. По свидетельству односельчан, он рассказывал, что однажды подвергся нападению вампира и, чтобы самому не превратиться в нечисть, прибегнул к верному средству: поел земли с вампирской могилы и вымазался в вампирской крови. Так или иначе, на протяжении считаных недель после смерти Арнаута Павла четыре человека пожаловались, что он к ним является, и все они вскоре отправились на тот свет. Через сорок дней после похорон гайдука сельчане вскрыли его могилу и обнаружили труп, как и в случае с Петаром Благоевичем, неразложившимся, с вытекающей изо рта, глаз и ушей свежей кровью. Когда его проткнули колом, раздался жуткий вопль. Трупу отрезали голову, а потом сожгли; то же самое сделали с четырьмя жертвами Арнаута Павла.
Через пять лет в той же Медведже за шесть недель умерло тринадцать человек. Этот случай описан двумя австрийскими врачами, Глазером и Иоганном Флюкингером. Глазер, отправленный в поселок, чтобы проверить, не началась ли там какая-нибудь эпидемия, не обнаружил заразных болезней, которые могли бы вызвать подобную смертность, но отметил в своем отчете, что сельчане жаловались на боли в боку и груди, а также на лихорадку, объясняя симптомы присутствием в Медведже вампиров. Они утверждали, что предпочтут покинуть село, нежели покорно ждать, пока кровопийцы истребят все живое; дежурили по ночам, собираясь семьями в одном доме, и требовали помощи от властей. Изначально в вампиризме заподозрили двух женщин, которые раньше жили в турецкой части Сербии. Одну звали Милица, ей было около пятидесяти лет; другая, двадцатилетняя Стана, умерла при родах[221]. Позже, когда прибыла комиссия во главе с Флюкингером, возникла версия, что Арнаут Павел убил не только четырех человек, но и некоторое количество скота, а те, кто поел зараженного мяса, сами стали вампирами. Было вскрыто несколько десятков могил, и среди умерших за соответствующий промежуток времени обнаружилось семнадцать трупов с упоминавшимися ранее признаками вампиризма. Все были обезглавлены и сожжены, их пепел бросили в реку[222]. Как и в случае Благоевича, о случившемся написали в газетах, чем спровоцировали живой интерес публики и множество теорий. С современной точки зрения представляется вероятным, что в начале XVIII века люди — даже образованные врачи, не говоря о простолюдинах — недостаточно хорошо разбирались в особенностях процесса разложения живой материи, из-за чего некоторые мифы и продемонстрировали поразительную для своей эпохи живучесть.
В Османской империи также были задокументированные случаи «вампиризма». Ничего удивительного, ведь практически все народы, жившие на ее территории, имели свою мифологию об этих существах. Специфические, местные корни феномена тянутся к гулям — опасной разновидности джиннов, склонных пить кровь и в целом пожирать людей. Согласно одному из преданий, в гулей превратились джинны-прислужники колдунов, которые шпионили на небесах и за это были сильно обожжены кометами Аллаха. С той поры они поселились на кладбищах и прочих безлюдных местах, питаясь редкими невезучими путниками[223].
В одном судебном процессе начала XVIII века кади[224] города Эдирне (ранее — римский Адрианополь, основанный на месте столицы фракийского Одрисского царства) Мирзазаде Мехмет Эфенди был вынужден разбираться с жалобой по поводу недавно усопшего жителя, чья могила выдавала присутствие злого духа джады (cadı). Позднее та же история повторилась с другой могилой. В документах по этому делу упоминается фетва[225], демонстрирующая, что «вампирские» дела судьям Османской империи приходилось рассматривать как минимум с XVI века. Согласно фетве, если у покойника необычно красное лицо и он находится в могиле не в той позе, в какой его положили, следует поступить с джады именно так, как поступили с трупом Петара Благоевича и остальных.
Еще один интересный факт в связи с вампиризмом в Османской империи относится к инциденту в Тырново, который случился в 1833 году. Джады изводили горожан так усердно, что половина населения сбежала из города. Они нападали, портили вещи и припасы, оставаясь при этом невидимыми. Призванный на помощь экзорцист отыскал на кладбище могилы двух бывших янычар, которые — прославившись при жизни до того буйным нравом и склонностью к насилию, что лишь чудом не были казнены за свои зверства, — после смерти не угомонились. Горожане выкопали трупы, подвергли их описанной ранее экзекуции… и, как в предыдущих случаях, бесчинства «вампиров» прекратились, словно по волшебству[226].
Фарамарз убивает предводителя демонов (гулей). Иллюстрация к «Шах-наме», персидскому эпосу о царях X века.
Wellcome Collection (по лицензии CC BY4.0)
Еще одним известным — но уже легендарным — сербским вампиром был Сава Саванович. По преданию, он обитал на водяной мельнице в поселке Зарожье, которое входит в общину Баина-Башта. Его увековечил сербский писатель Милован Глишич, который часто в своих произведениях описывал сельскую жизнь и быт простых крестьян, включая их суеверия. В 1880 году он опубликовал повесть Posle devedeset godina («Спустя девяносто лет»), в которой появился Сава Саванович. Сюжет повести вертится вокруг истории любви Радойки, дочери сельского старосты Живана Душмана, и Страхини. Из-за того что Живан не хочет отдавать Радойку замуж за Страхиню, последний уходит куда глаза глядят, но недалеко: уже в соседнем селе он предлагает свои услуги местным жителям, измученным чередой странных событий на старой мельнице. Вот уже много лет любого, кто вызвался поработать мельником и остался там на ночь, утром обнаруживают мертвым. Страхине удается застать врасплох и даже ранить подлинного хозяина мельницы, вампира Саву Савановича, который в сердцах заявляет, дескать, за девяносто лет вампирской жизни он впервые остался голодным. После сельчане разыскивают дряхлую и почти глухую старушку, которая с трудом вспоминает Савановича и тот факт, что его могила находится под развесистым вязом в овраге. Найдя в конце концов и могилу — при помощи черного необъезженного жеребца, который чует нечисть, хотя от упомянутого вяза за минувшие годы не осталось даже видимого пня, — борцы с вампиризмом ее раскапывают и видят нетронутое тлением, пухлое и румяное бездыханное тело Савы Савановича. Они поливают его святой водой и втыкают кол в живот, едва заметив, что изо рта вампира вылетел мотылек (душа вампира, как и ведьмы-вештицы, могла принимать
