Балканские мифы - Наталья Георгиевна Осояну
Верховный бог в облике охотника, вступающего в противоборство с силами зла, всегда куда-то едет верхом на коне (конь у многих древних народов был одновременно солярным, солнечным животным и существом, связанным с подземным миром), один или в сопровождении верных псов. В роли его противника — кабан, медведь, лев, воплощение хаоса. Иногда на том же изображении присутствуют дерево (древо жизни), алтарь и женщина (богиня-мать). Если дерево обвивает змей, библейские ассоциации неуместны — это змея, и в архаичной фракийской парадигме она символизирует обновление природы, потому что просыпается весной и может сбрасывать шкуру. Таким образом, Герон стоит на страже установленного порядка вещей, известного мира, оберегает космос от хаоса.
Герон убивает медведя, а у ног его коня — убитый волк. На наколеннике всадника изображен лик Бендиды, что свидетельствует о ее покровительстве. Изображение на детали конской сбруи. IV в. до н. э.
Отрисовка Веры Пошивай
Небесный отец выполнял множество функций: в своей дионисийской ипостаси, например, он был еще и богом прорицателей, поэтому на одной из сохранившихся деталей конской сбруи изображен царь-жрец с зеркалом в руке, а за зеркалом — его мифический оппонент, трехголовый дракон хаоса.
Царь-жрец с зеркалом и трехголовый дракон хаоса. Изображение на детали конской сбруи. IV век до н. э.
Отрисовка Веры Пошивай
И наконец, упомянутый Геродотом Гермес, чьим именем клянутся фракийские цари и утверждают, будто произошли от него, — это тоже Небесный отец в ипостаси бога военной аристократии, которая считала его своим предком. Фракийский Гермес был связан со скотом, поскольку стада были еще одной разновидностью богатства, неподвластной Бендиде-деве в роли хранительницы очага, потому что ее вотчиной оставалась земля и то, что неподвижно пребывает в ней или на ней.
Согласно интерпретации Фола и Маразова, третьим важным богом или полубогом — назовем его так для краткости, на самом деле у него довольно запутанный и многогранный статус — в пантеоне фракийцев был Орфей, в фигуральном смысле дитя Бендиды и Небесного отца. Но поскольку миф об Орфее заслуживает особого внимания в силу своего влияния на развитие древнегреческой философии, мы вернемся к нему в седьмой главе.
В КОГО ВЕРИЛИ ИЛЛИРИЙСКИЕ ПИРАТЫ
Еще одним важным балканским народом стали иллирийцы, населявшие северо-запад Балкан — тот регион, где в наше время расположены Албания, Черногория, Босния и Герцеговина. Название собирательное, на самом деле иллирийцы — как и фракийцы, не один народ в строгом смысле слова, а целая совокупность племен. Согласно мифу, их предком был Иллирий, сын циклопа Полифема и нереиды Галатеи (его брат Кельт и сестра Гала властвовали над кельтами и галатами соответственно). Об этом предании упоминает, например, Аппиан Александрийский в десятой книге «Римской истории». Они промышляли морским разбоем, не были такими искусными мастерами, как фракийцы, и оставили куда меньше символических предметов, связанных с религиозными культами, поэтому об их мифологии известно не так уж много.
В погребальной практике иллирийцев нет единообразия, что обычно считается доказательством их смешанного происхождения, включающего как индоевропейские, так и не индоевропейские элементы[9]. Материальные свидетельства, добытые из захоронений, мало что проясняют по поводу верований, связанных с мертвецами, хотя есть основания полагать, что в ряде случаев их хоронили под полом, превращая в хранителей очага. Что касается суеверий иного характера, Плиний Старший со ссылкой на Исигона Никейского, чьи сочинения до нашего времени дошли лишь в виде фрагментов, пишет, что среди иллирийцев встречались «люди такого же [колдовского] рода, которые взглядом околдовывают и губят тех, на которых они слишком долго смотрят, особенно когда глаза гневные, так как взрослые легче чувствуют их зло. Более примечательным является то, что в каждом глазу у них по два зрачка»[10].
Кувшин с изображением змеи — традиционный атрибут румынских свадеб, символизирующий будущую плодовитость молодой пары.
The Museum of Oltenia
Иллирийцы, судя по всему, не разработали универсальной космологии, на которую опирались бы их религиозные практики[11], хотя в сверхъестественных существ и богов они, разумеется, верили, о чем свидетельствует символизм сохранившихся предметов и орнаментов. Часть из них удостоверяет поклонение солнцу, с которым были связаны водоплавающие птицы, змеи, кони и некоторые геометрические мотивы (круги, колеса с восемью спицами и так далее). Найдены и святилища, относящиеся к змеиному культу, — в том числе посвященные змеиной паре, Дракону и Дракайне, — как богам плодородия. Этот культ в какой-то степени отразился в древнегреческом мифе о Кадме и Гармонии: Кадм, убивший священного дракона бога Ареса, в конце жизни — после того как поселился у иллирийцев — сам стал драконом, а его жена попросила богов о возможности разделить участь мужа, что и произошло. Как культ солнца, так и культ змеи в определенной степени (на уровне бытовых суеверий, ритуалов, орнаментов) сохранились практически до нашего времени в тех краях, где раньше жили иллирийцы.
Иллирийские боги были запечатлены на памятниках римской эпохи, нередко под видом классических римских богов. Судя по всему, они были региональными, то есть у иллирийцев в целом не имелось единого или хотя бы доминирующего божества. Джон Уилкс перечисляет имена богов и богинь, которые сами по себе практически ни о чем не говорят: Эйя, Малесокус, Бория, Ирия; либурнская Венера Анзотика (хотя вопрос о том, считать ли либурнов иллирийцами, вызывает споры); Латра, Сентона, нимфа источника Ика из восточной Истрии; у племени яподов были алтари, посвященные локальному божеству Биндусу, аналогу Нептуна. К северу от яподов найдены алтари для поклонения Видасусу и Тане, которых можно сравнить с Сильваном и Дианой[12].
Чуть больше мы знаем о Медавре — боге-покровителе Ризинума[13]. Уроженец этого города, будучи римским наместником в Ламбезе[14], воздвиг храм с изваянием и оставил вотивную табличку — к настоящему моменту утраченную — со стихом, из которого следует, что Медавр был всадником, метающим копье правой рукой[15]. Это самое информативное из немногих имеющихся упоминаний бога. По описанию заметно, что он напоминает Фракийского всадника.
Некоторые другие элементы иллирийской религии и мифологии, предположительно, сохранились в албанском фольклоре, и к ним мы вернемся в следующей главе.
Можно ли с уверенностью утверждать, что пантеон древних фракийцев выглядел именно так, как предположили болгарские фракологи? К сожалению, нет. Теория Фола и Маразова отличается стройностью, логичностью и поэтической красотой, но фракийские племена для такого были слишком
