Серебряный мир. Книга о фотоискусстве - Евгений Владимирович Сапожинский

Интервал и контрастность — разные вещи.

На графике (рис. 12а) есть две кривые: А-ля-ля и Тра-ля-ля. А видим мы следующее: кривая Тра-ля-ля имеет бо́льшую крутизну, чем кривая А-ля-ля, но оптический интервал Dmin—Dmax у нее меньше. Таким образом, контрастность фотоматериала, который характеризует кривая Тра-ля-ля, больше контрастности фотоматериала, характеризованного кривой А-ля-ля, но его оптический интервал меньше! Все ясно? Мухи отдельно, котлеты отдельно!

Интервал — это разность между максимальной плотностью и минимальной. Контрастность — способность фотоматериала передавать тональные градации объекта теми или иными оптическими плотностями. Определяется тангенсом угла наклона прямолинейного участка характеристической кривой.

То есть: предположим, у объекта пять градаций — черная, темно-серая, среднесерая, светло-серая и белая, а у фотоматериала их только три. Значит, какие-то из соседних градаций передадутся одной и той же плотностью. Материал контрастен.

Рассмотрим обратную ситуацию: три градации объекта умещаются на фотоматериале с пятью градациями с запасом, но при этом, если не будет «задействован» верх и (или) низ характеристической кривой, — когда оптический интервал объекта невелик, — интервал негатива получится малым, и такой материал мы назовем малоконтрастным (мягким) [89].

Вы запамятовали, что такое тангенс? Я и сам позабыл. Не нужно напрягаться, ничего страшного нет. Просто запомните: чем вертикальнее прямолинейный участок кривой, тем более контрастен фотоматериал. Чем больше величина Dmin—Dmax, тем больше его оптический интервал. Вот и все.

Теперь надо понять другой нюанс, проиллюстрированный вторым графиком (рис. 12б). Обе кривые, Два-руб-ля и Три-руб-ля, имеют одинаковый наклон, и крайние их точки находятся в одном и том же оптическом диапазоне, то есть в интервале Dmin—Dmax. Однако у кривой Три-руб-ля прямолинейный участок короче, чем у кривой Два-руб-ля. Что это значит? Это значит, что оба фотоматериала имеют одинаковую контрастность и одинаковый оптический интервал, то есть идентичны. Ура! Фотобумага завода «Позитив» ничем не хуже бумаги «Ильфорд»! Да? Или… нет?.. Привет дядям и тетям! Правильную тонопередачу на «Униброме» Вы полу́чите только в середине, тени и света́ передадутся неправдоподобно. Хороший фотоматериал — это не материал с большой (малой) контрастностью: хороший — это такой материал, у которого отношение длины прямолинейного участка характеристической кривой как можно больше к длине криволинейных участков.

Понятно или непонятно?

Все очень просто: если верхний и нижний участки характеристической кривой пологие, это означает, что фотоматериал в тенях и света́х имеет низкую контрастность, т. е. не дотягивает до заявленной. Дотягивает только в середине. В тенях и света́х материал малоконтрастен! Именно в этом беда отечественных фотобумаг, да и импортных тоже, хоть и в гораздо меньшей степени. Более того — этим неприятным свойством обладают все фотоматериалы.

Запроявляя негатив, мы одновременно увеличиваем и контрастность, и оптический интервал. Отсюда и возникло это бредовое недоразумение, будто бы контрастность и оптический интервал — одно и то же.

Ну теперь-то понятно?

Позитивный процесс

Для меня это самый неинтересный этап творчества. Наибольшее наслаждение я получаю от съемки. Конечно, после нее хочется проявить и посмотреть отснятое. Ну, проявил, вроде бы все хорошо. Ну, напечатал для очистки совести контрольки. Гениально! Вроде и делать больше ничего не надо, вот он, шедевр, я же его вижу… Это беда многих гениев.

Напечатать хороший снимок большого формата в домашних условиях на дешевом «Крокусе» — задача действительно трудновыполнимая, и решение ее доступно лишь фанатику. Пусть не фанатику, а человеку очень увлеченному. Либо человеку, живущему одному. Либо когда домочадцы так же увлечены фотографией, как и он. Что почти нереально. Тяжело же нам живется, фотографам, таким, которые до сих пор предпочитают собственноручную печать.

Все это колдовство медленно, но верно уходит в прошлое, хотя машинная печать и не обеспечивают качества традиционной фотографии. Что делать, так было и с пластинками. Технически совершенствуясь, фотография загоняет себя в тупик эстетический — уже давно никто не делает таких снимков, как Адамс или Судек. Умеющие снимать есть, но вот пластическая культура печати утеряна если не навсегда, то надолго. Как ни крути, будущее за цифровой фотографией. Техника развивается стремительно, и я верю, что довольно скоро мы будем любоваться электронными фотографиями не просто приличного, а отличного качества. До этого надо только дожить, это во-первых, а во-вторых, приобрести это оборудование; будет ли оно доступно типичному представителю так называемого среднего класса?

Так-то оно так, но, думаю, превзойти на все сто процентов цифровая фотография аналоговую не сможет. Изображение станет великолепным, но пластика будет не та. Судек снимал на пластинки тогда, когда их популярность явно шла на убыль. Решение было вынужденным — он лишился руки. Используя широкоформатную камеру, Судек добился поразительной пластики. Но есть и обратный пример — Родченко взял в руки «Лейку», когда ее иначе как игрушку никто не воспринимал. Пожалуй, пример неудачный — в том, что касается пластики, Родченко был не очень-то силен, как и все или почти все репортеры. Это понятно даже по более чем посредственным репродукциям. Тороплюсь с выводами? Но ведь хорошими репродукциями Судека нас тоже никогда не баловали. И даже в крошечном, 4×5 см изображении «Восхода луны» Адамса в Большой Советской энциклопедии, чувствуется мощь. Тут есть над чем поразмыслить: гений каким-то образом прорубается сквозь безумную совковую полиграфию и доносит свой замысел до нас, хоть и в усеченном виде. Те, кто видел Судека в подлиннике, говорят, что его пластику невозможно описать словами, и никакая расчудесная полиграфия передать ее не в состоянии. И тем не менее, тем не менее: если не все, то многое нам удается домыслить. Наверняка «родные» отпечатки Родченко порадуют больше, чем картинки в книжках издательства «Искьюсствуо»; все-таки совершенно ясно, что Александра Михайловича интересовала прежде всего композиция, поэтому, хотя он и был гениальным фотографом, оставался при этом творцом однобоким. Об Адамсе и Судеке можно сказать: да, для них главное — пластика; но и композиция, и свет, и другие выразительные средства — тоже. Поэтому они гармоничны. Для меня это идеал, к которому я стремлюсь.

* * *

Поскольку я сторонник прямой фотографии (об этом в следующей главе), то сильно рассусоливать вопросы печати не буду. Пояснение для тех, кому не совсем понятен термин «прямая фотография»:

«Прямой фотографией», или «непосредственной фотографией», называется такая фотография, которая отрицает элемент творчества в позитивном