Вениамин Фильштинский - Открытая педагогика
— Начиная с третьего года у вас делается много показов на зрителе?
— Желательно, чтобы каждый спектакль был сыгран наибольшее количество раз. На предыдущем курсе было шесть спектаклей, мы сыграли их около ста раз, мы были на гастролях, три раза в Финляндии, два раза в Москве, еще раз в Калининграде[37]. Надо играть почаще, ведь это опыт, опыт общения со зрителем. Бывает, что первый спектакль выпускается только в конце третьего курса, а бывает — на втором. Но опыт публичных выступлений начинается с первого курса. На зачет все приходят, как в театр. Этого не избежать, дверь закрыть нельзя, весь институт приходит и смотрит.
— Во время учебы студенты могут где-то работать параллельно?
— На первых двух курсах не разрешается. Начиная с третьего курса, отпускаю, скрепя сердце. Особенно тяжело удержать от кино. Приходят кинематографисты, начинают умолять, просить, говорить, что всего три съемочных дня (потом оказывается, что их тридцать)… Идеально было бы четыре года студентов никуда не отпускать. Но, с другой стороны… У меня учился финн. На третьем курсе я его отпустил сниматься в кино — «Особенности национальной охоты» — получилось хорошо.
…Спектакль является не только результатом обучения, но и средством обучения. На спектакле студенты учатся многому. Прежде всего — как артист должен общаться со зрителем. Очень важно, чтобы артист чувствовал зрителя, чтобы живая связь между артистом и зрителем не обрывалась. Причем артист не должен быть слугой зрителя, не должен быть его рабом, не должен перед зрителем вертеться, лишь бы его рассмешить, он должен быть властелином, хозяином вечера. Он должен заставить зрителя думать о том, о чем актеры думали, когда ставили спектакль. И наивысший результат — эмоции зрителя: смех, слезы, жалость, сострадание.
После каждого спектакля происходит подробное обсуждение. Первый вопрос, который я задаю студентам и актерам: «Что говорят зрители?» Потому что после спектакля я даю им некоторое время, чтобы они поговорили со своими знакомыми, которые обычно бывают на спектаклях. Это очень важно, потому что артист не должен быть снобом: «Я сыграл, а они как хотят!» И мы анализируем, что говорят зрители, почему они так говорят. Следующий вопрос: «Как вы сами себя чувствовали во время спектакля? Как вы ощущали, понимают вас или нет? Была ли ответная эмоциональная волна?» И только после этих двух маленьких опросов я начинаю говорить о том, что я думаю.
Очень важна подготовка к спектаклю в день спектакля. Перед спектаклем обязательно проводятся разминки: речевая (дыхательная, артикуляционная), пластическая (разогрев тела). После этого студенты приготавливают сцену. Обязательно сами моют пол сцены. Обязательно сами приготавливают места в зрительном зале. Конечно, это небольшой зал, в нашем классе помещается человек восемьдесят, в крайнем случае, когда уже на полу сидят и на окнах — сто. Но не больше. И студенты сами должны приготовить места, проветрить помещение и вымыть полы. Наконец, перед самым началом за кулисами происходит моя беседа со студентами. Я даю ребятам напутствие. Эта встреча — короткая, иять-десять минут, не больше. Но каждый раз это последнее напутствие бывает разным. Как педагог я каждый раз должен угадать, что сказать студентам именно перед сегодняшним спектаклем. Иногда им нужно напомнить общий смысл спектакля. Иногда — последовательность смены событий. Иногда нужно их напрячь, настроить на бой. А иногда наоборот, расслабить, рассмешить. Разговор идет со всеми вместе, и в то же время каждому по отдельности я говорю, на что обратить внимание. Это очень важный и тонкий педагогический момент. От этих десяти минут очень часто зависит весь спектакль. Я прихожу — все уже в костюмах, загримированы, я смотрю и думаю: «Что сказать сегодня? Ага, они слишком напуганы сегодня, они очень волнуются». Тогда я начинаю шутить, говорю: «Да бросьте вы, что тут трудного?» А если слишком расслабленны, я их немного напрягаю. Иногда нужно настроить на общение. Бывает, что они перед спектаклем поссорились, потому что перенервничали. Тогда я тайно, шутя, начинаю их мирить. Посмеются, атмосфера наладится — поехали!
После этого в последние пять минут перед спектаклем студенты должны помолчать, успокоиться, чуть-чуть отдохнуть.
— Когда они приходят в театр, они делают какие-то пробы?
— Режиссеры ходят к нам и смотрят дипломные работы. Хотя бывает, что режиссер не приходил на спектакли, но заинтересован — тогда артист показывает ему какие-то отрывки.
У нас есть курсы, которые выпускают только два спектакля, некоторые — три, четыре. Мы выпускаем обычно шесть-семь спектаклей. По окончании учебы почти всех берут на работу в какой-то театр: наши выпускники очень ценятся.
Ну, вот… можно разойтись по разным театрам. Однако в течение многих лет своей практики я убедился, что это плохо. Плохо им расходиться по разным театрам. Во-первых, потому, что жалко: хорошие спектакли, которые могли бы еще идти, не доигрываются, пропадают. Но самое плохое, что попадают в театры еще неокрепшие артисты. Они могут попасть в плохой театр или в тот, который исповедует другие принципы, и тогда то, что мы закладывали в этого артиста, может пропасть. Может испортиться вкус. Скажем, мы их учили, чтобы они были живыми. А они попадают в театр, в котором принято кривляться или декламировать, или играть неестественно, или без души. И я пришел к выводу, что хорошо, когда они еще год или два продолжают работать вместе. Было бы правильно, если бы из каждого курса получался театр — небольшой молодой театр.
Это практически нереально по многим причинам: финансовым, организационным и прочим. Кроме того, возникает проблема творческая: кто будет руководить этим театром? Возможно, что какое-то время им будет руководить сам педагог, но это не так просто. В общем, это очень проблематично.
Интересна судьба наших последних трех выпусков. У первого судьба сложилась очень хорошо. На параллельном курсе — на режиссерском — учился молодой человек, с которым наши ребята дружили, он их подхватил — не всех, правда, основную группу, — и создал прекрасный театр «Фарсы». Повезло! Во втором случае — сначала я сам организовал театр, который просуществовал недолго — всего один год. В этом театре появился другой молодой режиссер, их товарищ, и поставил «В ожидании Годо». Это был удачный спектакль, он потом даже получил высшую национальную премию России. Потом, когда наш театр прекратил свое существование, четверо артистов вместе с этим молодым режиссером ушли в другой театр. И опять они вместе, и опять им очень повезло, они и сейчас работают вместе. Сейчас они — «звезды». Это удачные случаи. Последний мой курс, этого года, к сожалению, разошелся по разным театрам. Трое в театре Додина, двое — «На Литейном», кто-то снимается в кино. Конечно, попасть в театр Додина — большая удача, и одна наша выпускница уже сыграла там Нину Заречную… Но все-таки лучше было бы, если бы они еще года два поработали все вместе. Их ведь все равно тянет друг к другу[38].
Теперь вот о чем. Во время наших кратких встреч я не затрагивал проблемы собственно психологии педагогики, шел только по генеральной линии обучения. Но есть целый ряд других проблем. Проблема того, как научить студентов много работать. Как научить их работать самостоятельно. Это один из наших главных принципов. У нас они работают очень много. И по нашим правилам у нас не педагог организует урок, а сами студенты. Они готовят программу урока сами. Есть некоторые педагогические приемы общего художественного воспитания. Например, есть упражнение на младших курсах: урок начинается с «зачина». Студенты все вместе должны приготовить энергичный, остроумный, веселый, со смыслом зачин, который должен сразу создать рабочее, вдохновенное настроение. Это может быть просто песня или песня, разыгранная по ролям, какой-то интересный танец, который студенты сами сочинили, и т. д. И дальнейшее течение урока планируют они сами. Педагог приходит, а на столе уже лежит план урока, где написан порядок упражнений или этюдов, или отрывков. Обычно студенты на первых курсах, когда они еще боятся, что их отчислят, и чай ставят педагогу, и цветы, а уже на третьем-четвертом — чай похуже, цветы помельче… Шучу, конечно. Уютность педагогического стола всегда соблюдена (знак уважения студентов к педагогу). План делает один из студентов, дежурный в этот день. У нас он называется «хозяином дня». Обычно в плане бывает столько всего, что все не пересмотреть — двадцать отрывков, тридцать этюдов… Обычно все хотят показывать.
Иногда в конце урока показывается «кончин», несмотря на усталость, помня, что артист не имеет права уставать. (Все равно, хотя уже десять часов вечера, покажем, что мы не устали, и сделаем в конце опять какую-то шутку). Важно, чтобы у студентов воспитывалась трудовая выносливость.
