Вадим Руднев - Словарь культуры XX века
Наибольшей популярностью последние годы пользуются такие поэты русского К., как Д. И. Пирогов, Лев Рубинштейн, Тимур Кибиров.
Пригов строит свои тексты на образе тупого и самодовольного советского обывателя, рассуждающего о политике и бытии (сам Пригов называет эту риторику "новой искренностью"), некоего нового Козьмы Пруткова, предтечи обэриутов.
Вот избран новый Президент
Соединенных Штатов
Поруган старый Президент
Соединенных Штатов
А нам-то что - ну, Президент
Ну, Соединенных Штатов
А интересно все ж - Прездент
Соединенных Штатов
Здесь явно, кроме Пруткова, видится и капитан Лебядкин из "Бесов" Достоевского, другой предтеча обэриутов.
А вот рассуждение на тему метафизики советской экономики, дискурс на тему текст и реальность:
Неважно, что надой записанный
Реальному надою не ровня
Все, что записано - на небесах записано
И если сбудется не через два-три дня
Но все равно когда-нибудь там сбудется
И в высшем смысле уж сбылось
А в низшем смысле уже забудется
Да и уже почти забылось
Иногда тексты Пригова строятся как интертекст, как, например, следующая макабрическая вариация на тему стихотворения Сергея Есенина "Собаке Качалова":
Дай, Джим, на счастье плаху мне
Такую плаху не видал я сроду
Давай на нее полаем при луне
Действительно, замечательная плаха
А то дай на счастье виселицу мне
Виселицу тоже не видал я сроду
Как много замечательных вещей на земле
Как много удивительного народу
Наиболее утонченный вариант поэтики К. представляет собой поэзия Льва Рубинштейна - "стихи на карточках". Действительно, исполняя на эстраде свои стихи, Рубинштейн держит в руках стопку библиографических карточек, на каждой из которых написана одна строка или фраза или вообще ничего не написано.
Применительно к поэзии Рубинштейна наиболее остро встает вопрос о том, является ли русский К. течением модернизма или целиком авангардным искусством. Как будто, на первый взгляд, очевидно последнее. Активная прагматика, воздействие на читателя необычным приемом. Но воздействие это мягкое. В том же, что касается содержания и формы стихов Рубинштейна, то в них создается оригинальная поэтика и стилистика (а это уже черта модернизма, связанная - в отличие от поэтики Пригова - с образом русского интеллигентского сознания, вернее, с образом его голоса). Голоса обрываются, перекликаются, и создается теплый интимный мир, вернее, множество пересекающихся миров, связанных с переживанием детства, философских проблем, рефлексией над тем, что такое текст. Ясно, стоит только послушать Рубинштейна, что его философия - это семантика возможных миров, представление о пересекающихся альтернативных голосах-событиях-ситуациях. Послушаем:
1. Мама мыла раму.
2. Папа купил телевизор.
3. Дул ветер.
4. Зою ужалила оса.
5. Саша Смирнов сломал ногу.
6. Боря Никитин разбил голову камнем.
7. Пошел дождь.
8. Брат дразнил брата.
9. Молоко убежало.
10. Первым словом было "колено".
11. Юра Степанов смастерил шалаш.
12. Юлия Михайловна была строгая.
13. Вова Авдеев дрался.
14. Таня Чирикова - дура.
15. Жених Гали Фоминой - однорукий.
16. Сергею Александровичу провели телефон.
17. Инвалид сгорел в машине.
18. Мы ходили в лес.
Другой фрагмент. Стихотворение называется "Появление героя". Линии между строками символизируют границы между карточками.
- Ну что я вам могу сказать?
- Он что-то знает, но молчит.
- Не знаю, может, ты и прав.
- Он и полезней и вкусней.
- У первого вагона в семь.
- Там дальше про ученика.
Среди более молодых представителей русского поэтического К. выделяется Тимур Кибиров, творчество которого полностью не укладывается в рамки К. как ортодоксального эстетического явления.
Наиболее известные его стихи - это, пожалуй, пародия уже на сам К. Таков, например, цикл, посвященный последнему советскому генсеку Константину Устиновичу Черненко, любимому герою Кибирова, очевидно воспринимающему Черненко как мифологического трикстера, посредника между смертью и жизнью (смертью старого времени и рождением нового). Послушаем фрагмент стихотворения, заключительного в этом цикле. Оно называется "РЕЧЬ товарища К. У. ЧЕРНЕНКО НА ЮБИЛЕЙНОМ ПЛЕНУМЕ ПРАВЛЕНИЯ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ СССР 25 СЕНТЯБРЯ 1984 г.":
Вот гул затих. Он вышел на подмостки.
Прокашлявшись, он начал: "Дорогие
товарищи! Ваш пленум посвящен
пятидесятилетию событья
значительного очень..." Михалков,
склонясь к соседу, прошептал, "Прекраено
он выглядит. А все ходили слухи,
что болен он". - "т-с-с! Дай послушать!" - "...съезда
писателей советских, и сегодня
на пройденный литературный путь
мы смотрим с гордостью! Литературой,
в которой отражение нашли
ХХ-го столетия революци
онные преобразованья!" Взорвался
Аплодисментами притихший зал. Проскурин
Неистовствовал. Слезы на глазах
У Маркова стояли. А Гамзатов,
забывшись, крикнул что-то по-аварски,
но тут же перевел: "Ай, молодец!"
Этой веселой литературной кадрилью-карнавализацией мы закончим наш очерк о русском К.
Лит.:
Личное дело Э: Литературно-художественный альманах. М., 1991.
* Л *
ЛИНГВИСТИКА УСТНОЙ РЕЧИ
- область языкознания, бурно развивюшаяся в 1960 - 1970-е гг. До этого устная речь не считалась самостоятельным лингвистическим объектом, обладающим своими нормами, а лишь противопоставлялась письменной речи как отсутствие нормы или как антинорма. В изучении устной речи решающую роль сыграли русские лингвисты.
Конечно, мы будем говорить прежде всего о наиболее специфическом типе устной речи, о разговорной речи.
По наблюдениям лингвистов, нашедшим свое обобщение в итоговом сборнике "Русская разговорная речь", три особенности внеязыковой ситуации влекут за собой использование разговорной речи:
1) неподготовленность речевого акта (см. теория речевых актов);
2) непринужденность речевого акта;
3) непосредственное участие говорящих в речевом акте.
Непринужденность устной речи, ее главный компонент, создается за счет трех признаков:
а) отсутствие официальных отношений между говорящими;
б) отсутствие установки на сообщение, имеющее официальный характер (лекция, доклад, выступление на собрании, ответ на экзамене) (см. языковая игра);
в) отсутствие условий, нарушающих неофициальность обстановки - например, многих смущал включенный магнитофон единственный прибор, при помощи которого тогда можно было зафиксировать устную речь и создать ее необходимый архив для дальнейшего изучения.
К специфическим чертам устной разговорной речи относятся: многие элементы при устной коммуникации не имеют вербального выражения, так как они даны в самой ситуации - поэтому в отрыве от ситуации устная речь выглядит недоговоренной, жест и мимика входят как полнокровные члены акта коммуникации, в устном разговоре важнейшую роль играет интонация; велика роль неканонической, стертой фонетики.
Линейное протекание устной речи без возможности вернуться назад, обусловленное спонтанным характером устной речи, также оказывает большое влияние на все ее уровни.
По количеству участников ситуация устной речи разделяется на монолог, диалог, полилог, короткий обмен репликами (при знакомстве, прощании и т. п.).
Устная речь характеризуется двумя противоположными фундаментальными признаками - синкретизмом и расчлененностью.
Пример расчлененности: "Дай мне чем писать" вместо "Дай мне ручку".
Пример синкретизма: широкое употребление слов с общим местоименным, прагматическим значением (см. прагматика, эгоцентрические слова), например штука, вещь, дело.
Пример совмещения синкретизма с расчлененностью: "Дай мне эту штуку, чем чистят карандаши". В письменной речи было бы: "Дай мне перочинный нож".
Устная речь звучит совершенно по-особому, если обратить на это внимание. Для нее характерны фонетические стяжения слов. Например: шас (сейчас), тыща (тысяча), наэрна (наверное), всерано (все равно), грит, грю (говорит, говорю), сказал (сказал), каэшнь (конечно), тъкскъть (так сказать).
Для синтаксиса разговорной устной речи характерны: отсутствие длинных законченных периодов; перестановка слов; повторение одних и тех же слов; нарушение правил канонического синтаксиса; отрывочность; незаконченность, когда интонация передает то, что не скажешь словами.
Устная речь вообще не знает стандартного высказывания. Когда логический позитивизм изучал язык, он, сам не осознавая этого, исходил из норм письменного языка; поскольку устная речь находилась за пределами норм, она как будто не существовала. К тому же в начале века в образованных кругах полагалось говорить, ориентируясь на нормы письменной речи, говорить как писать. Недаром Витгеншейн в "Логико-философском трактате" рассматривает лишь один тип предложения - пропозицию в изъявительном наклонении - ему этого казалось достаточным, чтобы описать весь мир. Однако, поработав шесть лет учителем в начальных классах в глухих деревнях (см. биография), Витгенштейн пересмотрел свои взгляды на язык, и именно он первый как философ обратил внимание на тот кажущийся очевидным факт, что люди общаются не только повествовательными предложениями, но и задают вопросы. Приказывают, восклицают, кричат и плачут, неразборчиво бормочут что-нибудь, - и что все это тоже входит в человеческий язык. Отсюда и пошло витгенштейновское понятие - языковой игры как формы жизни.
