Генрих Вёльфлин - Ренессанс и барокко: Исследование сущности и становления стиля барокко в Италии

Знаменитый фонтан делла Рокка Виньолы в Витербо, фонтан на пьяцца ин Кампителли Дж. делла Порта и другие имели еще бассейн с гранями. Прекраснейшую линию профиля дал, вероятно, Доменико Фонтана в фонтане, который стоял когда-то на пьяцца дель Пополо. Впрочем, здесь он был близок к тому решению, которое предложил уже Дж. делла Порта в фонтане перед Пантеоном (рис. 19).

Верхняя чаша имела в эпоху Ренессанса плоскую форму и острые края; теперь она стала глубокой, края загнуты так, чтобы вода выливалась со всех сторон равномерно. Отдельных струй барокко не терпело, — вода должна была стекать бесформенным потоком.

Поэтому и вверху острая струя фонтана была заменена целым снопом струй, бесформенным и тяжелым. Ср. великолепные экземпляры работы Мадерны на площади Колоннады. Здесь вода извергается из широкого грибовидного тела и падает обратно на его округлую поверхность. Там, где нельзя было получить водяной сноп, стремились хотя бы к наиболее полновесной струе. Главное назначение фонтана заключалось не столько во взлете воды, сколько в шумном ее падении.

Позже фонтаны становились все шире и ниже; края бассейна впоследствии не поднимались над землей, а были вделаны в нее.

Фонтан в нише. Его редко делали одиночным, чаще — в группе от трех до пяти ниш. В Риме прославленные образцы этого рода принадлежат Доменико и Джованни Фонтана: у первого — Аква Феличе[195] (1587), у второго — Аква Паоло (1612). Это большие полуциркульные ниши с тяжелым аттиком и венчающей частью. Второй по времени памятник был расширен прибавлением к трем главным нишам двух небольших боковых. Впрочем, первоначальная форма нарушена еще раньше: в нишах находились только отдельные круглые бассейны; глубоко лежащие же большие водоемы были прибавлены позже[196]. Вероятно, здесь обнаруживается влияние примера фонтана Треви.

Фонтан, имитирующий естественный, в главном своем типе представлен fontana rustica, который сооружался из глыб скальных пород. Парковая архитектура в этом случае, естественно, была впереди городской. На виллах подобные скальные группы были известны задолго до того, как Бернини решился соорудить на пьяцца Навона монументальный образец этого вида фонтана.

При сооружении фонтанов большого Ватиканского сада Мадерна уже показал, к чему ведет последовательное применение рустикальной манеры. Здесь становится понятным, каким образом фонтан этого рода почти сам собой превращается в грот. Образец: fontana dello scoglio (источник в скале) — груда диких камней с гротом и выдвинутым вперед бассейном. Со всех сторон и самым различным образом, с шумом, пеной и брызгами, в него низвергается вода. Форма близкая к только что описанной — сталактитовая пещера, stanzone della pioggia, причем здесь были допустимы самые разнообразные степени верности законам тектоники. Уже Альберти была знакома композиция с раковинами и туфом52. Подробное описание подобного сооружения дает Аннибале Каро (1538)[197]. Он говорит как тонкий знаток и даже анализирует различные звуковые впечатления. От всей композиции веет ужасом и мрачностью: «…d'un orrore, che tiene insieme del ritirato e del venerando [ужасом, который настраивает и на бегство, и на почтение]». Вазари также дает краткое описание во «Введении» к своим «Жизнеописаниям»[198]. Но он обращается к менее значительным мотивам.

б) Каскад.

Среднюю часть парка, расположенного на склоне горы, занимал водный поток. Ему не давали сбежать по склону в виде естественного (formloser) ручья, а стилизовали. Отдельные мотивы потока и низвержения делались по возможности большими и массивными. По мере приближения к дому — переход от бесформенности и хаотичности к строгой сдержанности.

Главный пример: длинный cascata виллы Альдобрандини. Вода появляется вверху среди дикого ландшафта в виде fontanone rustico, затем — прямое течение среди полукруглых валов. Здесь она скапливается, переливается через высокую стену в водоем, исчезает, ниже вновь появляется из отверстия. Прямое течение еще раз сменяется накоплением в новом водоеме; края его оправы профилированы тоньше. Вода совершает интересное движение: ее ложе понижается волнами, уклон уступов — все сильнее. Последний перекат является центром расположенного позади дворца teatro.

Наиболее совершенное решение cascata дает вилла Конти. Здесь налицо лишь один мотив, но осуществлен он с размахом, мощно и звучно. Это четыре ступени каскада, каждая шире и выпуклее другой, в каждой выпуклости — по чаше с утолщенной кромкой. Вода льется через край, скользит по чешуйчатой наклонной поверхности[199] и сбегает из чаши в чашу. Изгнано все незначительное: и покрытые спиральными нарезами колонны, по которым стекает вода, и маленькие раковины на балюстрадах лестниц, передающие воду друг другу таким образом, что создается подобие каскада в миниатюре, и т. д.

в) Бассейн (пруд).

В форме прямоугольника он уже был известен Ренессансу — в качестве рыбного садка или бассейна для купания. Обычно он входил как составное звено в более строгое по формам целое. На вилле Мадама, в непосредственной близости к дому, он примыкает к боковой террасе. На вилле д'Эсте он граничит с цветочными клумбами партера. Позже пруд — обычно круглой или овальной формы, часто с фонтаном в центре. Он всегда глубок, дна его не должно быть видно. Первое «естественное» озеро с островком посредине находится на вилле Дориа — в более свободной наружной части усадьбы. Но натурализм ограничивается здесь лишь формой берега, выдержанного в рустикальной манере. Очертания озера отличаются необыкновенной правильностью, а остров находится точно в его середине[200].

9. Вода должна была еще служить, наконец, и тем целям, которые были очень мало связаны с архитектурными идеалами барокко. Я имею в виду те музыкальные эффекты (Kunststucke), которые чрезвычайно удивляли современников, и те шутки, которые позволял себе хозяин дома, неожиданно окатывая с ног до головы водой своих беззаботных гостей.

Барокко любило громкие звуки. Почти во всех его больших, включающих воду сооружениях имеются акустические приспособления. Наиболее прославились звуковые эффекты в teatro виллы Альдобрандини. Описание их дает Кейсслер: сошлись в схватке лев и тигрица, и тигрица очень удачно подражает фырканью разъяренной кошки, выпуская из ноздрей и пасти струи воды. Центральный водяной столб производит такой шум, как будто разрываются снаряды или наполненные воздухом шары. Кентавр дует в рог так, что слышно за четыре мили, и т. д.[201] Очень важный мотив Для изображений того времени — шутихи: нельзя было нарисовать парк, не представив несколько человеческих фигур, внезапно застигнутых струей воды. Нужно было быть осторожным, когда садишься, открываешь калитку или поднимаешься по лестнице.

Особенно опасной в этом отношении была, кажется, вилла Конти[202].

10. Чтобы понять стиль садов барокко, необходимо помнить, что парк виллы в то время был всегда рассчитан на большое и пышное общество.

Просто ходить в этой обстановке невозможно, — строго стилизированный парк требует основательности и достоинства. Дороги не предназначены для пеших прогулок, по ним двигаются по возможности большим кортежем, верхом или в экипажах, в сопровождении дам. Здесь, пожалуй, уместно вспомнить «fetes galantes [галантные празднества]» в изображениях более поздней эпохи.

Прямую противоположность такому итальянскому парку составляет современный северный парк, который старается представить природу такой, какая она есть на самом деле. Я имею в виду не аффектированный английско-китайский парк с природными мостами, хижинами под соломенной кровлей, искусственными руинами и прочим, а такой, какого требовала любовь к природе (Naturbegeisterung) у Руссо и других. Этот вкус связан с элегической сентиментальностью. Идеал чистой, девственной природы, к которому с тоской стремится душа, так же чужд итальянской парковой архитектуре, как и сельской поэзии Tacco и Гварини.

Таким образом, становится понятным, что у итальянца не было потребности в уединенном общении с природой. Но отсюда, как следствие, величественная либеральность взглядов: итальянский парк открыт для всякого.

Это основное положение на все лады повторяется в надписях (большинство их собрано у Кейсслера). Лучшая — «эдикт» садовника из виллы Боргезе. Пусть он в качестве простодушного заключительного завета обретет свое место и здесь:

Villae Burghesiae Pincianae        Custos haec edico:     Quisquis es, si liber,Legum compedes ne hic timeas,Ito quo voles, carpito quae voles,           Abito quando voles.Exteris magis haec parantur quam hero,      In aureo Seculo, ubi cuncta aurea      Temporum securitas fecit,Ferreas leges praefigere herus vetat:      Sit hic amico pro lege honesta voluntas.            Verum si quis dolo malo              Lubens sciensAureas urbanitatis leges fregerit,             caveat ne sibiTesseram amicitiae subiratus villicus              Advorsum frangat.

[Виллы Боргезе на Пинчио страж — провозглашаю следующий эдикт: кто бы ты ни был, если только ты свободен, не бойся стеснений законов, иди — куда хочешь, наслаждайся — чем хочешь, оставайся здесь — сколько хочешь. Все это сооружено больше для посторонних, чем для хозяина. В золотой век, когда безопасность времени все претворила в золото, хозяин да воспретит выставлять железные законы. Для друга да будет здесь — вместо закона — честная воля. Действительно, если кто-нибудь со злым намерением, без стеснений, с умыслом нарушит золотые веления благоприличия, то да убоится он разгневанного управляющего, который может лишить его за это залога дружбы.]