Импрессионисты. Загадка тени - Александр Иванович Таиров
Единственное, о чем приходится сожалеть что нет возможности взять и разместить одно это полотно в тихом уединенном месте, сесть в кресло и созерцать его в одиночестве. Изъян любой экспозиции заключается в том, что нет возможности остаться наедине с картиной и погрузиться в ее внутреннюю жизнь. Мешают группки людей, собравшиеся у картины и обсуждающие ее. Вы слышите разноголосицу и не в состоянии различить, о чем говорит каждая компания. С одной стороны, и не хотелось бы, а с другой – интересно узнать, о чем они дискутируют, из чистого любопытства. Пытаешься вслушаться в разговор одних людей, как тебя отвлекает уже другой диалог. В итоге ты слышишь просто общий гул, из которого доносятся лишь обрывки слов и фраз, отчего остается некое недоумение. Когда перед нами предстает большое количество картин, с одной стороны, это замечательно, с другой стороны, становится сложнее сосредоточиться. В этом тексте мы концентрируем ваше внимание на каждом полотне, описывая его так, чтобы можно было погрузиться в его внутреннюю жизнь и структуру. Но в идеале нужно остаться с картиной наедине, чтобы, по-настоящему, оказавшись в «пространстве» картины, понять ее содержание. Кроме того, мы должны воспринять художника во всем его многообразии, во всей неповторимости переживаемых им состояний. В музейных же коллекциях выставлено достаточно большое число картин, в результате одно произведение спорит с другим, и одно как бы «вытесняет» другое.
К. Писсарро. Пейзаж со скалами Монфуко. 1874. Частная коллекция
Небо цвета сливочного масла и раскаленной стали – все из области грез
Перейдем к «Оперному проезду», который он писал из окна гостиницы. Это не одно произведение, а несколько – целая серия. Посмотрите, как художник передал состояние сумрачного парижского неба, на что в свое время сетовал Модильяни. Когда он поехал в Италию, что было вызвано проблемами со здоровьем, то жаловался, что не может там долго находиться из-за красной яркой природы – его тянет в «сумрачный Париж с его серым небом». Вот он – Париж с неопределенным небом. Кстати, по этому поводу кто-то из критиков Писсарро удивился – разве может быть небо цвета сливочного масла? И прошелся по поводу всех ассоциаций, которые у него возникали с тем или другим пятном на картине Писсарро. Но мы же знаем, что небо бывает не только цвета сливочного масла, но и цвета раскаленной стали, когда на закате участок неба рядом с солнцем сияет пламенем. У Писсарро парижское небо сумрачное, но вместе с тем с палитрой теплых оттенков, которые сочетаются с кремовым цветом стен. Впечатляют и осенние оголенные ветви деревьев, и ритм окон, и уходящая вдаль улица, погружающая наш взгляд в глубину.
Каждая картина содержит в себе некие поводы для переживания, рассуждения, созерцания, понимания себя и для осмысления в себе всех тех впечатлений, которые рождаются в момент созерцания. К примеру, мы видим перед собой иллюзию пространства в котором, между тем не можем потрогать теплую стену здания, открыть створку окна и заглянуть внутрь. Но силой своего воображения можно себе это представить. И эти пятна, с помощью которых изображены окна, по сути дела, побуждают нас понимать, узнавать это пространство, переосмысливать его и переживать. Можно даже попереживать за тех, кто находится за окном, если создать в воображении ситуацию, переживаемую ими. Мы можем представить один из бесконечных эпизодов в череде состояний, которые проживают люди, находящиеся за тем или иным окном. Силой своего воображения мы их туда поселили, поэтому имеем право, уже как зрители, развернуть перед собой картину их жизни и страстей, бушующих в их обособленном мирке.
Сразу вспоминается картина «Атака» Рене Магритта. Там в арочном проеме виден дом с совершенно одинаковыми окнами. Что хотел этим нам сказать художник? А он нам говорит, что за всем одинаковым могут скрываться совершенно разные судьбы. А какие именно – зависит от степени моего обобщения, от моих способностей воссоздать различные ситуации. Пространство картины Писсарро переполняют перемещающиеся люди, живущие своими чаяниями и наполняющие картину особенным бытием. Архитектурные формы в данном случае определяют траекторию, по которой они движутся. Полотно насыщено и ритмом, гармонией, и архитектурой как застывшей музыкой, и все для нас в очередной раз становится вполне музыкальным в этом произведении.
К. Писсарро. Оперный проезд. 1898. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Москва
А здесь на картине «Пон-Нёф» изображен один из старейших мостов Парижа и праздно фланирующие по нему люди. Приятное чувство праздного шатания знакомо многим. Во французском языке родилось даже такое слово – бульвардье – прогуливаться без цели по бульварам.
Вспоминаются рассказы о том, как Эдуард Мане с Дега катались на втором этаже омнибуса и обсуждали прохожих. Такое времяпрепровождение доставляет удовольствие, потому что ты таким образом социализируешься, предъявляешь себя обществу и знакомишься с многообразием обликов и жизни себе подобных. В этом заключена определенная работа нашего сознания, воображения и собственных ощущений. Мы, к примеру, замечаем красивых людей, к которым у нас невольно возникает притяжение. Соответственно мы демонстрируем себя публике. Когда мы прогуливаемся по улице, то порой возникает ощущение что становимся центром окружающего пространства, подобно тому как это происходило с художником Анри Руссо. Когда выходим на улицу, мы сосредоточены, хотим того или нет, только на себе. И даже в каждом из прохожих можно найти себя. Также, как в «Человеке толпы» Эдгара По главный герой каждый вечер погружался в людской поток и лихорадочно скользил в нем, выхватывая взглядом людей, вбирая в себя мельчайшие детали одежды, улавливая смену настроения по мимике лица, таким образом, наполняясь их переживаниями и чувствами.
На картине мы видим
