Маргарет Мюррей - Египетские храмы. Жилища таинственных богов
Северная колоннада (Н) состоит из двойного ряда квадратных колонн, по одиннадцать в каждом ряду, они установлены на платформе, к которой можно подойти по короткой лестнице, так как она более чем на три фута возвышается над уровнем двора. Каменный потолок, по которому рассыпаны желтые пятиконечные звезды, изображает ночное небо и выкрашен в синий цвет. Задняя стена имеет явный уступ, что необходимо для сопротивления давлению расположенного сверху двора; на нижней половине стены находятся рельефы и надписи, говорящие о непорочном зачатии и божественном рождении царицы. Фараоны считали себя сыновьями бога и смертной женщины, и эти верования встречаются уже в эпоху V династии, когда цари назывались сыновьями бога солнца и жрицы. Запись Хатшепсут сообщает подробности, пропущенные в древних текстах, о том, как бог, желая произвести на свет ребенка-человека, посетил царицу, которую выбрал на роль матери божественного младенца, как царица радостно приняла бога, как другие боги готовились к великому событию и радовались рождению младенца. Хотя скульптурные изображения сильно повреждены, историю можно проследить при помощи аналогичных сцен и надписей в луксорском храме, ибо Аменхотеп III почти дословно повторяет эти записи, изменив только имена матери и ребенка. Подобные сцены и надписи встречаются в тех зданиях периода Птолемеев, которые в настоящее время известны как «храмы рождения». В той сцене, где царицу Яхмос ведут в родильную комнату божества рождения, отдельного упоминания заслуживает прекрасная голова беременной женщины. Это одна из нескольких скульптур, уберегшихся от идолоборческого рвения какого-то разрушителя храма в XVIII династии и почти столь же убийственных попыток отреставрировать ее в следующей династии.
Верхняя половина стены изображает церемонию коронации, когда Хатшепсут стала царицей. Сначала ее годы записала богиня Сешат – видимо, такую же церемонию описывает канцлер Ну, утверждая, что она будет мистически совершена для него после смерти: «Я поместил мое имя в Большом Доме. Я сделал так, что мое имя помнят в Доме Огня в эту ночь счета лет и счисления месяцев». Затем два бога окунули царицу в Воду Жизни и посадили на колени Амону, чтобы он дал ей свое благословение. Потом она вместе со своим отцом Тутмосом I отправляется в паломничество по крупным религиозным центрам Верхнего Египта, раньше являвшимся столицами независимых государств, где получает соответствующие знаки власти. Настоящая коронация, видимо, имела место по возвращении Хатшепсут в Фивы: здесь она изображена между двумя жрецами, представляющими Хора и Сета, которые возлагают венцы Верхнего и Нижнего Египта на ее голову. На стене южной колоннады (I) сохранилась запись о знаменитой торговой экспедиции в землю Пунт, которую отправила Хатшепсут.
Колоннады двух боковых молелен лишь придают общему виду особую прелесть, однако план здания несимметричен. Из гипостильного зала, в котором стоят двенадцать шестнадцатигранных колонн, создавая прекрасную перспективу, можно попасть в небольшую молельню Анубиса. Святилище украшено ярко расписанными сценами приношений и других ритуалов. Среди самых знаменитых сцен – парящие сокол и коршун, символизирующие соответственно богов Верхнего и Нижнего Египта, прикрывающие фараона распростертыми крыльями.
Молельня на южной стороне не только значительно больше молельни Анубиса, но, кроме того, сильно отличается по своей архитектуре. В нее можно попасть либо со двора, у которого она расположена, либо по лестнице с наружной стороны храмовой стены. Входили в нее через две крытые колоннады, состоявшие, соответственно, из шестнадцатигранных и хаторических колонн. Внутренняя часть молельни вытесана из монолитной каменной глыбы и состоит из двух вестибюлей и святая святых. Все скульптуры изображают Хатшепсут или Тутмоса III в присутствии богини Хатор в образе коровы. Вероятно, в узком святилище находилось каменное изображение коровы, подобное статуе, найденной в примыкающем храме Ментухотепа III.
Пандус (J), аналогичный тому, что ведет из нижнего двора, подходит к самому высокому двору, занимающему в этом храме место вестибюля. Пандус оканчивается гранитным дверным проемом, и отсюда посетитель может обозреть всю фиванскую равнину, раскинувшуюся у его ног. Фрагмент с гранитным дверным проемом сейчас стоит отдельно, но когда-то, видимо, он являлся входом в гипостильный зал (К), в настоящее время лежащий в руинах. Колонны протянулись по всей ширине двора и при взгляде снизу производят впечатление двухэтажной колоннады, так как они находятся непосредственно над колоннадой среднего двора. За гипостильным залом начинался открытый двор с колоннами (L), вокруг которого стояли молельни и небольшие залы для заупокойных служб. С западной стороны двор заканчивается у самой скалы, в которой располагаются несколько ниш, замечательных живописными сценами из жизни Хатшепсут и Тутмоса III в присутствии различных богов. В некоторых из этих ниш, видимо, помещались статуи царицы. В середине скалы находится вход в высеченное в ней святилище (М), перед которым когда-то стоял гранитный портик. Само святилище состоит из трех комнат, теперь уже сильно разрушенных; самая дальняя была либо вырублена, либо восстановлена во времена Птолемеев и посвящена двум обожествленным смертным: Имхотепу и Аменхотепу, которые, по всей видимости, почитались как боги медицины и пророчеств.
Спроектированный и построенный Сенмутом, великим зодчим царицы, храм пережил множество бедствий. Он пострадал как от рук людей, так и от сил природы. Валуны, упавшие с нависающих над ним скал, заблокировали и обрушили многие части, ветер и солнце подточили камень, а человеческая деятельность оказалась еще более пагубной. Эхнатон, если это действительно был он, удовольствовался тем, что сбил изображения и надписи, которые посчитал нечестивыми, но не тронул само здание. Позднее камеры верхнего двора использовались для бальзамирования, причем химические вещества, использовавшиеся в этой страшной работе, сваливались грудами там же. Кроме того, бальзамировщики держали там выставленные на продажу саркофаги, чтобы родные усопших могли выбрать то, в чем следовало хоронить своих близких. Запустение превратило пространство храма в место удобное для погребений, тем более что земля, на котором он стоял, продолжала считаться священной. Когда древняя вера пала, а место старой религии заняло христианство, те, кто желал удалиться от мира и посвятить себя молитвенной жизни, находили в этих дворах и колоннадах подходящий приют. Вскоре в верхнем дворе был сооружен монастырь с открывающейся на равнину высокой колокольней; с помощью кирпичных стен колоннады были разделены на кельи, а так как языческие скульптуры неизменно почитались за бесовские образы и обиталища злых духов, монахи, обрушившись на проклятых идолов с достойным Эхнатона благочестивым и яростным рвением, разгромили их. С тех пор там не осталось ничего, что мешало бы благочестивым раздумьям отшельников, и они, радуясь, что им не грозит участь поклонявшихся языческим идолам, сосредоточились на мыслях об ином мире.
К сожалению, первые египтологи были далеки от понимания того, что каждый исторический период обладает собственной, присущей только ему ценностью; снося коптские строения, они даже не оставили их описания, не задумываясь о том, что развалины раннехристианского монастыря, даже если обитавшие в нем монахи, как, впрочем, и большинство коптов V и VI столетий, и были невежественны, могли пролить значительный свет на жизнь и верования людей того времени. Мариетт нанес такой же ущерб Абидосу, опять-таки не оставив никакой описи. Оплошности и потери в археологии невозможно исправить, и наши знания об эпохе, когда христианство, прокладывая себе дорогу, боролось за собственное существование, в силу этих невосполнимых потерь становятся скуднее.
XXIII
Дейр-эль-Бахри. Храм XI династии
Это хорошо сохранившийся храм периода между Древним царством и великими храмами XVIII династии и является заупокойным храмом двух царей, Ментухотепа II, который начал строительство, и Ментухотепа III, который его завершил. План храма уникален, ибо он состоит из пирамиды в центре, находящейся на платформе, вырезанной в скале и окруженной колоннадами.
Пирамида, от которой почти ничего не осталось, имела в основании всего лишь шестьдесят квадратных футов; она была чисто архитектурным элементом и не несла никакой функциональной нагрузки. В погребальную камеру фараона попадали с внешнего двора, и находилась она в скалах за пирамидой (илл. XXIX, 2).
Храм построен на двух террасах и ориентирован с востока на запад, подойти к нему можно было с равнины по аллее, где до сих пор сохранились выкопанные в земле ямы для посадки деревьев. Аллея вела к большому двору, где с западной стороны стояла крытая колоннада из двух рядов квадратных колонн. Передняя часть стены у основания скалы верхней террасы была украшена скульптурой.
