Балканские мифы - Наталья Георгиевна Осояну
Другие боги, предположительно входившие в древний албанский пантеон[46]:
• Эн (En, Enji) — древний иллирийский бог огня, чей культ просуществовал достаточно долго, чтобы в его честь назвали день недели — четверг (e enjtja). С приходом христианства был понижен в статусе до демона.
• Перенди (Perëndi, Perëndia) — еще одно имя древнего иллирийского громовержца и небесного отца, которое в настоящее время используется аналогично русскому слову «бог»: с прописной буквы, если контекст христианский, со строчной — если подразумевается любое другое божество. Нет единого мнения относительно того, надо ли отождествлять Перенди и Зойза или это все-таки разные боги.
• Пренде (Prende), Афердита (Afërdita) — древняя иллирийская богиня зари, любви, красоты и изобилия, отождествляемая с древнегреческой Афродитой или скандинавской Фрейей. Возможно, дочь верховного бога-громовержца Зойза. Ее культ очень долго сохранялся в христианизированной Албании, особенно в северной части, под видом поклонения святой Венеранде или святой Анне, матери Девы Марии. Он был очень популярен — святой Анне посвящалась каждая восьмая из церквей, существовавших в XVI–XVII веках[47]. Радугу называли «поясом Пренде». В ее честь также назван день недели — пятница (e premtja).
• Шурд (Shurdh) — известный в Северной Албании древний иллирийский бог погоды, в основном еще один громовержец, странствующий по небу верхом на туче.
• И Вербти (I Verbti) — буквально «слепой»; именование божества, которого в одних регионах Албании считали громовержцем, в других — богом огня. В христианский период также стал демоном, и было принято считать, что поклоняющиеся ему утратят зрение.
• Талас (Talas) — бог шторма, о котором известна лишь история, как он воспылал страстью к супруге бога-громовержца и жестоко изнасиловал ее, вследствие чего богиня покончила с собой, перед этим рассказав о случившемся мужу. Громовержец ударом молнии разорвал Таласа на части.
* * *
Космогонические мифы и высший пантеон балканских божеств — как южнославянских, так и относящихся к иным традициям — известны нам лишь отчасти благодаря сведениям, собранным по крупицам этнографами, которые трудились в разных регионах полуострова, пока еще были живы те, кто помнил предания, передаваемые из уст в уста. Кроме мифов и легенд, подспорьем для ученых стали обряды и песни, а также колядки, в которых упоминаются важные мифологические персонажи и по контексту проясняется их роль. Опираясь на индоевропейские и общеславянские традиции, мы можем приблизительно определить, какими были главные боги южнославянского пространства, однако вместе с тем остается множество неразрешимых вопросов, среди которых — принципиальная невозможность в ряде случаев отделить подлинные древние мифы от поздних наслоений, включая детали, возникшие случайно или придуманные теми, кто собирал фольклорный материал.
Часть II. Все грани мифа
Глава 3. Песни о героях, битвах и чудесах
СЕРБСКИЙ ЭПОС
Согласно определению Николая Кравцова, «эпос — героическая поэзия, в которой героика дается в одических, идеализированных и гиперболизированных тонах»[48]. Иными словами, эпическая поэзия представляет собой воспевание (как правило, в прямом смысле, поскольку произведения рассказывали речитативом или пели, и наличие в тексте определенной мелодики иной раз бывало гораздо важнее рифмы) некоего героя и его поступков, замаскированное под историчность, но совсем необязательно в точности соответствующее летописям и хроникам. Помимо исторической канвы, в эпосе встречаются и откровенно фантастические, мифические детали вроде волшебных существ, спутников или свойств героя — примером последних может служить тот факт, что Марко Кралевич, если следовать тексту одной из песен, прожил на белом свете целых триста лет! В отдельно взятой эпической песне воспевался один сюжет, но они складывались в циклы, посвященные героям, династиям, битвам, историческим периодам.
Гусле — балканский музыкальный инструмент.
The National Museum of Finland / Markku Haverinen, Vantaa
Сочетание исторических, экономических, общественных и прочих факторов привело к тому, что на Балканах особое развитие получил сербский героический эпос, основное ядро которого сложилось в XIV–XVII веках, и в этот же период он достиг расцвета (о том, что существовало раньше, сохранилось крайне мало свидетельств). Эпос называется «сербским», но с точки зрения географии охватывает не только современную Сербию, но и Хорватию, Черногорию, Северную Македонию. В нем отразились драматичные события — подвиги, предательства и разнообразные политические потрясения, — связанные как с внутренней жизнью Сербии, прямыми столкновениями и подковерной борьбой владарей, властелей и властеличичей[49], так и с их отношениями — в форме вражды или вассалитета — с турецкими завоевателями.
Сербский героический эпос еще называют юнацкими песнями, где «юнак» — добрый молодец, воин, витязь, богатырь, не только отважный, умный и честный, но еще и великодушный. Николай Кравцов делит эти песни на два больших отдела: исторические и неисторические[50], где последние — либо очень древние, и действуют в них мифологические персонажи вроде вил, змеев и дивов, либо представляют собой обработку легенд и христианских, особенно апокрифических, сюжетов (иными словами, не имеют под собой даже символической исторической основы).
Пример неисторической, мифологической песни — «Царь Дуклиян и Иоанн Креститель». Дуклиян или Дуклян, как упоминалось в предыдущей главе, — балканское имя дьявола. В песне рассказывается о том, как два персонажа-побратима пили вино на берегу моря, а потом первый начал играть золотою короной, второй — подбрасывать яблоко, которое случайно упало в воду. Дуклиян нырнул за ним, взяв с побратима слово, что тот не тронет его золотую корону. Иоанн, однако, слетал на небо и получил у Всевышнего разрешение нарушить клятву, чтобы украсть драгоценность. Ради этого ему пришлось вновь уронить в море яблоко, чтобы Дуклиян опять нырнул, — и тогда Иоанн заморозил поверхность воды, покрыл ее льдом в двенадцать слоев. Дуклиян сумел эти слои пробить и почти догнал вора у небесных врат, ранил его — вырвал часть плоти из стопы, — но все-таки Иоанн сумел вернуть на небо солнце — вот чем была корона на самом деле!
В черногорской версии предания, которую пересказывает Павел Ровинский, это известно с самого начала. Еще в ней в целом больше подробностей и имеются некоторые отличия, хотя и не принципиальные. Сперва было так, что Бог владел только луной, а дьявол — солнцем. Бог призвал к себе Илию и предложил придумать, как бы обмануть дьявола и забрать у него солнце, а святой ответил, что такое возможно лишь при помощи обмана. Бог колебался, но потом подумал о том, как все живое страдает без солнца,
