Елена Грицак - Барселона и Монсеррат
Если, не доходя до площади, где стоит памятник адмиралу, свернуть налево, можно оказаться на территории порта и увидеть то, что не всегда показывают туристам, например место швартовки грузовых судов. Для того чтобы осознать значимость сегодняшнего порта Барселоны, не стоит обращаться к статистике. Его величина и роль в экономике государства понятны с первого взгляда. Белоснежные океанские суда подходят к причалам практически друг за другом, и с той же регулярностью отчаливают под традиционный вой корабельных сирен. Докеры – люди с обветренными загорелыми лицами – работают не спеша, но упорно, выполняя свои нелегкие обязанности по-каталонски угрюмо, без шуток, зато с резкими гортанными окриками и грубой бранью.
Позади порта издавна располагалось предместье, вопреки нежному названию Барселонетта, населенное рыбаками и портовыми грузчиками. Не слишком благоустроенное тогда побережье привлекало свободой, которую всякому месту дарует море. Множество разнокалиберных судов, как в древности, причаливало прямо к берегу, где склады соседствовали с кузницами; гуляющие прохаживались по кромке воды, спокойно беседовали, флиртовали, не обращая внимания на суету и грохот, производимый молотками рабочих, обивавших железом корабли.
Церковь на площади Барселонетты
Старая Барселонетта не богата архитектурными шедеврами, но памятные места имеются и здесь. Следуя вдоль широкой темной террасы с перилами, невозможно не пройти мимо красивых домов, в одном из которых некогда жил Сервантес. Раньше грязный бедняцкий квартал навещали, правда, всего лишь, проходя по улицам, вполне презентабельные особы: дамы с кружевными зонтиками в руках, девушки в светлых муслиновых платьях, почтенные мужи, направлявшие свои семейства к берегу, туда, где теплое море сливалось с мелким белым песком. Иностранцы приезжали в Барселонетту осенью, зимой или во время эпидемий, довольно часто нарушавших покой населения Европы. Путешественники той поры отмечали, что море постоянно заливало поселок, и даже пророчили ему скорую гибель в пучине, которую, к счастью, не допустили городские власти, устроив мол.
Обитатели Барселонетты никогда не жаловались на скуку. Таверны, бары, кафе, вплоть до респектабельных кондитерских, и раньше встречались здесь на каждом шагу, хотя рыбацкий сервис, конечно, был не на высоте. В литературе упоминались несчастья европейских аристократов, отведавших в предместье «странной водки, какого-то желтого вина, кофе подозрительного цвета». Гораздо счастливее были те, кто не рисковал здоровьем в закусочных, предпочитая ему, например, театр марионеток, по словам русского путешественника, «всегда наполненный шумною толпою. В самых употребительных пьесах непременно фигурировали красавица, матрос, ее муж – рыбак или пастух». Дуэли в таких драмах представляли собой обычное побоище, а оружием вместо шпаги служила дубина, под ударами которой погибал ревнивый супруг. При падении занавеса зрители неистово аплодировали большими мозолистыми руками. Театральный вечер нередко завершался реальной трагедией, где никогда не находилось виноватых: после драки каждый матрос успевал достичь борта своего корабля, и к приходу полиции зала оказывалась совершенно пустой.
Вид на порт Барселоны
Сегодняшние барселонцы отдыхают гораздо цивилизованнее: летом у моря, зимой в пивных барах, ресторанах, концертных залах, на танцплощадках. До Олимпиады 1992 года в Барселоне, как ни странно, не имелось ни одного оборудованного пляжа, зато теперь к некоторым из них подведены ветки метрополитена.
Недавно построенный досуговый центр Маремагнум, помимо сооружений, положенных каждому развлекательному комплексу, включает в себя гигантский аквариум. Последний, имея невероятно сложную конструкцию, разделяется на гигантский океанариум с объемом 4 тысячи литров и два меньших резервуара, представляющих собой замкнутые экосистемы с климатом Средиземноморья и тропиков. Прозрачные стенки 80-метрового туннеля под океанариумом позволяют совершить прогулку практически по дну моря, в компании акул и прочих рыб из многочисленного морского братства. Вскоре после открытия Маремагнум стал привычным местом встреч, в котором барселонцев, каталонцев из ближайших городов и туристов со всего мира развлечения ожидают в любое время дня и ночи, ведь комплекс не закрывается никогда, подобно тому, как никогда не умолкает шум в порту Барселоны.
Досуговый центр Маремагнум
По аллее с сеньоритой
На закате золотого века слава Барселоны начала постепенно угасать. Причиной тому явился общий упадок в стране и отчасти Мадрид, куда переместился центр государственной власти. Королевское семейство покинуло теплое побережье, впервые решив обосноваться в постоянной резиденции, коей был избран захудалый, продуваемый холодными ветрами городок на кастильском плато. Обиженные барселонцы в очередной раз попытались найти защиту в лице французских монархов, но союз с давним врагом испанских королей принес им немало бед. С этого момента для города начался долгий период войн и внутренних конфликтов, из которых он редко выходил победителем.
Последнее противоборство произошло в XVII веке, и вновь попытка добиться автономии не увенчалась успехом. В день праздника тела Христова у подножия горы Монжуик был убит испанский вице-король, восстание послужило началом 12-летней войны, которая едва не привела к катастрофе. Город почти опустел, голодные горожане покидали разрушенные дома, не утратив, однако, надежду на восстановление былых порядков. Ситуацию осложнило вмешательство французского двора, в данном случае выступившего не столько союзником Барселоны, сколько врагом Испании.
Вид города Барселоны. Гравюра, XIX век
Тем не менее вряд ли хотя бы один житель этой местности пожалел о тесных связях с Францией, ведь благодаря ей в Каталонию проникала европейская культура, зачастую недоступная народам, скрывавшимся в тени испанской короны. В отношении свободы каталонцы не успокоились до сих пор, и, возможно, поэтому трагическая дата 11 сентября, когда состоялась последняя битва за свободу, здесь отмечается как праздник. В этот день представители мужского пола поднимают бокалы за независимость, надеясь на то, что их край все же будет государством, Барселона – столицей, а женщины, забыв о тяжелом труде, вновь будут такими, какими были в старые добрые времена.
По средневековым обычаям замужней испанке полагалось находиться дома, присматривать за слугами, шить, штопать, вязать, читать детям часослов, но изредка и не по-латыни. Образование тогда являлось сферой мужчин, поэтому, даже интересуясь науками, женщина не могла обнаруживать к ним интерес, дабы не испытать гнев мужа и не быть осмеянной обществом.
Каталонская крестьянка золотого века
В 1700 году скончался последний представитель испанской ветви Габсбургов, и королевские дома Европы вступили в борьбу за испанское наследство. Победителями, к великой радости каталонцев, оказались Бурбоны, которые не замедлили распахнуть двери новой вотчины для французских традиций. Забросив на дальнюю полку «Примерную жену» – своеобразный кодекс семейной жизни, созданный монахом Луисом де Леоном, – каждая испанка считала своим долгом хотя бы полистать любовный роман, с того времени считавшийся хорошим тоном, правда, в женском кругу.
Французские путешественники, размышляя об испанских нравах золотого века, сетовали на «деспотичных каталонцев, обращавшихся со своими женами, как с рабынями, таким образом, добивавшихся от них добродетели. Они держат их взаперти, напрасно не заимствуя опыт Франции, где женщины свободны, раскованны без вреда для нравственности». Возражая иностранцам, местные авторы упрекали испанок в «бесстыдном рисовании на публике, презрении к уединенному образу жизни, когда только близкие родственники знали о существовании женщины. Нынче все наоборот, одни только развлечения, смелые взгляды, манто на плечах, сплошные выходы в свет…». Похожее впечатление складывалось у непривыкших к женской вольности итальянцев: «Здешние дамы пользуются большой свободой, ходят по улицам днем и ночью, совершенно как мужчины, легко заводят беседу, остры на язык. Их дерзкое поведение зачастую переходит границы скромности и порядочности. Они заговаривают со всеми, просят угостить легкой закуской, фруктами, оплатить места в театре, требуют маленькие подарки и другие вещи подобного рода».
Пальмы в барселонском парке
Каталонские женщины никогда не отказывались от роли хранительниц семейного очага, но им уже не возбранялось пользоваться и даже злоупотреблять дарованной свободой. Манера поведения королев-француженок казалась предпочтительнее пуританской морали, которую с поддержкой церкви пыталась ввести Изабелла Кастильская. Вызывающая смелость больше соответствовала испанскому темпераменту и, кроме того, представлялась компенсацией за привычку жить в строгости.
