К Станиславский - Работа актера над собой
- В искусстве прежде всего надо уметь видеть и понимать прекрасное. Поэтому в первую очередь вспомним и отметим положительные моменты показа. Таких моментов было только два: первый, когда Малолеткова скатилась с лестницы с отчаянным криком "спасите!", а второй был у Названова, в сцене "Крови, Яго, крови!". В обоих случаях как вы, игравшие, так и мы, смотревшие, всем существом отдались тому, что происходило на подмостках, замерли и зажили одним, общим для всех волнением.
Эти удачные моменты, взятые отдельно от целого, можно признать искусством переживания, которое культивируется в нашем театре и изучается здесь, в его школе.
- Что же это за искусство переживания? - заинтересовался я.
- Вы его познали на собственном опыте. Вот и расскажите нам, как эти моменты подлинно творческого состояния ощущались вами.
- Ничего не знаю и не помню,- говорил я, одурманенный похвалой Торцова.- Знаю только, что это были незабываемые мгновения, что только так я хочу играть и что такому искусству я готов отдать всего себя...
Пришлось замолчать, иначе брызнули бы слезы.
- Как?! Вы не помните своего внутреннего метания в поисках чего-то страшного? Вы не помните, что ваши руки, глаза и все ваше существо готовились куда-то ринуться и что-то схватить? Вы не помните, как вы кусали губы и едва сдерживали слезы?-допытывался Аркадий Николаевич.
- Вот теперь, когда мне рассказали о том, что было, я как будто начинаю вспоминать свои ощущения,- признался я.
- А без меня вы не смогли бы этого понять?
- Нет, не смог бы.
- Значит, вы действовали подсознательно?
- Не знаю, может быть. А это хорошо или плохо?
- Очень хороню, если подсознание повело вас по верному пути, и плохо, если оно ошиблось. Но на показном спектакле оно вас не подвело, и то, что вы нам дали в эти несколько удачных минут, было превосходно, лучше всего, что только можно пожелать.
- Правда? - переспросил я, задыхаясь от счастья.
- Да! Потому что лучше всего, когда актер весь захвачен пьесой Тогда он, помимо воли, живет жизнью роли, не замечая, как чувствует, не думая о том, что делает, и все квыходит само собой, подсознательно. Но, к сожалению, таким творчеством мы не всегда умеем управлять.
- Получается, знаете ли, безвыходное положение:
нужно творить вдохновенно, но это умеет делать только подсознание, а мы, изволите ли видеть, не владеем им. Извините, пожалуйста, где же выход? недоумевал и чуть иронизировал Говорков.
- К счастью, выход есть! - прервал его Аркадии Николаевич.-Он заключается не в прямом, а в косвенном воздействии сознания на подсознание. Дело в том. что в человеческой душе существуют некоторые стороны, которые подчиняются сознанию и воле. Эти-то стороны способны воздействовать на наши непроизвольные психические процессы.
Правда, это требует довольно сложной творческой работы, которая только отчасти протекает под контролем н под непосредственным воздействием сознания. В значительной части эта работа является подсознательной и неипроизвольной. Она по силам лишь одной - самой искусной, самой геннальной, самой тончайшей недосягаемой, чудодейственной художнице - нашей органической природе. С ней не сравнится никакая самая изощренная актерская техника. Ей и книги в руки! Такой взгляд и отношения к нашей артистической природе очень типичны для искусства переживания.-говорил с жаром Торцов.
- А если природа закапризничает? - спросил кто-то.
- Надо уметь возбуждать и направлять ее. Для этого существуют особые приемы психотехники, которые вам предстоит изучить. Их назначение в том, чтоб сознательными, косвенными путями будить и вовлекать в творчество подсознание. Недаром же одной из главных основ нашего искусства переживания является принцип: "Подсознательное творчество природы через сознательную психотехнику артиста". (Подсознательное - через сознательное, непроизвольное - через произвольное.) Предоставим же все подсознательное волшебнице природе, а сами обратимся к тому, что нам доступно,- к сознательным подходам к творчеству и к сознательным приемам психотехники. Они прежде всего учат нас, что когда в работу вступает подсознание надо уметь не мешать ему.
- Как странно, что подсознание нуждается в сознании! - удивился я.
- Мне это представляется нормальным,- говорил Аркадий Николаевич.Электричество, ветер, вода и другие непроизвольные силы природы требуют знающего и умного инженера для подчинения их человеку. Наша подсознательная творческая сила тоже не может обойтись без своего рода инженера-без сознательной психотехники. Только тогда, когда артист поймет и почувствует, что его внутренняя и внешняя жизнь на сцене, в окружающих условиях протекает естественно и нормально, до предела натуральности, по всем законам человеческой природы, глубокие тайники подсознания осторожно вскроются, и из них выйдут не всегда понятные нам чувствования. Они на короткое или на более продолжительное время овладеют нами и поведут туда, куда им повелит что-то внутри. Не ведая этой правящей силы и не умея изучать ее, мы, на нашем актерском языке, именуем ее просто "природой".
Но стоит нарушить нашу правильную органическую жизнь-перестать верно творить на сцене,-и тотчас же щепетильное подсознание пугается насилия и снова прячется в свои глубокие тайники. Чтоб этого не произошло, прежде всего надо творить верно.
Таким образом, реализм и даже натурализм внутренней жизни артиста необходим ему для возбуждения работы подсознания и порывов вдохновения.
- Значит в нашем искусстве нужно беспрерывное подсознательное творчество,- вывел я заключение.
- Всегда творить подсознательно и вдохновенно нельзя, - заметил Аркадий Николаевич,- таких гениев не существует. Поэтому наше искусство предписывает нам лишь подготовлять почву для такого подлинного, подсознательного творчества.
- Как же это делается?
- Прежде всего, надо творить сознательно и верно. Это создаст наилучшую почву для зарождения подсознании и вдохновения.
- Почему же? - не понимал я.
- Потому что сознательное и верное рождает правду, а правда вызывает веру, а если природа поверит тому, что происходит в человеке, она сама примется за дело. Вслед за ней вступит подсознание и может явиться само вдохновение.
- Что значит "верно" играть роль? - допытывался я.
- Это значит: в условиях жизни роли и в полной аналогии с ней правильно, логично, последовательно, по-человечески мыслить, хотеть, стремиться, действовать, стоя на подмостках сцены. Лишь только артист добьется этого, он приблизится к роли и начнет одинаково с нею чувствовать.
На нашем языке это называется: переживать роль. Этот процесс и слово, его определяющее, получают в нашем искусстве совершенно исключительное, первенствующее значение.
Переживание помогает артисту выполнять основную цель сценического искусства, которая заключается е создании "жизни человеческого духа" роли и в передаче этой жизни на сцене в художественной форме.
Как видите, наша главная задача не только в том, чтоб изображать жизнь роли в ее внешнем проявлении, но главным образом а том, чтобы создавать на сцене внутреннюю жизнь изображаемого лица и всей пьесы, приспособляя к этой чужой жизни свои собственные человеческие чувства, отдавая ей все органические элементы собственной души.
Запомните однажды и навсегда, что этой главной, основной целью нашего искусства вы должны руководиться во все моменты творчества и вашей жизни на сцене. Вот почему мы прежде всего думаем о внутренней стороне роли, то есть о ее психической жизни, создающейся с помощью внутреннего процесса переживания. Он является главным моментом творчества и первой заботой артиста. Надо переживать роль, то есть испытывать аналогичные с ней чувства, каждый раз и при каждом ее повторении.
"Каждый великий актер должен чувствовать и действительно чувствует то, что он изображает,- говорит старик Томмазо Сальвини, лучший представитель этого направления.
- Я нахожу даже, что он не только обязан испытывать это волнение раз или два, пока он изучает свою роль, но в большей или меньшей степени при каждом исполнении ее в первый или в тысячный раз..." - прочел Аркадий Николаевич по подброшенной ему Иваном Платоновичем статье Томмазо Сальвини (его ответ Коклену).- Так же понимает искусство актера и наш театр.
.....................19......г.
Под влиянием долгих споров с Пашей Шустовым я при первом удобном случае сказал Аркадию Николаевичу:
- Не понимаю, как можно научить человека правильно переживать и чувствовать, если ему самому не "чувствуется" и не переживается"!
- Как вы полагаете: можно научить себя или другого заинтересоваться ролью и тем, что в ней существенно?-спросил меня Аркадий Николаевич.
- Допустим, что-да, хотя это и не легко.-ответил я.
- Можно намечать в ней интересные и важные цели, искать правильный подход к ней, возбуждать в себе верные стремления, выполнять соответствующие действия?
