Елена Ленковская - Сокровища Рифейских гор
Так вот. Процарапают рисунок, потом клинок кислотой протравят. Где процарапано — кислота с металлом соприкасается и его разъедает. В этих местах тонкие бороздки-линии навсегда остаются. Из них рисунок и складывался — матовый, слегка углублённый. Там где слой киновари не нарушен, кислота поверхности клинка не коснётся. И когда киноварь уберут, окажется, что фон сохранил светлый блеск нетравлёной стали.
А Бушуев придумал другой способ. Он взял тонкую кисточку, и рисунок на клинке киноварью нарисовал. А потом вытравил клинок. Получилось наоборот — рисунок выпуклый, блестящий, а фон вокруг — матовый.
И получилось, что можно теперь не процарапывать изображение, а именно рисовать на клинке — лёгкими и свободными движениями кисти. Не зря мастеров, что наносили рисунки на клинок, стали звать клинковыми рисовальщиками. Правда, здорово звучит?
Клинковым рисовальщикам принадлежала и до сих пор принадлежит одна из важнейших ролей в производстве златоустовских украшенных клинков. Здесь нужны не только совершенное знание дела, но и талант. Перед тем как приступить к разрисовке клинка, гравёры в течение продолжительного времени работают над составлением эскиза, который после окончательной доработки и наносится на сталь клинка.
Превосходство русского оружия
Надо сказать, что государственная регламентация, столь сильная в эпоху классицизма, сказывалась и в производстве украшенного оружия. Оружие на Златоустовской фабрике делалось по образцам, присылаемым из Петербурга. К счастью, столичные образцы определяли только форму клинка. Украшение же целиком зависело от искусства и фантазии златоустовских художников.
Современники довольно скоро заговорили о новаторстве уральских оружейников. Конечно, широкую публику не волновали тонкости производственного процесса, но его художественные результаты не могли оказаться незамеченными. Журнал «Отечественные записки» писал в 1826 году, что из «сравнения обыкновенной сабли Златоустовской с самою богатейшею Солингеновской (выполненной мастерами из Золингена — прим. авт.) — можно убедиться в превосходстве русского оружия перед немецким. Немцы ограничивались одними арматурами и гирляндами, не осмеливаясь выделывать золотом фигур или групп, напротив того, в Златоусте рисуются на клинках целые баталии и мифологические происшествия».
Теперь сабли и охотничьи ножи стали украшать не только гирлянды да арматуры.
Поскакали по поверхности клинков золотые всадники — в киверах и гусарских ментиках, со знамёнами, сабли наголо! Затрубили в рог охотники, понеслись борзые собаки — догоняют кабана, вцепляются в морду, хватают сзади.
А вот — вышел с рогатиной на медведя здоровенный детина, медведь на задних лапах поднялся во весь рост, а передние вверх поднимает, сдаётся, наверное… Обращались мастера и к сценам труда, изображая то, что прекрасно знали сами — например, мастерские по изготовлению холодного оружия.
Вот так и родилась знаменитая златоустовская гравюра на стали, отличающаяся от классической гравюры, как живописное полотно от карандашного рисунка.
Баталии и арматуры
Самое значительное место в искусстве гравёров Златоуста заняли батальные сцены — не только потому, что ими логично украшать оружие. Пристальное внимание оружейников к военно-патриотической теме было связано с десятилетием, а затем и пятнадцатилетием Отечественной войны 1812 года. Вот почему развернутые панорамы сражений и сцены конных боёв украшают многие златоустовские клинки того времени. Яркий пример — знаменитая сабля, получившая название «Бородинское сражение».
Впрочем, от традиционных для украшения холодного оружия декоративных орнаментов златоустовские мастера также не отказались. В 1820—1830-е годы в России были сильны веяния классицизма, а зрелый классицизм страсть как любил военную атрибутику (копья, мечи, щиты, сабли, шлемы). Не только в декоративном искусстве, но и в архитектуре того времени, и в живописи были популярны так называемые арматуры — композиции из перекрещенных знамён, доспехов, оружия. (Проще говоря, арматуры — это военные эмблемы, на которых сабли и флаги собраны в пучок. Слова пришло к нам из латинского: armatura означает вооружение, снаряжение.)
Вот и сабля «Бородинское сражение» помимо многофигурной сюжетной сцены украшена композицией из военного барабана, гусарского кивера с султаном, перекрещенных копий, ножей, сабель и лавровых ветвей.
Ядовитые технологии
Кроме гравировки, для украшения клинка применялись воронение, синение и золочение. Готовый клинок нагревали над сильно раскаленными углями, отчего цвет стали начинал меняться — желтел, затем краснел и, наконец, синел. Нужную степень изменения цвета диктовала мастеру профессиональная интуиция: в этот момент клинок быстро опускался в конопляное масло — так закреплялся полученный цвет.
Золочение клинка было принципиально похоже на процесс гравирования, только на этот раз масляной краской покрывался весь клинок, а нетронутым оставался рисунок, предназначенный для золочения. Золото смешивали с ртутью и наносили смесь на незакрашенные места. Затем помещали клинок над раскаленными углями. Ртуть от нагрева испарялась, а золото присоединялось к стали, образуя необходимый орнамент. Этот способ золочения, однако, был очень вреден для здоровья, так как позолотчики были вынуждены дышать ядовитыми парами ртути.
Волнистый узор булата
В 1830—1840-х годах произошли на фабрике заметные перемены. Златоустовские оружейники вдруг увидели и оценили своеобразную красоту чистого булатного клинка: волнистые и струйчатые узоры булата напоминали переливчатость муаровой ленты. Мастера стали проявлять стремление сохранить его поверхность нетронутой, — в этом сказались веяния Востока, в частности, влияние грузинских оружейников. Зато значительное внимание стало уделяться отделке ножен. Вот описание ножен 1834 года: «ножна оклеена малиновым бархатом со стальною возвышенной позолотой оправою». В это же время златоустовские художники начинают использовать для отделки ножен и эфесов уральские самоцветы.
В 1870-80-х годы оружие стали украшать пышным орнаментом в духе псевдорусского искусства. Мастеров-оружейников совсем перестали занимать сюжетные сцены, составлявшие главную, неповторимую особенность златоустовского украшенного оружия.
Но созданная в 20—30-е годы XIX века златоустовская гравюра на стали до сих пор удивляет и радует нас.
Музей оружия
Отменные украшенные клинки можно увидеть в Златоустовском краеведческом музее. Здание, в котором он располагается — само по себе замечательное: старинное, построенное ещё во времена классицизма. И внутри чего только нет! Коллекция минералов, одна из самых богатых в России есть в экспозиции, старинные книги, чучела уральских животных на фоне среды их обитания, и прочие весьма любопытные экспонаты.
Но всё-таки самое интересное в этом музее — коллекция оружия. Во-первых, эта коллекция самая большая из всех существующих (кое-какие златоустовские палаши и сабли, конечно, и в других российских музеях хранятся). А, главное, здесь представлены не только конечные результаты работы оружейников, но и все стадии, которые проходит железная заготовка — начиная с простой болванки и заканчивая готовой шашкой.
А ещё в музее есть рыцарские доспехи! Их тоже мастер Бушуев делал, вместе с Иваном Бояршиновым, вторым выдающимся мастером златоустовской гравюры. В обращении Бушуева к созданию рыцарского вооружения сказались романтические увлечения 1820-1830-х годов. «Древнее вооружение» Ивана Бушуева — произведение декоративно-прикладного искусства, созданное по мотивам средневековья.
Может ты и про «чёрные ножи» слышал? Знай — они тоже златоустовские. Это уж в двадцатом веке было. В Великую Отечественную ими были вооружены наши разведчики. «Чёрными» эти ножи называли за чёрную рукоять. А ещё во время войны со златоустовскими клинками наголо шли в атаку бойцы кавалерийских корпусов Доватора и Белова, башкирские конники генерала Шаймуратова.
И сегодня в Златоусте холодное оружие выпускают. И украшают его мастерски.
Глава шестая
КАМЕННЫЙ ЦВЕТОК
Камнерезное искусство Урала.Город камня
Век назад Екатеринбург — по свидетельству великого русского геохимика и минералога Александра Ферсмана — «был настоящим городом камня».
Вот что увидел молодой Ферсман, когда впервые приехал на Урал в 1912 году, получив «командировку от Академии наук и 150 рублей на поездку»:
