Иегуди Менухин - Странствия
Сейчас мы готовимся обеспечить нашу школу дополнительным помещением для занятий и для общежития, а также концертным залом на четыреста мест. Как же нам повезло! У нас прекрасный директор — Николас Чизхолм, замечательный музыкальный директор Стивен Поттс, мы пополнили наш штат преподавателей несколькими лучшими в мире педагогами, среди них Наташа Боярская, с которой я познакомился в Москве. У нее удивительный подход к ученикам, с самыми младшими она обращается как с родными детьми и легко добивается, чтобы все их суставы стали гибкими, мягкими и послушными. Она исключительно ценный сотрудник школы, благодаря ей у нас каждую неделю собирается несколько сот живущих по соседству маленьких детей, которые хотят играть на скрипке.
Обучение на скрипке в Англии в большинстве случаев поставлено все еще довольно примитивно. Когда мы в 1992 году искали по всей стране юные дарования, то из огромного числа желающих учиться отобрали всего лишь двух детей, отвечающих требованиям нашей школы: изумительную пятилетнюю девчушку из нашей округи и мальчика девяти лет. Не хочу хвастаться, но на всех детских конкурсах наши струнные квартеты неизменно занимают первые места. Квартеты нашей школы из за своего юного возраста не могут состязаться с взрослыми исполнителями на Лондонском международном конкурсе струнных квартетов, который проводится раз в три года. Поэтому раз в два года в Кембриджском университете мы устраиваем “смотр” квартетов, где играют юные музыканты-струнники; музыкальные школы и другие учебные заведения присылают на него своих участников. Я убежден, что участие в струнном квартете играет огромную роль в формировании не только музыканта, но и человеческой личности.
На одном из таких конкурсов я убедил сэра Джона Марджетсона, бывшего посла и страстного любителя музыки, стать председателем нашего правления, что и произошло в 1990 году. Наше правление, членом которого состоит и моя дочь Замира, являет широкий спектр талантов: юридических, педагогических, финансовых, научных и музыкальных. С того времени, как Министерство образования взяло на себя часть расходов по нашей школе, мы неизменно выбираем в правление двух сотрудников министерства. Нам очень приятно, что эти замечательные люди, отработав положенный срок, почти всегда хотят остаться постоянными членами правления, благодаря чему мы неизменно чувствуем поддержку настоящих профессионалов. Расходы на обучение рассчитываются ежегодно путем деления текущих расходов на число учеников — сейчас их у нас около пятидесяти в возрасте от восьми до восемнадцати лет. Министерство оплачивает обучение всех наших питомцев из Англии и стран-участниц Европейского союза, а также всех, кто живет в общежитии, если они проучились в школе три года. Государство выделяет школе на ее нужды в общей сложности около 450 тысяч фунтов стерлингов в год, а школьный бюджет составляет около 900 тысяч фунтов стерлингов. Нам приходится изыскивать средства для стипендий учащимся-иностранцам, на ремонт, капитальные вложения и строительство новых зданий. Каждое лето музыканты из школы приезжают на мой фестиваль в Гштад, а когда мы празднуем какую-нибудь круглую дату (как случится, например, в 1996 году, когда фестивалю исполнится сорок лет, а мне восемьдесят), приезжает вся школа, наши швейцарские друзья организуют для ребят интереснейшее времяпрепровождение, а ребята играют в струнных квартетах, камерных ансамблях разного состава и соло.
В школе царит удивительно теплая, доброжелательная атмосфера, все очень любят к нам приходить. Автор книги “Красота малого” Фриц Шумахер с восхищением рассказывал о своем посещении “самой маленькой школы в Англии”. Когда он умер, дети посвятили его памяти концерт.
Время идет, и мы с неизбежностью теряем кого-то из наших самых верных помощников и учителей. В 1987 году умер мой старый друг и коллега Луис Кентнер, он был также членом моей семьи, с тех пор как женился на сестре Дианы Гризельде; он сделал для школы неоценимо много, отдавал ей свой педагогический дар и человеческий талант. В 1995 году умерла наша очаровательная и остроумная Гризельда, тоже очень преданная школе. За пять лет до этого, в 1990 году, свой пост в правлении покинула леди Фермой, наш верный друг и помощник с самых первых дней. Вскоре после того школьный оркестр принял участие в концерте, посвященном ее памяти; он состоялся в Букингемском дворце в присутствии многих членов королевской фамилии. К нашей школе проявляет интерес принц Чарльз, а наша нынешняя покровительница — герцогиня Кентская, страстная любительница музыки. Она гордится этой своей ролью, водит ребят в оперу и вообще дружит с ними.
В 1994 году ушел на пенсию Питер Норрис, он проработал в школе тридцать лет, дирижировал нашим оркестром и учил ребят любить музыку. Многие наши выпускники признают, что его новаторский подход оказал огромное стимулирующее воздействие на их музыкальное становление. В 1995 году мы пережили еще одну горькую потерю: умер наш мудрый и высокоценимый попечитель и сосед по Сток-д’Абернону сэр Рональд Гаррис. Завершив свою блестящую карьеру дипломата и уйдя в отставку, он с самого начала существования нашей школы стал энергично нам помогать, в 1976 году возглавил Совет Друзей школы, в 1989 году был избран председателем правления. Ребята любили его как родного дедушку и считали своим доверенным другом.
Летом 1994 года восемь наших самых талантливых старших учеников ушли от нас, чтобы продолжать обучение в Лондоне и во Франции; перед отъездом они дали несколько прощальных концертов, играли восхитительно, с особым чувством и волнением — наверное, им было грустно от того, что они играют вместе в последний раз. Сейчас у нас другой состав учеников, много новых, но остались и старые. Среди новых китаянка Вей Вей Ли, я обратил на нее внимание на конкурсе в Фолкстоне, где эта одиннадцатилетняя девчушка покорила всех до единого. Она играла так, что звучание каждой ноты казалось событием, плавность ведения смычка изумляла. Я сразу же предложил ей поступить в нашу школу, и в начале осени 1994 года она приехала к нам учиться.
В рамках Фолкстонского конкурса предусмотрена особая программа для юных музыкантов не старше четырнадцати лет, и она-то меня особенно интересует. Как и более старшие участники, дети приезжают сюда со своими педагогами, и не для того, чтобы выбирать героев-победителей, а чтобы учиться. Живут они у гостеприимных жителей Фолкстона, которые проявляют огромный интерес к судьбе этих ребят. Многие участники конкурса в первый раз в жизни встречаются здесь с морем, да и вообще впервые оказываются за пределами своей страны. Целых две недели учащиеся и педагоги ведут жаркие дискуссии, обмениваются идеями и делятся техническими приемами. Беседуя с шанхайским педагогом Вей Вей, я не мог не выразить изумления ее успехами. В ответ он просто сказал, что у него есть еще шесть точно таких же учеников! И я ни на мгновенье не усомнился, что это правда. Когда вы выбираете из миллиарда, наверняка найдется несколько таких, как Вей Вей.
Скажу честно, я не люблю выделять кого-то из учеников — ни тех, кто уже кончил школу, ни тех, кто еще учится; все они уникальны в своем роде, талантливы и неповторимы. Но я очень рад, что один из молодых пианистов, в свое время учившийся у нас, Пол Коукер, в восьмидесятые годы стал моим неизменным музыкальным спутником. После смерти Хефцибы он аккомпанировал мне во время моих многочисленных гастролей и концертов; сейчас он преподает в моей школе фортепиано и готовит с учащимися скрипичные сонаты.
И еще мне приятно рассказать, что среди наших выпускников есть не только классические музыканты, но и немало нетрадиционных, даже экстравагантных исполнителей в лучших английских традициях. Один из них хорошо известен всем, это Найджел Кеннеди. Талантливый мальчик из семьи музыкантов, он поступил к нам семи лет в 1964 году; его отец был замечательный виолончелист, мать — пианистка. Он учился у нас и, казалось, был всем доволен, но, когда ему было лет двенадцать-тринадцать, нас в очередной раз посетил великий джазовый скрипач Стефан Граппелли. Найджел уже давно слушал его пластинки и подражал ему, и когда мой чудесный, отзывчивый коллега угадал страстное увлечение мальчика, он взял его под свое крыло и начал водить с собой в ресторан Ронни Скотта в Сохо. Вскоре Граппелли стал приглашать Найджела играть вместе с собой. Уже лет в семь-восемь у Найджела проявился импровизаторский талант, так что теперь он ступил на предназначенный ему судьбой путь. Он оказался одним из первых в новом поколении молодых скрипачей, кто одинаково легко играет по слуху и по нотам, и я эту свободу приветствую. В руках догматиков и поклонников голой техники классическая музыка гибнет; молодым музыкантам предстоит заново открыть для себя красоту спонтанной выразительности и поэзии. Найджел Кеннеди стал сенсацией, потому что до него мир классической музыки не знал музыканта такого типа. Возможно, в своем нетерпении установить контакт со слушателями Найджел отчасти утратил чувство меры, но я надеюсь и верю, что классическое образование поможет ему снова обрести его. Я пригласил Найджела играть на фестивале “Все скрипки мира”, который мы планируем провести в 1996 году, и очень надеюсь, что он приедет.
