Карл Пальм - Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА
Гораздо более серьезным последствием была потеря репутации в финансовом мире. Опыт с Pol Oil продемонстрировал Стигу, что инвестиционная политика Polar Music осуществлялась по большей части неправильно. Финансовая структура, включавшая в себя несколько разных компаний, владельцами и совладельцами которых являлись Стиг и члены Abba и которые, в свою очередь, владели несколькими другими компаниями, была слишком громоздкой. «Теперь нам необходимо во всем разобраться и скоординировать деятельность Polar Music, — говорил Стиг. -Только после этого наша компания сможет претендовать на регистрацию на бирже. Но нам еще предстоит долгий путь.
Для Стига, имевшему твердую хватку в делах, связанных с музыкальным бизнесом — международные лицензионные контракты, рекламные поездки и тому подобное, было невыносимым, что в газетах его изображают дилетантом. Промышленные воротилы смеялись за его спиной и говорили, что он исчерпал себя. По их мнению, выходец из рабочего класса, родившийся в лачуге, в маленьком провинциальном городке, не мог стать уважаемым бизнесменом. «Это признак консервативного мышления,- рассуждал Стиг. — Невозможно добиться успеха, не пройдя через определенные испытания».
Честность и абсолютный порядок в делах — этого принципа Стиг придерживался всегда. «Мы пригласили английского аудитора Рафаэла Эттера для проверки цифр в наших сделках с иностранными компаниями, приобретавшими у нас лицензии, — вспоминает Джон Спэлдинг. — Он был специалистом своего дела и нашел немало денег, не выдав никаких секретов». Иногда усердие Эттера оборачивалась против интересов Polar Music. «Его честность не знала пределов. Находясь в Австралии, он обнаружил, что RCA однажды переплатила нам 4 ООО австралийских долларов. Нам пришлось вернуть эту сумму и оплатить расходы, связанные с ее переводом».
В начале 80-х газеты часто писали о неудачах и провалах коммерческих предприятий Polar Music. Abba старались контролировать коммерческую деятельность своей компании, которую осуществляли такие люди, как Лассе Далин и Стиг Энгквист. В глазах журналистов, тем не менее, бизнесом занимались именно Abba. Теперь в прессе их имена чаще упоминались в связи с нефтяными и лизинговыми компаниями, нежели с их музыкой. У членов группы подобная тенденция вызывала немалую тревогу.
«Конечно, журналистам это было интересно, — вспоминал Бьерн,-Ни один английский музыкант никогда не говорил о деньгах, и вдруг появляется группа, менеджер которой рассказывает в интервью, куда они собираются вложить свои финансовые средства. Нам хотелось, чтобы на эту тему вообще не было никаких разговоров. Они явно не благоприятствовали нашему имиджу».
Бьерн был совершенно прав. Никто из британских или американских рок-музыкантов, независимо от их статуса, не обсуждал с журналистами свои финансовые дела, даже наиболее словоохотливые из них, такие, как Джон Леннон или Пит Тауншенд. Журналисты и сами никогда не настаивали на подобной откровенности. Между двумя сторонами словно было заключено негласное соглашение о табу в отношении этой темы. Даже когда какая-нибудь рок-звезда начинала афишировать свое благосостояние в стиле, скажем, Элтона Джона, это воспринималось как эксцентричность. Abba были уникальны в своей готовности обсуждать финансовые дела группы с репортерами. Платой за честность стал ярлык алчных материалистов, хотя они были не более алчными, чем другие успешные исполнители. По иронии судьбы крах Pol Oil совпал с периодом творческого подъема Abba, который не имел ничего общего с равнодушными законами математики и экономики. 2 июня Бьерн и Бенни пришли в студию, чтобы записать три новые композиции.
Одной из них была мелодия в стиле кантри, называвшаяся «Burning My Bridges», которая так и осталась в виде демозаписи. Вторая, исполняемая Фридой грустная баллада «Our Last Summer» со стихами, навеянным юношеским увлечением Бьерна во Франции, продолжила недавно появившуюся у него тенденцию сочинять очень личные тексты. «Это ностальгические воспоминания о «последнем лете невинности»,-говорит он.
Третьей песней было суждено стать истинной классикой в анналах Abba, которую многие считают лучшей вещью группы, какую они когда-либо записывали. Вначале она носила рабочее название «The Story Of My Life» и из нового материала была записана первой. Еще на стадии сочинения, когда Бенни сидел за фортепьяно, а Бьерн — с акустической гитарой в руках, у них было ощущение, что они делают нечто необычное.
Вначале трек аккомпанемента для нее был записан в быстрой аранжировке с настойчивым битом. Он звучал прекрасно, но композиторы не были полностью удовлетворены результатом. Бенни вспоминает этот трек, как «слишком жесткий и ритмизованный». Прослушав микс в автомобиле по дороге домой, они решили переделать его. «Мы чувствовали, что это действительно важная песня, и не хотели «упустить» ее», — говорит Бьерн. Они отложили ее на время в сторону и занялись «Burning My Bridges» и «Our Last Summer».
Спустя четыре дня, 6 июня, Бьерн и Бенни с музыкантами предприняли вторую попытку записать «The Story Of My Life». Бенни нашел тональность для новой аранжировки, когда, обратившись к стилю «шансон», нисходящей линии фортепьяно, существенно ослабил структуру и придал песне несколько большую плавность.
Бьерн записал демонстрационный вокальный трек с бессвязным французским текстом. Кто-то предложил ему самому спеть новую песню. «Слава богу, что я не сделал этого», — сказал он впоследствии со вздохом облегчения. Эта песня требовала профессионального вокала.
Как в то время у них было принято, Бьерн взял домой пленку с треком аккомпанемента, чтобы написать текст. «Я хотел вслушаться в запись, чтобы получить более ясное представление, о чем «говорит» песня, — вспоминал он. — Это куда лучше, чем слушать наше с Бенни бренчание на фортепьяно и акустической гитаре».
Стилизация под французский шансон в аранжировке предполагала мелодраматическую тематику. В тот вечер Бьерн откупорил бутылку виски и хорошенько к ней приложился в процессе работы. Алкоголь пробудил в нем творческий огонь, и он установил рекорд скорости, быстро сочинив текст, который к тому же оказался одним из лучших, когда-либо выходивших из-под его пера.
«Я был пьян, — вспоминал они стихи сложились в моей голове в течение часа. Обычно в таких случаях то, что кажется прекрасным сегодня, на следующий день оказывается ужасным. Но на этот раз все было иначе». Итак, всего лишь за один вечер у него был готов текст к «The Winner Takes It All».
Разумеется, речь в ней шла о разрыве отношений. Бьерн здорово поднаторел в сочинении стихов на эту тему за годы в Abba. Он признавал, что источником вдохновения при написании текста к «The Winner Takes It All» послужили его отношения с Агнетой, хотя его нельзя воспринимать в буквальном смысле. «Ни Агнета, ни я не были победителями в нашем разводе», — говорил он.
Выбор вокалиста был очевиден. Так, как эту песню, Агнета не пела никогда за всю свою карьеру. Играла она роль во время записи ведущего вокала, как утверждают Бьерн и Бенни, или же нет, остается только гадать. Впрочем, было бы наивным полагать, будто присутствие в одном помещении с бывшим мужем, с которым они пережили болезненный разрыв всего полутора годами ранее, не повлияло на ее исполнение. Когда запись партии вокала была завершена, у всех присутствовавших в студии на глаза навернулись слезы.
Агнета сама называла «The Winner Takes It All»«лучшей песней Abba. Ее текст является очень личным, я музыка — непревзойденной. Петь ее было все равно что играть роль. Я не должна была вкладывать в нее собственные чувства и переживания. Только спустя некоторое время мне стало ясно, что мы создали настоящий шедевр».
В самом деле, тому, кто хотел понять, что из себя представляет близкие к совершенству структура, стихи, аранжировка и вокальное исполнение поп-песни, следовало послушать одну лишь «The Winner Takes It All». «Ее мелодия очень проста, — говорил Бенни. — Песня содержит всего две разных мелодических линии, повторяющихся на всем ее протяжении, и, тем не менее, мне кажется, нам удалось избежать эффекта повторения». Это было достигнуто благодаря контрастирующим изменениям в тексте и мелодии на фоне постоянных изменений в аранжировке.
После короткого вступления первый куплет — «I don't wanna talk / About the things we've gone through» («Я не хочу говорить о том, через что мы прошли») — задает тон всей песне под аккомпанемент фортепьяно и акустической гитары, мягко звучащих на заднем плане. Затем после первого припева вступают все инструменты, а повествование главной героини переносится из настоящего в прошлое («I was in your arms / Thinking I belonged there») («Я находилась в твоих объятиях, думая, что там мое место»). За эмоциональным крещендо второго припева следует третий куплет, звучащий на полтона ниже — все еще под аккомпанемент баса и ударных, — в котором певица подвергает сомнению искренность чувств своего бывшего возлюбленного к его новой пассии. В четвертом куплете песня возвращается в настоящее, и повторяющиеся строки первого куплета произносятся под аккомпанемент фортепьяно и струнной секции, звучащих несколько неуверенно, после чего в последнем припеве происходит эмоциональный взрыв, когда вновь вступают все инструменты. Звук медленно затухает.
