Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет
В «Альманахе весеннем» 1916 года была помещена статья-рецензия М. В. Матюшина «О выставке „Последних футуристов“» (Альманах, с. 16–18), многие строки которой были посвящены анализу работ Малевича. В письме к Матюшину от 23 июня 1916 года Малевич просит: «Пришлите, пожалуйста, 2 экземпляра „Очаров<ванного> стр<анника>“ с Вашей статьей. Очень нужно» (Малевич К. С. Письма к М. В. Матюшину / Публ. Е. Ф. Ковтуна // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1974 год. Л., 1976. С. 195).
Все нижеследующие цитаты из поэтических произведений Малевич извлекает именно из этого выпуска; в дальнейших примечаниях цитаты приводятся по Альманаху лишь в случае разночтений.
(5) Эта и нижеследующая в основном тексте цитата взяты из стихотворения Ады Владимировой (Альманах, с. 3). Малевич цитирует первую строку, а затем произвольно присоединяет к ней восьмую; в цитате есть разночтения с оригиналом:
«Если б встрепенуться, жить горячо <…>Пронести высоко сердце зажженное.И оставив старую квартируПоселиться на зоревых облаках…— Но ведь чудес не бывает в мире.Что же мне делать пока?»
(6) Цитата из стихотворения Ады Владимировой «В трамвае» (там же).
(7) Цитата из стихотворения Рюрика Ивнева (Альманах, с. 4):
«А мне? — только плакать глухоВ одинокой тиши.Коснутся ли Божьего слухаМолитвы порочной души?»
(8) Цитата из стихотворения Михаила Козырева «Король» (Альманах, с. 5).
(9) Малевич вычленяет эти строфы из критической статьи Виктора Ховина «Ветрогоны, сумасброды, летатели…» (Альманах, с. 8–13; в названии Ховиным использована строка из стихотворения Елены Гуро, служащего эпиграфом статьи).
Ховин цитирует строфы, не называя автора и самочинно выделяя курсивом нужные ему слова:
«А за поэтами уличные тыщиСтудентыпроституткиподрядчикиГоспода!остановитесьвы не нищие вы не смеете просить подачки».
В журнале также не соблюдена пунктуация и ритмико-графическая композиция строф, взятых из поэмы Владимира Маяковского «Облако в штанах», впервые изданной в 1915 году:
«А за поэтами — уличные тыщи:студенты, проститутки, подрядчики.Господа! Остановитесь!Вы не нищие,вы не смеете просить подачки».
Строки цитируются Ховиным в качестве противопоставления мировоззренческих позиций новых творцов — прежде всего, Елены Гуро и Владимира Маяковского — с их любовью к «живой жизни» и поэтов, причисляющих себя к стану символистов, с их презрением к «пошлой действительности».
Малевич, изымая строки из контекста статьи, интерпретирует их в собственном ключе, выводя автора за рамки «творчества в поэзии». Однако нельзя однозначно ответить на вопрос, использовал ли Малевич цитату как произведение неведомого ему «рассказчика, иллюстратора и моралиста» или сознательно целил в Маяковского, чье творчество было ему не близким и отношения с которым знавали разные периоды на протяжении 1910-1920-х годов.
(10) Снимая все вопросительные знаки, Малевич цитирует строки стихотворения Ф. И. Тютчева «Silentium!» по вышеупомянутой критической статье Ховина (Альманах, с. 8). Ховиным здесь утверждалось, что творчество символистов выводится из поэзии Тютчева: «Замечание Андрея Белого целиком из Тютчева исходит:
„Как сердцу высказать себя?Другому как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь“.
Но только все в этом скверном четверостишии неправда».
Малевич использует строки Тютчева в качестве аргументов для собственных утверждений — что есть и что не есть поэзия, мало заботясь о корректности ссылок и примеров. В строках, следующих после цитаты, обращает на себя внимание утверждение Малевичем творческого тождества «старшего» и «младшего» поэтов, то есть Тютчева и Маяковского.
(11) Рукопись обрывается на этой полуфразе.
«Отвечая старому дню…» (первый вариант)*
Печатается по рукописи с незначительной правкой карандашом (1 л. с оборотом, лист большого формата, бумага разграфлена в клетку, черная тушь). Архив ФХЧ. В архиве ФХЧ находятся два варианта данного текста; второй вариант написан с учетом правки в первом, однако в нем выпущены ряд фраз и положений предыдущего варианта. Ср.; Малевич К. «Отвечая старому дню…» // Малевич К. Поэзия. С. 85–86, 164. В этом сборнике текст датируется предположительно 1917 годом; в настоящем издании датировка уточнена (см. ниже). Образность и стилистика обоих вариантов настоящего текста аналогичны образности и стилистике статьи «Государственникам от искусства» (газета «Анархия», № 53, 4 мая 1918). См.: Малевич, т. 1, с. 86–87. В настоящем издании публикуется первый вариант текста. Название дано составителем по первым словам рукописи. Датируется осенью 1916 года. Публикуется впервые.
«Supremus». Кубизм и футуризм*
Печатается по рукописи с правкой (19 л. плотной писчей бумаги большого формата с добавочными пятью листами вставок, черная тушь, правка цветными карандашами и тушью). Архив ФХЧ. Авторское название написано в две строки карандашом. Название дает основание утверждать, что работа писалась Малевичем в качестве редакционной статьи журнала «Супремус». Нумерация авторская, в верхнем правом углу листов. На первом листе посредине левого поля нарисован схематический человечек. Положения настоящей работы вошли в статьи, опубликованные в газете «Анархия»: «Путь искусства без творчества» (№ 72–76, 30 мая — 4 июня 1918) и «Перелом» (№ 77, 5 июня 1918). См.: Малевич, т.1, с. 94–107. Датируется ноябрем-декабрем 1916 года (см. ниже примеч. 1). Публикуется впервые.
(12) На полях против этих слов вертикальное примечание-маргиналия: «О Бубново<м> Вал<ете;> подробно остано<виться> на Конч<аловском>, Машкове». Упоминания о выставке «Бубновый валет» и характер этих упоминаний позволяет датировать данный текст Малевича ноябрем-декабрем 1916 года. Выставка «Бубнового валета» открылась 5 ноября и закрылась 11 декабря 1916 года; был издан «Каталог выставки картин и скульптуры общества художников „Бубновый валет“» (Москва, 1916). Малевич, участник выставки, приехал в Москву из расположения своей военной части и находился здесь с конца ноября по 8 декабря 1916 года.
(13) В данных словах содержится аллюзия на приобретение Третьяковской галереей в 1915 году картины «Тыква» (1914) И. И. Машкова (см. след. примеч.).
(14) В 1913 году И. Э. Грабарь возглавил Попечительский совет Третьяковской галереи, в который вошли В. П. Зилоти, старшая дочь П. М. Третьякова, архитектор Р. И. Клейн и московские коллекционеры А. П. Ланговой и кн. С. А. Щербатов. В 1913–1916 годах Грабарь провел полную реорганизацию развески картин в Третьяковской галерее; тогда же галереей были закуплены произведения Н. С. Гончаровой, П. П. Кончаловского, И. И. Машкова, П. В. Кузнецова, М. С. Сарья-на, Н. П. Крымова. Эти события бурно обсуждались художниками, критиками и обществом, подчас затмевая сообщения с фронтов первой мировой войны.
(15) На выставке «Бубнового валета» (1916) Н. А. Удальцова выставила семь картин, среди них три под общим названием «Живописные построения»; Л. С. Попова — пять картин, среди которых были работы под общим названием «Живописная архитектоника».
(16) Полонизм Малевича, от польского gruz — развалины, руины.
(17) После этих строк, завершающих 14-й лист рукописи, следовал 15-й лист с порядковым номером в правом верхнем углу; затем Малевич расширил положения текста, написав вставные листы с порядковыми номерами — новый лист 15, 15 а, 15 б, 15 в. Первоначальный лист с нумерацией 15, однако, был оставлен; три абзаца на нем (начиная со слов «С шумом и треском ворвался…» и заканчивая«…под шаблоном мещанской мысли») были обведены карандашной рамкой, на полях проставлены пометки: «стр. 18» и два крестика. На листе 18 авторской нумерации никаких указаний на место помещения этих абзацев нет.
Ниже приводится текст первого варианта 15-го листа: «И когда рев пропеллеров, блеск электричества, шум колес моторов касался вашего слуха, вы со злостью бросались на футуризм. Но футуристы говорят, что время наше богаче, сильнее и могуче, и перед небоскребами Америки пирамиды Хеопса кажутся игрушками. С шумом и треском ворвался футуризм на площадь вашей торговли и толпа как антикварные игрушки <так!> разбежалась от грома. Ваше сознание было поражено необычайной бурею, которую вы не слыхали при Рамзесах Египта. Видя замешательство — авторитеты базара начали писать статьи и говорить речи, что, мол, эт<а> буря не что иное, как циклон, он пройдет, и базар по-прежнему будет торговать стилем, вкусом, красотою и эстетикой, <а> всякая такая живопись и непонятные, ничего не говорящие изображения не найдут себе места. Даже Мережковский и Бенуа, приказчики торговых площадей, приняли на себя обязанность упаковки в ваше сознание тех форм Искусства, которые подойдут под шаблон мещанской мысли. Авторитеты — ломбарды, сохраняющие ваше сознание, и в их расчете сохранить <старые формы искусства как можно> дольше, и <новые формы они> возвращают уже тогда, когда жизнь <из них> ушла. Но Футуристы ворвались на ярмарку академизма, сбросили с лотков греческие по<брякушки>, не ушли, как обещали авторитеты». На этой фразе лист заканчивается.
