Александр Старцев - Краткая история "Аквариума" (1971-1986)

Александр Старцев

Краткая история "Аквариума"

(1971–1986)

Борис Гребенщиков (27.11.53) — гитара, вокал, губная гармоника

Всеволод Гаккель (19.02.53) — виолончель, вокал

Андрей Романов (28.08.56) — флейта, вокал, клавишные, гитара

Александр Титов (18.07.57) — бас

Петр Трощенков (06.10.61) — барабаны

Алексадр Ляпин (01.06.56) — лидер-гитара

Сергей Курехин (16.06.54) — клавишные, саксофон

Александр Куссуль (…- 06.08.86) — скрипка

По настоящему Борис Гребенщиков начал заниматься гитарой в 1968 году, до этого он пытался освоить семиструнную гитару, что ему не очень понравилось. Первой песней, которую он как следует сыграл и спел, была «Ticket to Ride» «Битлз». Миновав краткий период сочинительства песен на английском языке, он пришел к ясному сознанию необходимости петь и сочинять на русском, это случилось осенью 71-го, после прослушивания песни Джона Леннона «60D». Идея и название «Аквариума» возникла у Бориса вместе с Анатолием Гуницким (Джорджем) (хотя Борис и до этого играл в группе, базирующейся в Автово).

На вопрос о том почему Джорджа назвали Джорджем, обычно дается ответ: «А потому, что он не похож на Сантану». Гуницкий учился вместе с Борисом, но на класс старше. Еще в школе они вместе писали пьесы, стихи и т. д. Джордж стал первым барабанщиком «Аквариума».

За период до 73 года была написана куча песен, как Борисом, так и Джорджем, часть которых вошла в их совместный альбом «Искушение Святого Аквариума». Концепция именно записывающейся группы возникла у Бориса одним из первых. На альбоме были такие номера, как «Я — шизо», «Мой ум сдох» Джорджа, «Мочалкин блюз» и ряд других Бориса. В данный момент совершенно не известно, сохранилась ли где-нибудь запись этого альбома.

В 1973 году состоялся и сценический дебют Гребенщикова. Произошло это на фестивале в Юкках, где Борис пел под аккустическую гитару песни Кэта Стивенса. На этом же фестивале выступали «Санкт-Петербург», «Мания», и Борису по его словам, было очень лестно и приятно перейти из состояния слушателя в состояние исполнителя.

Следующим членом группы стал Михаил Васильев (Фан). Борис и Фан виделись однажды на одном сэйшене, а затем, случайно встретились в метро, причем у одного была пластинка «Муди блюз», а у второго — Джон Мэйел. Возникла естественная тема для беседы, в которой выяснилось, что Михаил играет на гитаре и на басу в группе «Фракция Психоделии» вместе с Володей Русаковым, Сашей Афанасьевым и Андреем Апосташевым. Репертуар у них состоял, впрочем как это и явствовало из названия, из вещей «Дорз», Франка Заппы, Джими Хендрикса и «Крим», и кое-какого своего материала.

Андрея Романова (Дюшу) все знали довольно давно, но то, что он музыкант, выяснилось случайно. Зайдя как-то в университете в зал, Борис обнаружил там Дюшу, репетировавшего в составе какой-то группы. Под девизом «Нам клавишник сейчас нужен!» Дюша был совращен в полчаса. Поскольку клавишами никто не располагал, то Дюша стал вторым голосом и вскоре стал изучать искусство игры на флейте.

Был выпущен романтический альбом «Притчи графа Диффузора», уже под сильным влиянием восточной философии, где была также песня «Хвала Шри Кришне» — «Ушла Аббатская дорога, ушли Орбита и Сайгон…», которую многие с ностальгией повторяют до сих пор.

Примерно к этому времени относится ЕР «Аквариума» «Менуэт земледельцу», где помимо заглавного номера были еще «Верблюд-архитектор», «Мария-Луиза 7» и «Я знаю места». По определению Бориса — это была музыка электроабсурда.

Тогда же была написана, но не записана, большая серия песен типа «Бэби Квак», «Будь для меня как банка», «Хавай меня, хавай», «Блюз свиньи в ушах», всплывший потом в Тбилиси-80, навеянный отчасти путешествиями по хиповой тропе в Прибалтике и колоритными типами, наводнявшими ее в те времена. Песни эти были быстро забыты самими аквариумистами, зато их хорошо помнили пациенты психбольниц — часто не зная и названия «Аквариум».

Расхожая фраза «Ансамбль „Аквариум“ — не просто ансамбль, а образ жизни», более всего подходит к тому, что представлял собой «Аквариум» 70-х годов. Это было сообщество, команда, можно назвать еще как угодно, юношей и девушек, которые почти постоянно находились вместе, переходя с квартиры на квартиру. Это был так сказать «Аквариум» — «растворенный». От 10 до 40 человек, объединенные близкими увлечениями, открытый образ жизни для любого желающего, если ему подходили они, а он не противоречил им. Можно назвать это «музыкально-коммунальным сообществом», можно «музыкой, воплощенной в жизнь», — как кому нравится в зависимости от точки зрения. И был так сказать «Аквариум» — «концентрированный», — т. е. несколько человек, которые на час или два выходили из компании, чтобы занять место на сцене, доставить удовольствие и радость себе и другим, а затем снова стать частью общества. Вряд ли можно сходу проникнуть всем этим духом, но взять себе на заметку необходимо, ибо это дает ключ к пониманию некоторых аспектов «Аквариума», в частности понятия обмена энергией и радостью.

Летом 1974 года вся компания спонтанно организовала театр прямо на ступенях Инженерного замка. Идея прижилась. Театр превратился в театр-студию под управлением товстоноговского ученика Эрика Горошевского, и через полгода Джордж решил, что театр для него важнее, чем барабаны. Сразу после записи «Притчей» Дюша, посоветовавшись с Горошевским, последовал за Джорджем. Борис и Фан, как последовательные рок-нролльщики, быстро забросили идею карьеры на театральной сцене. Возник некоторый дефицит в музыкантах. Тут вспомнился некий виолончелист, встреченный на совместном концерте с группой «Акварели» (впоследствии — «Яблоко») и поражавший экзотичностью инструмента и ново-заветным обликом. Справки через общих знакомых показали, что тому «Аквариум» тоже пришелся по душе, а «Акварели» надоели; и Сева Гаккель, а это был он, пригласил их к себе домой на чашку чая и репитицию. «Аквариум» начался в «полный рост»!

Даже то, что Фан отправился вскоре, окончив институт, в армию, не смогло приостановить этот процесс. К тому же Дюше в театре стало не хватать музыки, и к виолончели прибавилась флейта, а к двум голосам — третий. В таком виде они ходили по Ленинграду и играли — как в залах, так и под открытым небом. А когда в Ленинграде созрела идея отмечать дни рождения «Битлз» концертами, то «Аквариум» в этом составе, подкрепленный ветераном — ударником Михаилом Кордюковым на бонгах, был тут как тут.

Весной 1976 года, узнав о проводимом в Таллине рок-фестивале, «Аквариум» пустился в путь. По наивности об официальном приглашении никто не подумал, но это не мешало выступить там и даже получить приз за самую своеобразную программу, о чем они узнали спустя полгода из газет.

В том же году Борис записал соло-альбом «С той стороны зеркального стекла», где в одном номере играет Сева — это был первый прилично записанный диск.

Записи «Аквариума» стали потихоньку распространяться, ансамбль стал ездить на гастроли, в основном, по Прибалтике. Концерты, по большей части камерно-акустические, воспринимались лучше благодаря записям.

Вторым странным инструментом, получившем прописку в «Аквариуме», стал фагот. Музицировал на нем Саша Александров, знакомый Севе по студии Горошевского. В 1977 году Дюша и Фагот Александров отправились в армию.

В том же 77-м году активизировался Майк, который был общим знакомым с 74-го года. Оставив роль басиста в «Союзе любителей музыки рок», он стал постоянным гостем-гитаристом на электрогитарах рок-н-ролльных программ. Из распавшегося к тому времени ленинградского «Воскресенья» появился Губерман. Концерты проходили в различных институтах и в стенах университета. Назывался такой сборный бэнд «Вокально-инструментальной группировкой имени Чака Берри».

Вот так выглядел ансамбль, давший мощный концерт рок-н-ролла в ЛИСИ: Евгений Губерман (ансамбль Голощекина «Воскресенье») — барабаны; Александр Ляпин («Ну, Погоди») — гитара; Борис, Майк, Фан, Сева. Сохранились записи об этих событиях: «Живо помню Гаккеля, размахивающего над головами музыкантов челлой, Гребенщикова, кидающего в зал микрофонную стойку и дерущегося с Майком гитарами».

Общение с Майком вылилось в совместный альбом под названием «Все братья-сестры». У Бориса в то время была идея, что все стены, отражающие звук, только мешают. А потому магнитофон был вынесен в чистое поле на удлинителе, а посередине поставлены микрофоны. Все это происходило на берегу Невы, неподалеку от Охтинского моста. Качество получилось «не очень, чтоб очень». Тем не менее это был по сути первый в Ленинграде полновесный альбом с обложкой, концепцией и набором прекрасных песен. Борису там принадлежали «Укравший дождь», «Дорога 21», «Пески Петербурга» и ряд вещей, вошедших затем в «Акустику». В записи помогал так же Фан.