Александр Ивич - Воспитание поколений
Отсюда — замедленный темп. События внешние могут вторгаться в повседневность извне; события внутренние зреют и дают плоды в повседневности. Тут художнику нельзя торопиться. Нужно ввести читателей в быт и труд героев повести, в формы мышления и обычаи народа — словом, показать условия пробуждения, к которому приглядывается писатель в повестях «Васька-гиляк», «Никичен», «Шпион». В четвёртой повести, о которой мы будем говорить, — «Дикая собака динго» — соотношение внутренних и внешних событий несколько иное и замедленности темпа нет.
2
«Васька-гиляк» — первая повесть Фраермана — написана в 1924 году (опубликована тогда под названием «Огнёвка») и переработана в 1931 году. Её герой назван в заголовке, но с равным нравом можно сказать, что герой книги — народ (теперь он зовется нивхи), один из самых маленьких и ко времени Октябрьской революции самых бедствовавших и отсталых народов Дальнего Востока.
А среди всеобщей бедности не было в стойбище человека беднее Васьки. Одна у него была ценность, и гордость, и радость — лайка Орон, знаменитая среди гиляков передовая собака Васькиной упряжки. Много бы денег дал за неё сахалинский купец Сёмка-собачник, но… «Дурак ты, — сказал ему Васька. — Хочешь — жену продам, ружьё новое, а об Ороне молчи».
Сёмка знал, как надо поступить. Всю ночь пил Васька с купцом, а проспавшись, узнал, что сам при свидетелях продал Сёмке Орона. «В тот день Васька согрешил как мужчина и охотник: избил жену, растоптал её серьги, проклял священную скалу Тыри и заплакал. А Васька не плакал даже и тогда, когда в Амуре утонул его отец». Деньги, полученные за Орона, Васька в неделю тоже пропил, угощая все стойбище. А потом — ещё одна неудача: нашел лисий след, купил на последний рубль стрихнин, а лиса приманку не съела.
Рассказ об этих событиях — завязка повести — занимает всего несколько страниц. Но как много мы узнаем здесь о гиляках! Заходим в фанзу Васьки с нарами, покрытыми грязной шкурой, и с окошечком, затянутым рыбьей кожей. Видим очаг с дымоходом под нарами, еду, одинаковую для людей и собак, — вяленая рыба каждый день да ещё лепёшки на нерпичьем жиру. И тоска по редкому лакомству — мясу, собачьему или медвежьему.
Соседствуют обычаи трогательные с дикими, трезвые мысли — с наивными предрассудками. Мы узнаём, как тяжек труд охотника и сколько горя приносила гилякам водка, верная помощница купца.
Не экзотика незнакомого нам быта тут предмет изображения, а затянувшееся детство народа, канун его пробуждения. Как раз экзотику Фраерман снимает. Уже на второй странице фанза становится избой, и одно это слово приближает гиляцкий быт к русской деревне прошлого века, где тоже ведь были и тоска по сытости, и дремучие суеверия, и тяжёлый дух в избе, и кабаки, и мечты об иной жизни, выраженные в сказках и песнях народа. Вот в этом, последнем, гиляки беднее: у них нет песен.
Представление о быте гиляков Фраерман даёт в коротких характеристиках, запоминающихся деталях, выраженных в двух-трёх фразах. Эти сообщения нельзя пропустить, читая повесть, потому что они не выделены из рассказа о событиях, а вплетены в него:
«Жена уже топила печку и крошила рыбу, когда Васька вернулся домой… Семилетний сынишка Васьки, Панга, стоял у печки и, выставив живот, курил трубочку, которую мать поминутно вырывала у него, затягивалась раза три и совала ему обратно в рот.
От табаку и печки в избе было дымно, темно. Запах вяленой рыбы, нерпичьего жира, сивучьих кож, сушившихся под крышей на гвоздях, показался Ваське после тайги особенно тяжёлым. Он попросил есть.
Жена поставила на нары китайский столик на низких ножках, накрошила юколы и заварила кирпичного чаю. Тамха начала печь лепёшки, скупо смазывая их нерпичьим жиром, и в избе, кроме всего, запахло ещё горелым тестом».
Собирается Васька в долгий путь — по следу не взявшей приманку лисы. Был у него перед тем разговор с гиляцким купцом Митькой. Тот подзуживал убить русского купца и отнять у него Орона. Нет, убивать Васька не согласен — вот подстрелит голубую лису и выкупит собаку. И если потеря Орона, погоня за лисой — сюжетная завязка повести, то короткий разговор с Митькой — завязка социального конфликта. Васька начинает догадываться: не русский купец враг, как хочет его уверить Митька, а всякий купец. Но он пока не может разобраться, как совместить народную традицию честности, обязательной оплаты любого долга, с пониманием, что купцы грабят народ.
Неудачна охота, лиса ушла, а Васька упал в тайге на лыжах и не может подняться. Замерзая, примиряясь с неизбежной смертью, он подводит грустный итог: «Нет счастья бедному человеку». Но нежданно приходит спасение — удалось подняться. Васька «с минуту блаженно раскачивался, воздавая должное жизни и добрым силам её». Есть у человека вера в добрые силы жизни — это устойчивый мотив повестей Фраермана.
Вышел Васька из тайги к селу, а там партизаны — командиром у них Васькин знакомец Макаров, с которым вместе рыбачили. И друг Васьки Лутуза тут, и тунгусы- охотники, которым тоже нет житья от купцов. Немного презрительно сперва отнёсся к Ваське русский партизан Боженков, но оказался хорошим человеком. Подразнили Ваську тунгусы, но это только по привычке — «тунгус не пропустит случая посмеяться над гиляком».
Ваську покормили. Первый раз в жизни гиляк ел сахар — так, одной деталью, часто Фраерман изображает условия жизни, меру нищеты народа. Хотел Васька за еду, табак и приют отдать другу Макарову свои лыжи, единственную ценность. Не взял Макаров лыжи. Но что угощение — десять раз за день назвали Ваську «товарищем»! За это лыжами не расплатишься.
Партизаны готовятся к бою — выгнать из ближайшего города японских оккупантов. «Уйти обратно в тайгу казалось невозможным, так же как бросить охотника без помощи».
Благородство помыслов, высокая честность, потребность на приветливость ответить преданностью, за угощение воздать богатым подарком, лишая себя необходимого, — вот нравственный облик Васьки, во многом отражающий традиции его народа.
Не только непосредственное чувство влечёт Ваську в партизанский отряд. Писатель показал рождение классового самосознания своего героя.
В отряде Васька совершил подвиг — привел в плен купцов Кузина и Сёмку, удиравших на Сахалин с богатым грузом золота и мехов, и жену белогвардейца, любовницу японского полковника. Она повинна в расстреле парламентёра — первого русского друга Васьки — Макарова, который приютил и накормил его после неудачной охоты.
Это не был задуманный и организованный подвиг, произошёл он случайно: встретилась на дороге собачья упряжка, в которой передовым был Орон, а правил упряжкой Сёмка. Преданность Орона Ваське и сыграла решающую роль в этом эпизоде. Он написан остро, напряжённо, но, как почти всегда у Фраермана, выполняет подчинённую роль — важны последствия поступка для душевного и умственного пробуждения героя.
Орон теперь у Васьки. Но он взят, а не куплен. И Васька добивается пропуска в тюрьму, чтобы попросить Сёмку-собачника вернуть Орона за сто беличьих шкурок, а не захочет, так он, Васька, в суд подаст. «Дурак!» — сказал ему купец Кузин, сидевший в той же камере.
«И Васька вдруг понял, что в самом деле никакого суда не надо, что Орон навсегда его, а Сёмке-купцу — конец и Кузину — конец».
Наивный поступок — идти в тюрьму торговать Орона. Но герой повести становится нам ближе, мы лучше понимаем его душевный мир, утро его сознательной жизни.
Васька сильно повзрослел в отряде и в городе, понял, что красные — опора бедняков. Он освободился от одиночества, отъединённости своего народа, который русским не верил, — купцы грабили, попы насильно крестили, а других русских гиляки не знали. Они не дружили и с соседями-тунгусами. Освободился Васька и от безнадежной покорности своего народа, примирившегося с тем, что не выбраться из нищеты и вечных долгов купцу.
Вернулся Васька домой и «пил в этот день много, ибо лучше, чем раньше, видел грязь и бедность, больше, чем раньше, жалел свой маленький, невесёлый, никому не известный народ».
Тут вступает вторая тема повести — пробуждение народа. Оно связано с рыболовной артелыо, которую затеял Васька со своими друзьями по партизанскому отряду Боженковым и Лутузой.
Васька не способен думать о собственном благополучии, отдельном от судьбы его народа, — это и определяет развитие второй темы. В борьбе за рыболовную артель Ваське приходится преодолевать сомнения односельчан, боязнь ломки привычного уклада. Председателем сельсовета выбрали купца Митьку — он самый богатый и ему все должны. Сложна борьба с его влиянием, начатая Васькой. Психологическое содержание борьбы в том, что Васька должен добиваться влияния вопреки бедности своей и артельной.
На «медвежьем празднике», национальном у гиляков, Васькина упряжка побеждает в собачьих гонках. Побеждает потому, что Васька расставил собак, соображаясь с характером каждой, и, сравнив гиляцкую нарту и упряжку с русской, понял, что нарта лучше своя, а упряжка — русская. Впрочем, не только поэтому он победил: его страстная воля к победе — не спортивный азарт, она глубже и потому действеннее. Победа в состязании — важный этап к укреплению его влияния, а значит, и шаг к конечной цели, улучшению жизни гиляков. «Васька знал, что только уважение и слава могут у гиляков заменить богатство. Если он добьётся первенства, то артель можно будет собрать. Гиляки пойдут за ним, как на медвежьей охоте идут за самым храбрым».
