Евгений Брандис - Комментарий к романам Жюля Верна "Властелин мира", "Драма в Лифляндии" и "В погоне за метеором"
Острая борьба характеризовала общественно-политическую жизнь русской Прибалтики 70-х годов прошлого века. Немецкие помещики и бюргеры, потомки завоевателей Восточной Прибалтики в XIII веке и позднейших колонистов из Германии, безраздельно господствовали на землях латышей и эстонцев в течение шести веков. Их господство нарушило исконные исторические связи народов Прибалтики — латышей, литовцев, эстонцев — с восточными славянами и прежде всего с русскими и белорусами. Присоединение Прибалтики к России в XVIII веке не внесло существенных перемен в положение народных масс латышей и эстонцев, в то время состоявших почти исключительно из крестьян, находившихся в феодальной зависимости от помещиков — немецких баронов. Только в XIX веке с развитием капитализма начинается национальное движение среди латышей и эстонцев. Лучшие представители молодой латышской и эстонской национальной интеллигенции решительно ориентировались на русскую культуру, призывали к укреплению исторических связей с Россией.
В таких условиях движение латышского и эстонского крестьянства, направленное против немецко-помещичьего гнета, а затем и начавшееся в Прибалтике рабочее движение заставили царское самодержавие пойти на реформы, вынудили царя посчитаться с требованиями русского буржуазного общественного мнения, справедливо указывавшего на немецкое засилие в Прибалтике. В 70-80-х годах XIX века царское правительство крайне медленно и непоследовательно подготовляло и ввело в действие несколько реформ в Прибалтике (так называемые сенаторские ревизии, судебная и административная реформы).
Не царское самодержавие было инициатором и активной силой, самостоятельно ставившей вопрос о реформах, как это ошибочно представлялось Жюлю Верпу. Царизм решился на реформы, призванные сузить и ограничить непомерно широкие сословные привилегии прибалтийского дворянства и городских магистратов (управлений), прежде всего ради укрепления своей власти в Прибалтике.
Прибалтийское дворянство, почти сплошь состоявшее из немецких помещиков, и члены городских магистратов, почти сплошь являвшиеся представителями немецкой буржуазии, ожесточенно противились ограничению их власти.
Особо острая и долгая борьба шла вокруг введения в Прибалтике нового городового положения. Введенное во всей России в 1870 году, оно благодаря противодействию и проискам дворянства и бюргерства было утверждено для Прибалтики только в марте 1877 года, а первые выборы в городскую думу Риги — самого крупного города Прибалтики — состоялись лишь в начале 1878 года (а не в 1870 году, как описано в романе). Судьба героев романа Жюля Верна и связана с драматическими перипетиями этой борьбы.
Две «партии» (пользуясь выражением писателя) выступали в этой борьбе: «партия немцев» и «славянская партия», к которой французский писатель относил русских, латышей и эстонцев. Заметим, что Жюль Верн не всегда строго различал в этнографическом отношении латышей и эстонцев. Он ошибочно относил латышей к славянам, а латышский язык по недоразумению считал «древним славянским диалектом». По явному недоразумению он отнес прибалтийских евреев к немцам. Реально существовавшие в Прибалтике острые классовые противоречия оттеснены в романе на задний план, антагонизм и борьба «славян» и «немцев» чрезмерно выпячены. Реакционная политика русификации, которую проводили в Прибалтике царское самодержавие и его администрация, рисовалась французскому романисту чуть ли не как политика, благодетельная для латышей и эстонцев. Встречаются в романе и более мелкие фактические неточности, хронологические погрешности. Но не в них дело: перед нами не научный труд историка, а свободное повествование романиста. Важно почувствовать, где сердце писателя.
Симпатии Жюля Верна на стороне простых людей «славянской партии» — латышей, эстонцев, русских. Их стремление к участию в управлении жизнью родного края, их исторически обусловленное взаимное сотрудничество в борьбе против немецкого дворянско-буржуазного засилия в Прибалтике метко подмечены автором и вызывают у него глубокое сочувствие. Скромны были успехи этой борьбы прогрессивных сил в условиях царской России 70-х годов XIX века. Но будущее было за ними.
И замечательный французский романист чувствовал, на чьей стороне правда, он чувствовал биение пульса грядущего времени. Этим ощущением глубинной исторической правды и интересен роман Жюля Верна для читателей наших дней.
Проф. С.С. Дмитриев
В ПОГОНЕ ЗА МЕТЕОРОМ [5]
Роман «В погоне за метеором» вышел в свет отдельным изданием с иллюстрациями художника Жоржа Ру в августе 1908 года.
Договор, заключенный в 1863 году с издателем Этцелем, обязывал Жюля Верна выпускать ежегодно по два тома новых произведений. Работоспособность писателя была такова, что он не только неукоснительно выполнял условия этого договора, но и постепенно накопил запас новых книг, которые иногда по пять-шесть лет дожидались своего опубликования.
В 1904 году, за год до своей кончины, Жюль Верн сообщил корреспонденту «Новой венской газеты»: «У меня есть десять готовых романов. Каждый год я издаю по два тома. Половина их, вероятно, выйдет еще при моей жизни, остальные явятся так называемыми посмертными произведениями».
Действительно, после смерти Жюля Верна в его архиве было найдено несколько законченных романов, которые продолжали выходить в издательстве Этцеля по одному тому в полугодие, как это делалось на протяжении сорока двух лет.
Серия посмертных произведений Жюля Верна открывается романом «Вторжение моря». За ним последовали романы: «Маяк на краю света» (1905), «Золотой вулкан» (1906), «Агентство Томпсон и К°» (1907), «В погоне за метеором» (1908), «Дунайский лоцман» (1908), «Потерпевшие крушение на «Джонатане» (1909), «Тайна Вильгельма Шторица» (1910) и сборник повестей и рассказов «Вчера и завтра» (1910). Затем, после перерыва в несколько лет, уже в начале мировой войны, на страницах газеты «Le matin» был опубликован последний из посмертных романов Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака», изданный отдельной книгой только в 1919 году фирмой Ашетт.
Поскольку сохранившиеся рукописи Жюля Верна являются собственностью его наследников и не доступны для исследователей, до сих пор еще не удалось установить время написания и степень завершенности каждого из ею посмертно изданных произведений.
Известно, что метод творческой работы Жюля Верна был довольно своеобразным. Писатель имел обыкновение набрасывать первый вариант своего очередного романа карандашом, обводя затем написанный текст чернилами. В таком виде рукопись поступала в набор, после чего каждый из пяти или шести последующих корректурных оттисков подвергался значительной авторской правке. Поэтому окончательный текст сильно отличался от рукописного текста, отданного в печать. Отсюда можно заключить, что посмертные романы Жюля Верна были тщательно выправлены и отредактированы либо сыном писателя Мишелем Жюлем Верном, либо кем-нибудь из ближайших друзей, скорее всего его учеником и последователем Андрэ Лори.
Как бы то ни было, но можно сказать с уверенностью, что рукописи Жюля Верна редактировались бережно и осторожно. В его посмертных романах незаметно почти никаких следов постороннего вмешательства. Некоторые сомнения вызывает у исследователей (например, у итальянского ученого Эдмондо Маркуччи) аутентичность только двух романов: «Потерпевшие крушение на «Джонатане» и «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака». При подготовке к изданию рукописей этих романов дело, по-видимому, не ограничилось одной лишь редакторской правкой.
Сюжет романа «В погоне за метеором» дает основание утверждать, что этот роман был написан в начале XX века, когда даже не специалистам стало уже ясно, что открытие явления радиоактивности будет иметь огромное научное значение.
В романе «В погоне за метеором» чувствуется большой интерес Жюля Верна к новейшим проблемам физики и к последним по тому времени научным теориям.
Фантазия Жюля Верна опережала практические возможности науки и техники почти на полвека. По его романам можно проследить историю зарождения, развития и смены научных концепций и технических идей на протяжении всего XIX столетия. За четыре с лишним десятилетия, пока создавались «Необыкновенные путешествия», мысль Жюля Верна проделала большой путь вместе с передовой наукой его времени. От усовершенствованного аэростата — до гигантского геликоптера и ракетного самолета будущего. От идеального подводного судна — до универсальной вездеходной машины Робура. От «парового дома» — неясного прообраза будущего танка-амфибии — до пловучего электроходного острова, несущего на себе целый город. От различных, тогда еще далеких от практической реализации способов применения электрической энергии — до радиосвязи и — пусть даже очень сбивчивых и смутных! — пророчеств об использовании атомной энергии.
