Лев Гумилев - Историко-философские сочинения князя Н.С. Трубецкого(заметки последнего евразийца)

В последний же раз луки были применены в битве народов в 1813 г. у Лейпцига. Этот воинский дух был наследием долгого контакта русских с народами Сибири и Великой степи, в котором было гораздо больше дружбы, чем вражды. Этот контакт не был еще известен в 1920-е годы, когда Н.С. Трубецкой создавал свою концепцию. Его интуиция оказалась грандиознее его эрудиции.

При проверке его выводов и аргументов выясняется, что новые материалы, неизвестные Н.С. Трубецкому, говорят в пользу его общей концепции. И не вина автора, что он их не использовал: таков был уровень науки начала XX в.

Любой привычный (т.е. обывательский) тезис нуждается в пересмотре. Ради этого и существует наука. Оценка Петра I – преобразователя, произведенная Н.С. Трубецким, позволяет интерпретировать ход событий на широком историческом фоне.

Н.С. Трубецкой правильно отмечает, что перед Московской государственностью стояла важная задача: оборона против Запада. Половина Древней Руси в начале XVII в. была оккупирована Польшей. В начале этого же века, в «Смутное время», был момент, когда в Москве стоял польский гарнизон и независимость России была под угрозой. Московскому государству угрожала судьба восточной Монголии, захваченной Китаем, и Средней Азии, ставшей добычей Тимура.

В XVII в. в Западной Европе настала эпоха технического прогресса. Для того чтобы устоять против активизации агрессии Польши и Швеции, русским понадобилось обновление военной техники, и роль преобразователя принял царь Петр Великий. Однако Н.С. Трубецкой полагает, что «задача была выполнена именно так, как не надо было ее выполнять: ...внешняя мощь была куплена ценой полного культурного и духовного порабощения России Европой», и перечисляет ряд крайне болезненных и вредных нововведений, как-то: упразднение патриаршества, различные кощунства, изменение придворной одежды и этикета – «ассамблеи», приглашение на высшие посты иностранцев. Это дает Н.С. Трубецкому основание назвать новый период России «периодом антинациональной монархии». Европеизацию кн. Н.С. Трубецкой считает причиной разрушения национального единства, розни между классами, сословиями, поколениями. Короче говоря, итогом стала «изуродованная Россия». Н.С. Трубецкой формулирует свои мысли и оценки предельно четко. Он считает, что «за Петром могли пойти только либо нерусские, приглашенные им на службу иностранцы, либо русские оппортунисты, беспринципные карьеристы, гонящиеся за... наживой. Знаменитые „птенцы гнезда Петрова» были большею частью отъявленными мошенниками и проходимцами... То обстоятельство, что, как с грустью отмечают русские историки, „у Петра не нашлось достойных преемников», было вовсе не случайно: действительно – достойные русские люди и не могли примкнуть к Петру». Н.С. Трубецкой не противник заимствования европейской техники, но осуждает эксцессы, без которых можно было достичь больших результатов при меньших затратах. Наихудшим последствием петровских реформ он считает их необратимость.

Сначала Петр окружил себя иностранцами и русскими подхалимами, рассматривавшими русский народ как податную массу. Этот подход к собственной стране практиковался наследниками Петра до 1741 г., предельным воплощением его стала «бироновщина». Екатерина II действовала более тонко: она ударила по русской культуре секуляризацией 80% монастырей, бывших хранилищами летописей и древних икон. Введенные ею закрытые учебные заведения превращали самых способных русских во второстепенных европейцев; при этом подразумевалось забвение традиций, а немца из русского сделать было невозможно.

В XIX в. самая пассионарная часть русских воинов полегла в войнах с Наполеоном. Война была выиграна в значительной мере за счет монгольских традиций (партизанской войны), но восстановить генофонд и культурный фонд не удалось; впрочем, к этому даже не стремились.

Истребление евразийских традиций теперь продолжалось под лозунгом «русификации». С местными традициями и оригинальными мировоззрениями была проделана та же инволяция, что и с православием. Зато появились европейские философско-социальные концепции.

На Западе возникла безотчетная вера в технический прогресс, который якобы осчастливит человечество, учение о борьбе за существование и агностицизм Огюста Конта. О несостоятельности первой концепции не стоит даже говорить. Вторая – заменена обратным тезисом конверсии биоценоза (видообразование нашло себе объяснение в процессе мутогенеза). Третья концепция – идея об ограниченности человеческого познания, заявленная Контом как невозможность познать химический состав звезд, была опровергнута... спустя год открытием спектрального анализа. Стоило ли ради подобных заимствований уничтожать монастырские библиотеки и шедевры иконописи, что проводилось со времен Екатерины.

Все вышеизложенное дает Н.С. Трубецкому бесспорное основание назвать Российскую империю с восторжествовавшим в ней западничеством «антинациональной монархией».

НЕПРИЯТИЕ НОВОЙ КОНЦЕПЦИИ

Несмотря на то что авторы евразийского направления писали много, легко и увлекательно, их мысли были отвергнуты многими, даже слишком многими читателями. В отношении ученых аборигенов Западной Европы это объяснимо и объяснено с исчерпывающей полнотой самим Н.С.Трубецким: «Затаенной мечтой всякого европейца является полное обезличение всех народов земного шара, разрушение всех своеобразных... обликов и культур, кроме одной, европейской, которая... желает прослыть общечеловеческой», а все прочие превратить в культуры второго сорта.

Этот тезис входит в сознание каждого европейца с детства и, более того, с начала этногенеза современных европейских этносов, т.е. с IX в. Убежденные в своем превосходстве крестоносцы шли в Палестину и Прибалтику, на Константинополь и Болгарию, а потом в Америку – грабить индейцев, в Африку – захватывать невольников, в Индию, на Яву и даже в Китай, где индийский опиум находил широкий сбыт. И при этом у «цивилизаторов» не возникало никаких угрызений совести: ведь приобщение «дикарей» к культуре – это героика, «бремя белого человека». А то, что ограбляемые народы ничуть не хуже европейцев, последним не могло прийти в голову, ибо стереотип этнического поведения не может быть нарушен логическими доводами. Но эмоции европейцев, знакомящихся с евразийцами, однонаправленны. Да и в самом деле, как тут не обидеться?

Однако европейцы были настолько убеждены в своей правоте, что рассматривали направление евразийцев как несерьезный домысел русских оригиналов, и поэтому давали им жить, зарабатывая изданием филологических и художественных шедевров. Иначе восприняли евразийство немецкие фашисты. Русские издания или запрещались, или задерживались. Русским патриотам угрожали преследования за убеждения и даже аресты. Н.С.Трубецкой не был арестован лишь потому, что он был князь, аристократ, но в его квартире производились неоднократные, причем весьма грубые, обыски, вызвавшие инфаркт и раннюю смерть. Этот трагический эпизод мне рассказывал Петр Николаевич Савицкий в 1966 г. в Праге, где я был в составе группы советских ученых на археологическом конгрессе.

В русской эмиграции 20-30-х годов было два направления: либеральное и монархическое. Либералы мечтали ввести в России парламентскую республику по образцу английской или французской, т.е. уподобить Россию Европе. Именно против такой оксидентализации или вестернизации России и возражали евразийцы, осуждая Петра I.

Русская эмиграция 20-30-х годов отнеслась к евразийству в целом отрицательно. Как монархисты, мечтавшие о возвращении прошлого, так и либералы, стремившиеся превратить Россию в подобие Дании, обвиняли евразийцев в «сменовеховстве» – компромиссе с коммунизмом. Если сформулировать приведенные ниже ответы евразийцев, то возникает только одна фраза: «Зачем нам прошлое, которое было беременно настоящим?» Конечно, это не означало, что евразийцы стремились примкнуть к коммунизму или даже испытывали симпатию к режиму в России того времени, но вспомним, что тот период был переплетением троцкизма со сталинщиной, так что требовать с эмигрантов?!

Н.С.Трубецкой работал на том уровне европейской науки, который ныне, безусловно, устарел. Мы внесем поправки и проверим концепцию кн. Н.С.Трубецкого на прочность, используя материал, неизвестный автору. Если концепция в целом верна, то выводы должны сойтись.

СОСЕДИ ЕВРАЗИИ

Условившись в определении понятий «Евразия» и «Великая степь» – степная полоса от Хингана до Карпат, ограниченная с севера «таежным морем», т.е. сплошной полосой леса, а с юга пустынями и горами, у подножий которых располагаются оазисы, – нам надлежит охарактеризовать соседние суперэтносы, взаимодействовавшие с евразийскими народами: Срединную равнину, называемую ныне «Китай» (условное наименование), Афразию (Ближний Восток и Иран) и Западную Европу – романо-германскую целостность. Восточная Европа органически связана с Великой степью, так как наиболее населенная ее часть – лесостепь, включающая на севере ополья, а на юге азоноальные ландшафты речных долин и несохранившиеся причерноморские леса, в античную эпоху именовавшиеся – «Гилея».