Ангел Богданович - Момент перелома в художественном отражении. «Без дороги» и «Поветрие», рассказы Вересаева

– «Ну да, то же самое я слышала отъ васъ и четыре года назадъ:– «не знаю», и потому всякое дѣло одинаково хорошо и важно; только тогда вы не думали, что иначе и быть не можетъ… Какъ можете вы съ этимъ жить? – произнесла она, съ дрожью поведши плечами. – Киселевъ наивенъ и живетъ внѣ времени, но онъ, по крайней мѣрѣ, вѣритъ въ свое дѣло; а во что вѣрите вы? Въ окружающей жизни идетъ коренная, давно невиданная ломка; въ этой ломкѣ падаетъ и гибнетъ одно, незамѣтно нарождается другое, жизнь перестраивается на совершенно новый ладъ, выдвигаются совершенно новыя задачи. И вы стоите передъ этимъ хаосомъ, потерявъ подъ ногами всякую почву; старое вы бы рады удержать, но понимаете, что оно гибнетъ безповоротно; къ нарождающемуся новому не испытываете ничего, кромѣ недовѣрія и ненависти. Гдѣ же дли васъ выходъ? На все вы можете дать только одинъ отвѣтъ: «не знаю»! Вѣдь предъ вами такая пустота, такой кромѣншый мракъ, что подумать жутко!.. И во имя этой-то пустоты вы вооружаетесь противъ насъ, и готовы обвинить чуть не въ ренегатствѣ всѣхъ, кто покидаетъ вашъ лагерь! Да оставаться въ вашемъ лагерѣ невозможно уже по одному тому, что это значитъ прямо обречь себя на духовную смерть».

Обѣ стороны разстаются, ни до чего не договорившись, потому что «говорятъ на разныхъ языкахъ».

Въ сущности, это старая исторія отцовъ и дѣтей. Дѣти нѣсколько жестковаты и поглядываютъ на отцовъ съ снисходительной усмѣшкой сожалѣнія. Отцы горестно недоумѣваютъ, «что стало съ ихъ дѣтьми», какъ могли они выростить у себя подъ крылышкомъ такое странное потомство? «Да, что-то они сдѣлаютъ?» – говоритъ докторъ, проводивъ своихъ гостей.

Такимъ вопросомъ заканчиваетъ г. Вересаевъ свой интересный очеркъ, написанный съ большимъ знаніемъ современныхъ отношеній между двумя борющимися теченіями, съ большой выдержкой и рѣдкой въ наше время объективностью.

Помимо этихъ существенныхъ достоинствъ, любопытна попытка г. Вересаева намѣтить слагающійся новый типъ въ лицѣ Наташи. Путь ея развитія, который она проходитъ въ повѣсти «Безъ дороги», и то направленіе, какое принимаетъ она въ «Повѣтріи»,– обозначены ясно и рѣзко. Сначала предъ нами наивная дѣвочка, инстинктивно поворачивающая въ сторону свѣта, какимъ ей представляется ея злополучный кузенъ съ своимъ несомнѣнно благороднымъ прошлымъ. Она ищетъ у него отвѣта на естественные запросы проснувшагося сознанія, вполнѣ увѣренная, что человѣкъ, всѣмъ жертвовавшій для другихъ, сумѣетъ указать и цѣль, и путь къ ней. Жестокое разочарованіе, испытываемое ею при его честномъ и благородномъ отвѣтѣ «не знаю», повергаетъ ее въ горькое недоумѣніе передъ сложной загадкой жизни. Трагическій конецъ ея кузена вызываетъ цѣлую бурю смѣшанныхъ чувствъ. Тутъ и ужасъ передъ безцѣльностью жертвы, и безконечная жалость къ темной стихійной силѣ, и страстная готовность себя самое принести въ жертву этимъ безвиннымъ убійцамъ. Но «благодатна всякая буря душѣ молодой». Крѣпкая натура находитъ въ себѣ источникъ исцѣленія. Наташа обращается къ жизни, ищетъ въ ней того отвѣта, котораго не могли ей дать ни ея кузенъ, ни старый другъ,– и постепенно среди хаоса находитъ дорогу, на которой мы ее застаемъ въ «Повѣтріи».

Куда она приведетъ ее, авторъ не рѣшаетъ этого вопроса, и умно дѣлаетъ. Рѣшеніе его – дѣло будущаго. :Какъ художникъ, онъ выполнилъ свою задачу, отмѣтивъ новое направленіе въ развитіи нашей интеллигенціи, причины, вызвавшія его, и ту стадію, на которой оно остановилось теперь.