Константин Фрумкин - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 5
И вот только я хотел его утешить, осмеять его страхи, как вдруг лопнуло стекло оконное, и разлетелось Серёгино лицо мокрыми красными ошмётками. Странно, что второй пули не было. Я сидел ни жив ни мёртв. Минут пять сидел, потом бросился звонить.
Вместо милиции приехали какие-то ребята из ФСБ. Корочками потрясли, подписок всяких взяли. До вечера не давали Светке пол вымыть.
Эх…
Люди разные. Кому-то достаточно того, что они имеют, но это единицы. В основном все хотят больше чем имеют, и гораздо больше чем им нужно. А у некоторых изначально слишком много всего. Ну не во всём, но в частностях. И тогда другие люди стремятся отобрать это. А если не отобрать, то хотя бы использовать. А если не получается, то хотя бы уничтожить. А я вот слесарь простой, и не было у меня ничего особенного. Вот только друг мой, Серега. Как краешек тайны, как человек из другой жизни.
Активатор.
Александр Голубев
Вторая фаза
Рассказ
В узкую щель между бортом и причалом просачивалось утро. Иллюминатор был в метре от воды, и, кроме заросших ракушками и водорослями проржавевших свай, ничего не было видно.
Трап над головой загрохотал — кто-то спускался с палубы в четырехместную каюту напротив.
— Бо-о-оцман! — позвал Василич. — Это ты?
Дверь в каюту открылась.
— Здорово, старпом!
— Привет! Заходи, присаживайся.
Боцман протиснул бочкообразное тело между столом и переборкой и сел на заскрипевший стул с хромированными ножками:
— Ну, чего хотел?
— Скажи, боцман, почему с утра человека тянет на философию?
Боцман усмехнулся:
— Это кого как! А что случилось?
— Я думаю, моя жизнь зашла в тупик.
— В смысле?
— Для чего мы живем, боцман? Наше существование во Вселенной имеет хоть какой-нибудь смысл? Ты понимаешь, что человечество — это просто искра во мгле? Раз, и искра погасла! А где-нибудь в параллельных мирах…
Что творится в параллельных мирах, Василич не знал, пытаясь продолжить мысль, он задумался и замолчал.
Боцман прервал затянувшуюся паузу:
— Так, все понятно. Голова у тебя трещит после вчерашнего, и хреново сейчас не только тебе! Только при чем тут философия?
— Она поможет мне решить все эти проблемы.
— Не поможет! — авторитетно сказал боцман. — Тут совсем другое нужно. Срочно требуется выпивка. У тебя есть?
— Да откуда?
— Надо что-нибудь придумать.
— Можно кэпа подождать, у него вчера водка оставалась, я точно помню.
— Алексеич может и к обеду прийти… Что, так и будем сидеть и философствовать?
— А что ты предлагаешь?
— У меня два ящика камбалы мороженой есть, надо отвезти на рынок и перекупщикам спихнуть. Это твоя машина на причале у трапа? Вот и прокатимся.
— Ладно, вот ключи, доставай свою камбалу, и грузи в багажник, а я пока оденусь.
За накрытым столом в четырехместной каюте сидели боцман, повар, третий механик, начальник радиостанции и Василич.
Картошку в мундирах уже почистили, она парила в большой эмалированной миске, селедка, посыпанная кольцами лука, маслянисто поблескивала на алюминиевой тарелке, черный хлеб, нарезанный крупными ломтями, лежал на газете.
Две бутылки водки стояли в центре, в окружении китайских фарфоровых стопок.
— Ну, что, все свободные от вахты собрались, — произнес Василич. — Ответьте мне на такой вопрос, мужики. Что будет с человечеством через сто лет?
— Да ты чего, старпом, давай уже разливать, не тяни резину! — не выдержал Леха, начальник радиостанции.
У Лехи было смуглое скуластое лицо, узко разрезанные глаза и редкие жесткие усики скобкой. По национальности он был ульч.
— Леха, ты человек культурный, радиоспециалист, а что предлагаешь? Тупо нарезаться водкой, и все? Скажи хоть ты что-нибудь, боцман!
— Вопрос серьезный! — отозвался боцман. — Наскоком его не решить. Тут надо подумать!
— Согласен, — сказал Василич. — Ну, вздрогнули!
Василич опрокинул стопку в рот и закусил кусочком селедки с луком и черным хлебом.
— А знаете, мужики, — сказал Леха, — я думаю, что человечество прошло первую фазу своего развития. И подошло ко второй.
— Вот! — оживленно сказал повар. — За вторую фазу мы и выпьем по второй стопке!
— Да ты не перебивай, — обиделся Леха. — Ты дослушай сначала. Первая фаза — это переход от первобытного общества к индустриальному. А сейчас общество постиндустриальное, то есть мы находимся в начале второй фазы. Понимаете, современная вычислительная техника в примитивном состоянии…
— А компьютеры? — спросил боцман.
— Компьютеры — это деревянные дубинки.
— Ну, хоть за это давайте выпьем? — уже неуверенно предложил повар.
— Наливай, — согласился Леха. — Слушайте дальше… Что произойдет потом, причем неизбежно?
— Потом прилетит метеорит и разнесет Землю к едреней фене! — оптимистично предположил боцман.
— Фигня! Никаких метеоритов. Дальше появятся роботы. Настоящие человекообразные существа, андроиды. Это будет соответствовать рабовладельческому строю первой фазы, понимаете? И так будет длиться до тех пор, пока роботы не добьются равноправия с людьми. Вот тогда и закончится вторая фаза развития человечества.
— А дальше что? — спросил повар.
— Не знаю, — пожал плечами Леха.
— А я знаю, — уверенно сказал повар. — Это все называется «утопия»!
— С чего вдруг?
— С того! С того, что никогда твои роботы не добьются равноправия, потому что души в них нет, соображаешь? Ты с ними вот так же можешь посидеть, водочки выпить, за жизнь поговорить, а? Да ты с таким же успехом с холодильником можешь пить — открыл дверцу, рюмку налил, выпил, дверцу открыл, налил, выпил. А он лампочкой моргает и гудит — вот уже и беседа!
— Да ну тебя! — махнул рукой Леха. — Все равно это будет не скоро. Наливай, что ли. Давайте за братство людей и роботов! За вторую фазу!
— Что за пьянка на судне? Где старпом?
Все оглянулись. В дверном проеме стоял высокий человек с начальственным взглядом.
— Игорь, — спросил Василич у боцмана. — Почему посторонний на борту? Проводи его на берег!
— Я ваш новый капитан! — не сбавил тона вошедший. — Меня зовут Евгений Петрович. Еще раз спрашиваю: что за пьянка и где старпом?
— Послушайте, уважаемый, — сдержанно ответил Василич. — Капитанов на нашем судне полный комплект. Вы, видимо, перепутали судно. Уйдете сами, или вас все-таки проводить?
— Прекратите умничать. Я так понимаю, что вы и есть старпом? Генеральный директор распорядился о замене вашего капитана. Вам все ясно?
— Вполне. Вы приняли дела у Алексеича?
— Я его еще не видел.
— В таком случае, командуете вы слишком рано.
— Я сейчас позвоню генеральному, пускай он приедет и полюбуется на вашу теплую компанию, вам понятно, старпом?
— Слушайте, мужики! По-моему, никакой это не капитан! — вдруг сказал начальник радиостанции. — Я думаю, что это и есть робот-андроид. Вишь, порядок ему везде нужен, пьянка ему не нравится. Да, точно, это не человек!
Наступила тишина. Новоявленный капитан ошарашено посмотрел на Леху.
— Ты ж нам говорил, что современные компьютеры — это дубинки? — уточнил повар.
— Говорил. А с чего вы решили, что вот он, — и Леха указал пальцем на капитана, — из нашего времени? Его же заслали из будущего, понимаете? Вроде терминатора. Фильм все видели?
— А мы сейчас проверим! — боцман вскочил и схватил со стола шкерочный нож. — Надо ему на руке кожу вскрыть. Если там железяки, значит, точно терминатор!
— Правильно, — поддержал его Леха. — И зрачок разрезать, там телеобъектив должен быть спрятан!
Непризнанный капитан затравленно переводил взгляд то на нож в руках боцмана, то на начальника радиостанции:
— Вы что? Совсем рехнулись, что ли? Да я вас всех повыгоняю, к чертовой матери!
— Я веревку возьму, — сообщил повар, отодвигая стул. — Его вязать надо всей толпой. Роботы, они ж здоровые, как кони! Боцман, отсекай его от выхода, чтобы не ушел!
— Идиоты! Я вам устрою! Вы еще пожалеете!
Евгений Петрович выбежал из каюты, и его ботинки загрохотали сначала по трапу, а потом по палубе.
— Да, с этим козлом мы намаемся, — мрачно протянул Леха-ульч.
Василич безнадежно махнул рукой:
— Теперь не сработаемся, чего тут говорить! Надо с Алексеичем попрощаться по-людски. Игорь, у нас там еще три бутылки осталось, ты их не доставай, придержи, пока он не придет, посидим, поговорим. Может, у него на примете другое судно есть, тогда я с ним уйду.
— А я что, останусь, что ли? — пожал плечами боцман. — Да я с Алексеичем хоть в Антарктиду!
— И я хоть в Антарктиду, — сказал повар. — Только где мы там водки найдем?
