Анатолий Бритиков - Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Книга вторая. Некоторые проблемы истории и теории жанра
Сегодня научная фантастика — и технологическая, и особенно социальная — как никогда нуждаются в целостном анализе столкновения тенденций, а стало быть, и в определенном жанровом синтезе. Подобный синтез означал бы прогресс критического реализма в научной фантастике, приближая ее к полноте охвата действительности в обычном социальном романе. Очевидно, что прогностическая функция по своей универсальности — важнейшая для научной фантастики, — от ее языка и стиля до психологизма и типологии жанров.
Таким образом, научная фантастика осуществляет один из важнейших принципов действительности, не говоря о том, как трудно представить действительную реалистическую картину жизни XX века, в которой технологическая сфера была бы обязательной или побочной.
Глава от утопии,
или Отступление в прошлое и будущее
Советский Союз распался. В обществе, в своё время продекларировавшем построение коммунизма, происходит — хотим мы того или нет — переоценка ценностей и переориентация целей. Помним ли мы, что наше прежнее целеполагание дало трещину, ещё когда КПСС была в полной силе? Обещание построения коммунизма дало трещину, когда — если принимать всерьёз важнейшие партдокументы — в 1980-м так и прошло незамеченным достижение первой ступени коммунистического строя. Партия, которая «торжественно провозглашала», попросту промолчала эту пикантную дату. Не извинившись. Сама, видимо, привыкнув к своей застенчивости.
Какую же цену нынче могут иметь романы о будущем мире? Историографическую? Стоит ли о них говорить только по этому поводу?
Жизнь трёх поколений прошла под знаком коммунистической идеи, а это не только и даже не столько литература, хотя и с чисто литературной точки зрения советская утопия остаётся как жанр и целая библиотека книг, — иные из них, несомненно, ещё долго будут читаться с интересом. Однако повторяю, дело не только в литературе: есть проблема гораздо более значимая, уходящая в самые недра обществознания.
Если ошибкой обернулось строительство коммунизма, стало быть, ошибкой были и романы-утопии? Ни в коем случае! Литературная утопия всегда была зеркалом общества и человека ничуть не меньше всех остальных видов литературы, и тем больше, чем трагичнее оказывалось данное состояние мира. Социально-фантастический роман о коммунизме (так правильнее называть советский утопический роман) тем и интересен сегодня, что он — часть нашей духовной истории при советской власти. Отдать его на поток забвения суть то же самое, что вычеркнуть минувшие три четверти века из нашей памяти.
Сегодня советская социальная фантастика по-прежнему заслуживает самого пристального внимания. Значимость её теперь, пожалуй, гораздо выше, чем в прошлые времена, когда партидеологи стали побаиваться социальной фантастики, почуяв, как жизнь всё больше расходится с идеалом партии. Да, за коммунистической утопией по-прежнему сохраняется функция носителя общественного идеала. Разве картины лучшего мира, которого мы бы пожелали для своих детей, утратили нынче смысл только потому, что рухнула зловредная (чуть было не сказал: утопическая) попытка осуществить рай на грешной земле? Разве те общественные цели, то государство могут скомпрометировать идеал, который возник ещё за сотни, за тысячи лет до Октября 1917 года?
Утопия с незапамятных времён согревала и облагораживала людей, будила умы; и в этой функции советская социальная фантастика — её прямая наследница (именно ей, а не того идеологического режима, который разошёлся не только с законами жизни, но и с постулатами официально провозглашённого научного коммунизма, извращая марксизм до неузнаваемости, который вместо того, чтобы принести благосостояние, мир и безопасность, залил 1/6 часть света кровью и страхом).
В советской социальной фантастике, конечно, были и просто тупые услужливые подделки, но ведь никуда не денешь книги А.Богданова, А. Платонова, И.Ефремова, А. и Б.Стругацких, которые в одно и то же время наряду с картинами будущего рисовали трагические предостережения. Утопии и антиутопии создавались не только, безусловно, честными художниками, но и провидцами минных полей перёд райскими кущами. И далее: разве нынешнее рыночное общество на развалинах советской империи уже не нуждается ни в каких идеалах, кроме Её Величества Частной Собственности?
И это — тоже одна из причин, по которой невозможно ни замолчать, ни затоптать традицию, которую в муках слагала советская литература на протяжении трёх четвертей века. А через эту эпоху, через всё наше крушение «строительства нового мира» взывают к нам века мирового утопического романа. Мечта о будущем видоизменится, но потребность мечтать — извечное свойство человека, она сохраняется даже в наш век трансформации самой мечты, когда идеал граничит с предостережением против псевдо- и антиидеала.
В истории советского романа о будущем коммунизме сегодня открывается координата, напрямую указывающая причины крушения партии коммунистов. Партия — разумеется, её верхушка, а не 20 миллионов рядовых — задавила народовластие и подавила народомыслие о путях к лучшей жизни. В нашем ожидании обещанной нам светлой жизни сама верхушка торопилась заглотнуть «по потребности». Я не знаю, какую часть пирога кушали наши вожди, хотя посчитать бы стоило. Скажем, 100 (!) миллионов (или больше?) на один только дворец в Форосе для одного только Президента, он же генсек (правящей!) партии, а дворцов этих уже во время перестройки было построено несколько в разных концах Союза. И при этом партию (того же генсека) заставили поделиться своими миллиардами с детьми Чернобыля чуть ли не силком… Можно закрыть глаза на неэффективность социализма, хотя это было бы глупо: кто как не социалисты всех конфессий не уставали призывать социальную революцию на расточительный капитализм! Но и менее производительная советская экономика могла — и должна была бы — быть более справедливой. Разве не установление справедливости — главная цель и лейтмотив идейной борьбы против эксплуататоров?
А нынешнее неравенство — в новой России под трёхцветным знаменем? Демократии? Обращённый ныне в советское (антисоветское?) прошлое, идеальный образ коммунизма в не меньшей мере предостерегает теперь и против сходного будущего. Эффективная рыночная экономика обязана будет, если желает выжить, осуществить позабытую «реальным» социализмом справедливость — либо её ожидает ещё одна революция, которая окажется ещё больше «бунтом бессмысленным и беспощадным»… Наши вожди не зря облекали свой быт тысячью тайн, не зря утаивали свои спецраспределители и безнравственные привилегии: человечество не научилось мириться с несправедливостью ни при капитализме, ни при том нашем «социализме». А образ коммунистического, справедливого мира, созданный в социально-фантастическом романе, отвергал украдкой протащенную вождями старую как мир несправедливость.
Не оттого ли кураторы партийной (не коммунистической) идеологии не любили фантастику и всегда её опасались, предпочитая держать этот жанр в чёрном теле? Не буду напоминать обо всем известном голодном пайке изданий. Упомяну только один факт, который не укладывался бы в голову, если бы не были стёрты в лагерную пыль миллионы самых честных и самых стойких рядовых строителей социализма. Не прошло и месяца после кончины Ивана Ефремова — всему миру известного пропагандиста коммунизма (роман «Туманность Андромеды» и многое другое) — как КГБ пол суток затратил на обыск его квартиры в поисках не то диссидентского компромата, не то следов… его шпионской (!) деятельности. Книги И.Ефремова и его соратников наглядно свидетельствовали, как пустое слово номенклатуры о коммунизме расходится с её делами, которые не вписываются не то что а идею коммунизма, но и в нормальный капитализм. Наш прораб перестройки и Нобелевский лауреат, М.С.Горбачёв, получив драматическое письмо известного писателя-фантаста о бедственном положении жанра, казалось бы, напрямую направленного в коммунизм, так и не сподобился шевельнуть пальцем, чтобы оказать хоть малейшую помощь.
Сегодня вспоминают (а лучше сказать: вспоминали уже вчера) Ивана Ефремова за предсказание язв нашего «совкового» коммунизма. И в самом деле: в антиутопической утопии «Час Быка» автор коммунистической «Туманности Андромеды» провидел многое, из-за чего рухнул Советский Союз. Но ведь это был тот же самый писатель, который воспел коммунистическое будущее! И в годы, прошедшие между написанием «Туманности» и «Быка» его пристрастия, смею уверить, в главном и основном нисколько не изменились.
Фантастический жанр наша верхушка понимала как некое хитрое иносказание, которое используют диссиденты. Когда в своё время (кажется, на «Ленфильме») готовились к съемкам фильма по известной повести братьев Стругацких «Трудно быть богом», ленту закрыли под этим предлогом. Лейтмотив понятен всем: можно ли навязывать даже самые прекрасные порядки какому-то народу помимо его собственной воли? Теоретически для марксистов давным-давно было ясно: народ не следует провоцировать на революционный скачок, если сам народ еще не созрел, однако на деле советские большевики тысячу раз топтали собственный марксизм. Фильму «Трудно быть богом» ещё и не повезло со временем: его судьба решалась, когда войска Варшавского договора, а по сути советские войска, оккупировали усомнившуюся во благах социализма Чехословакию. Как это, мол, можно сомневаться: помогать чужому народу или не помогать? И «помогли». А фильм закрыли, — чтобы никаких намёков!
