Богомил Райнов - Черный роман
Ночной клуб превратился в суперроскошное заведение, членами которого стали первые люди города. Старуха превратила клуб в настоящую крепость со стальными ставнями на окнах, бронированными дверями и тайным подземным ходом. На первом этаже здания, вмещающем в себя кабаре, казино и публичный дом, в роскошном, но лишенном окон апартаменте-бункере обитает мисс Блэндиш. Систематически отравляемая наркотиками, девушка доведена до такого состояния безволия и слабоумия, что безропотно терпит ласки отвратительного идиота-убийцы Слима.
С этого момента действия детектива и Тони Рокко идут как бы параллельно, композиция напоминает кинематографический монтаж: Дейв Финнер узнает об убийствах, совершенных в хижине Джонни Фриска, а Рокко с помощью девушек из кабаре узнает о неизвестной женщине, спрятанной на первом этаже, и о тайном ходе. Детектив отправляется в лесную хижину к Джонни и уже почти добирается до цели, когда неизвестные люди врываются в дом, открывают стрельбу и бросают бомбу. Фриск убит, а еле живого Финнера извлекают из-под развалин хижины. Прибывшая на место происшествия полиция обнаруживает трупы Рейли и его товарищей, и это совершенно по-иному освещает события, потому что до сих пор все были убеждены, что Рейли и его люди, похитив мисс Блэндиш, скрылись в неизвестном направлении. Между тем Рокко, воспользовавшись отсутствием гангстеров, через тайный ход проникает в вертеп-цитадель и увозит девушку к себе на квартиру, не зная, что кто-то из прохожих обратил внимание на его подозрительные действия. В тот же вечер Слим появляется у Рокко, убивает его и увозит на машине бесчувственную мисс Блэндиш. Но, подъехав к ночному клубу, убийца обнаруживает, что клуб окружен полицией. Застрелив полицейского, попытавшегося преградить ему дорогу, Слим скрывается.
Полицейские штурмуют ночной клуб. Гангстеры во главе со старухой Грэйсон не собираются сдаваться живыми. Начинается перестрелка. Это кульминация романа, делирий насилия и отчаянья. Бандиты вместе с Грэйсон погибают с автоматами в руках, успев отправить на тот свет не меньше дюжины полицейских.
Слим, умчавшийся на своем «бьюике», убивает по дороге еще двух полицейских, а затем вместе с девушкой прячется в сарае какой-то фермы. Он, как и всегда, вооружен ножом и пистолетом, но без мамаши не способен ни на какое разумное действие. Так он и совершает свою последнюю роковую оплошность, позвонив кому-то из своих приятелей по телефону Его убежище открывают, и на следующее утро ферму окружают полицейские и солдаты. Слим погибает, а мисс Блэндиш наконец освобождают. Чтобы оградить девушку от назойливого любопытства зевак и журналистов, Дейв Финнер прячет ее в одной из гостиниц. Комната девушки находится на верхнем этаже, и полиция приняла меры, чтобы не допускать туда посторонних. Но мисс Блэндиш, уже целые сутки лишенная обычной дозы наркотиков, находится в состоянии полной депрессии, усиленной ужасным сознанием, что она должна стать матерью ребенка, отец которого — гангстер, кретин и убийца. Она просит Финнера вызвать к ней врача, запирает за ним дверь и выбрасывается из окна. Не понадобятся больше орхидеи, заказанные для свадьбы мисс Блэндиш.
Нелегко на нескольких страницах пересказать большой роман, но особенно трудно пересказывать Чейза, который не позволяет себе ни лишних фраз, ни подробных описаний, стремясь как можно лучше передать динамику напряженного и сложного действия. Любой пересказ в таких случаях дает лишь самое приблизительное представление об интриге. А повествование Чейза, несмотря на всю его динамику, — отнюдь не только интрига. Не претендуя на оригинальность, сухим и деловым языком писатель рассказывает о развертывающихся в романе событиях, используя тот минимум деталей, который сразу же вызывает в сознании читателя соответствующие образы и картины. Он умеет охарактеризовать своих героев, поставить их в такие ситуации, когда дерзость деградирует в малодушие, а страх переходит в смелость отчаянья, умеет показать в действии целую галерею типов, изуродованных и развращенных порочным обществом.
Чейз гораздо правдивее и сложнее по своей проблематике, чем Питер Чини, однако социально и политически он гораздо нейтральнее Хэммета и Чендлера. У него тоже встречаются элементы обличения и критицизма — мы нередко можем слышать, как его герои произносят фразы типа: «Стоит только людям добраться до денег, как они начинают вести себя как свиньи». Или: «Большие состояния не бывают чистыми».
Чейз показывает, с какой зверской жестокостью полицейские истязают свои жертвы, чтобы добиться от них признания. Он описывает ночной клуб мамаши Грэйсон как крепость не только в буквальном, но и в переносном смысле — полиция долго не решается ликвидировать его, хотя знает, что там нарушаются все законы, запрещающие разврат и азартные игры. Автор показывает нам и малодушие миллионера, который, будучи убежден, что его дочь стала жертвой насилия, предпочитает, чтобы она умерла.
Все это показано как бы между прочим и не становится отправной точкой для более широких обобщений. Чейз определенно предпочитает исследование человеческой психики исследованию социальных фактов, формирующих или, вернее, деформирующих эту психику. Верно, что и этим путем писатель приходит к своего рода нравственному обличению, раскрывая всю отвратительность убийцы-садиста и циничную беззастенчивость современного преступного мира. Но и в этом отношении позиции автора нередко оказываются нечеткими и неустойчивыми. Если, например, он весьма категоричен в оценке Слима, то его мамаша в финале предстает перед нами чуть ли не героиней, продолжающей стрелять в полицейских, хотя тело ее уже изрешечено пулями. Кажется, что писатель лишь наблюдает за своими героями, исследует их по старому принципу: изучай, но не оценивай. Сам Чейз говорил в одном из интервью: «Увлекательно наблюдать человеческие существа. Между ними никогда не бывает полного сходства. И это никогда не может надоесть».[56] Это, разумеется, верно. Но когда наблюдение сводится лишь к развлечению, проницательность писателя вызывает уже некоторое сомнение. Потому что углубленное исследование не забава, а трудная и мучительная работа.
Именно эта недостаточная углубленность Чейза держит его в плену тривиальных, а часто и вовсе неверных взглядов на человека и человеческие драмы. Одна из основных его концепций заключается в том, что, как правило, причиной провала оказывается женщина. Стоит в дело вмешаться женщине, и рушится любое, даже самым лучшим образом подготовленное начинание. Старая Грэйсон говорит: «Эх, женщины, женщины! Вечно одна и та же история! Баркер, Карпис, Дилинджер — все кончили одинаково, и все из-за женщин!»
Но это не личное открытие мамаши Грэйсон. Сам Чейз заявил в одном из интервью: «Я стремлюсь создать напряжение. И оно возникает, когда человеку что-то угрожает, когда он медленно опускается, когда жизнь его разрушена женщиной. Женщина сжигает его, делает ничтожным и покорным. Идеальная конструкция, создающая напряжение, следующая: мужчина встречает красивую женщину, жаждет ее, овладевает ею, разрушает свою жизнь».[57]
Именно такова схема драмы, описанной в романе «Орхидей для мисс Блэндиш не будет». Банда Грэйсон осуществила похищение девушки таким образом, что это преступление невозможно раскрыть, если уничтожить мисс Блэндиш. Но в нее влюбляется Слим, и эта страсть уже содержит в себе зародыш будущего провала. Другое роковое для банды осложнение тоже связано с женщиной — Анна, любовница одного из гангстеров, выбалтывает сыщику несколько лишних слов. В общем, как говорит мамаша Грэйсон: «Эх, женщины, женщины!»
По этой же схеме построен и роман Чейза «Дрожь страха», по которому Жюльен Дювье сделал одноименный фильм. Некая жадная до денег, недовольная мужем супруга ищет способ его уничтожить. Она прибегает к помощи недавно выпущенного из тюрьмы преступника, но тот проникается симпатией к несчастному мужу и отказывается от поручения. Тогда жена решает сама убить мужа, но так, чтобы обезвредить и иметь возможность шантажировать человека, отказавшегося стать соучастником ее преступления.
Такие решения и весьма спорны в принципе, и достаточно стары как сюжетный прием. Просто странно, что критики, восхваляющие Чейза за новаторство, не желают видеть очевидного— «Дрожь страха» с почти недозволенной точностью повторяет опубликованную на двадцать лет раньше книгу Дж. Кейна «Почтальон всегда звонит дважды», да и сам роман «Орхидей для мисс Блэндиш не будет» не более чем весьма деформированный вариант «Святилища» У. Фолкнера. Тот же дегенерат-гангстер, то же похищение, то же неожиданное увлечение дегенерата похищенной девушкой, то же заточение в публичном доме. Только литературный итог совсем другой, и главным образом потому, что Фолкнер не использует в качестве источника сюжетный материал из книг других авторов, а предпочитает черпать его непосредственно из жизни и своего собственного воображения.
