Никита Бичурин - Разбор критических замечаний и прибавлений г-на Клапрота
«Издатели почли нужным представить сии объяснения для того, чтобы избежать упреков, кои могли бы им сделать некоторые особы, за перемены против оригинала. К их оправданию может служить намерение исправить в сем сочинении только излишнее, дабы сделать его истинно полезным. Они думают, что поступили с большею разборчивостью, нежели немецкий писатель, издавший перевод г-на Тимковского. В немецком переводе удержаны все недостатка подлинника, и особы, принимающие участие и успехах географии, должны порадоваться, что во Франции никто не воспользовался означенным переводом, дабы предварить наш. Прискорбно было бы видеть на нашем языке записки г-на Тимковского в их первоначальном виде, ибо они были чрезвычайно расхвалены во многих из наших периодических изданий, возбудили любопытство ученых, и действительно заслуживают похвалу».
Не входя в суждение об учтивых укоризнах г. Клап-рога, со всею справедливостью можно сказать, что путешествие г. Тимковского заключает в себе много исторических и географических материалов, достойных любопытства и внимания читателей, желающих иметь сведение о нынешнем положении Монголии, Китая, и проч., и несмотря на то, что г. Тнмковский, поспешая удовлетворить нетерпеливому желанию публики, и будучи озабоченным другими занятиями, не мог употребить надлежащего времени на совершенную отделку оных, а особливо по незнанию им языков китайского и монгольского, сне творение всегда будет стоять наряду с первыми в сем роде.
Стр. 180. «Издатель обманываемся. Урянхайцы суть бедные самоедские и турецкие поколения, обитающие около вершин Енисея. Их вообще называют китайскими сойотами». Здесь напротив сам г. Клапрот действительно обманывается. При династии Юань и Мин существовал Урянхайский аймак, занимавший северную половину Восточной Монголии, но сие поколение давно пресеклось, а остатки его ныне кочуют по хребту Танну до самого Улясутая, под прежним же названием уранхайцов; но только по новой системе г. Клапрота еще не успели переродиться ни в турков, ни в самоедов, и по прежнему считаются монголами. См. Ляо-ши-юй-цзе, том III, л. 3. Еще Монгу-цзе-ли, отдел VI, статью 7.
Стр. 210. Во 2-м замечании, г-н Клапрот исправлял ошибки по Большой географии Китайской империи, и сам сделал важную ошибку, приняв два разных места за одно. Долон-нор есть название озера и купно селения, находящегося при нем. Сие озеро лежит от Борохота к северу, от Чжао-наимань-сумэ к юго-востоку, и известно по бывшему здесь в 1691 году сейму, на котором халхас-кие владетели, пораженные галданом, лично поддались Китайскому нсператору. В память сего происшествия Китайское правительство в то же время построило здесь великолепный храм Лэй-цзун-сы. Напротив, Чжао-наймань-сумэ есть нынешнее название древнего города Кхай-пьхин-фу, лежащего в 225 ли от Души-кхеу к северо-востоку на северном берегу Шанду-гола. Сей город построен в 1256 году ханом Мункэ, а в 1264 году сделан верхнею столицею, по кит. Шан-ду, от чего самую речку Луань монголы и доныне называют Шанду-гол.
Стр. 216. Во 2 замечании г-ну Клапроту надлежало бы поправить, что казак не есть название, данное от китай-цов кэргизам. Туркистанцы называют казаками те поколения, которые известны в России под именем Киргиз-кай-саков; а кэргиз есть имя народа, кочующего от Кокана к юго-востоку. Китайцы первых называют хасак, а последних бурут.
Стр. 220. Замечание о Ташбелеке справедливо; но города Бишбалика, как уверяет г-н Клапрот, нет, да и никогда не было. При Чингис-хане весь Маоринняр и Туркистан, исключая Комула, Турпана и Хотана, назван был Башибели или Башбели. Туркистанцы называли сию страну Чагатай. Это есть название страны, а не города. См. Землеоп. Кит. имп. тетр. 418, 419.
Стр. 280. Замечание 1, относительно дорожной карты г-на Тимковского, справедливо. Застава или проход Чжан-цзя-кхэу находится в самой Великой стене; между тем, на карте сие место отнесено к северу на целую станцию. Впрочем, это, в чем нет ни малого сомнения, есть ошибка гравера, каковые нередко встречаем и на других географических картах.
Idem. Замечание 3. «В китайском подлиннике сие слово написано Аблай, но российский переводчик поставил вместо оного Абдулла. Вообще все переводы с китайского, помещенные в сем творении, не выправлены». Вместо Абдулла надобно поставить Аблай. В черновом подлиннике учинена прописка.
Стр. 292. При описании Чжань-цзя-кхэу (Калгана), извлеченном из Землеописания Китайской империи, г-н Клапрот полагает здесь два места: Чжан-цзя-кхэу – заставу в Великой стене, и Чжан-цзя-кхэу-пху, крепостцу, лежащую в пяти ли от помянутой заставы к югу. Сие замечание справедливо в отношении к политическому разделению места; но ныне, по общему употреблению, даже и в правительстве, как крепостца, так и самый проход известны под одним названием: Чжан-цзя-кхэу, а пространство между ими все занято обывательским строением.
Стр. 297. Описание города и области Сюань-хуа-фу г-н Клапрот присовокупил очень кстати: г-н Тимковский опустил это.
Стр. 307. В замечании г-н Клапрот не кстати прибавил описание уездного города Хуай-лай, ибо в путешествиях помещают описание только мест значительных, или известных почему-либо.
Стр. 313. Замечание 2. «Цинь-шы-хуан, предпринявший, в 214 году до Р. Х., построить великую стену, не имел удовольствия видеть конец сего исполинского труда, который продолжался десять лет, и окончен уже по истреблении династии его». Такое уверение г-на Клапрота противоречит Китайской истории, которая ясно говорит, что помянутая стена построена в 33 лето государя Цянь-шы-хуан (в 214 году до Р. Х.), а десятилетнее изнурение войск относится к походам прошедших лет. Пусть г-н Клапрот внимательнее сообразит помещенное в Ган-му, в статье о Великой стене, с обстоятельствами следующих годов.
Стр. 321. Замечание 2. «Это есть стена татарского города; она построена при монголах в 1267 году; г окружности содержала 60 ли и 11 ворот; первый император династии Мин сузил ее на пять ли с северной стороны, и пр.» Нельзя сказать, что сие замечание прибавлено не кстати, но г-н Клапрот еще не имеет основательного сведения о построении нынешней китайской столицы. Монголы в 1267 году перенесли Пекин на новое место и обвели земляным валом, окружностью в 60 ли. Дом Мин в 1367 году уменьшил сей город со сторон северной, восточной и западной, что можно видеть по земляному валу, который и доныне существует на восточной и северной стороне Пекина. При помянутом уменьшении и южная стена перенесена далее на юг, почти на две ли, следовательно: нынешняя стена Пекина быв со всех сторон перенесена на другое место, уже не может назваться стеною, построенною при монголах в 1267 году. Сверх сего Пекин при монголах обведен был земляным валом, который, как выше сказано, и ныне существует в развалинах своих; таким же образом построены были стены его и в начале дин. Мин. В 1437 и след. годах Пекин не одними новыми снабжен башнями, как уверяет г-н Клапрот, а весь новый земляной вал одет кирпичом, как с внешней, так и с внутренней стороны, и составляет нынешнюю стену Пекина.
Стр. 322. «Сей храм по-китайски называется „Чжао-чжун-сы“». В бытность мою в Пекин никогда не случалось слышать, чтобы кто-нибудь так назвал Шаманский храм.
В уставе шаманского богослужения, который имею на маньчжурском языке, сей храм везде называется по-маньчжурски Танзэ, по-китайски Тхан-цзы. Г-н Клапрот, думая, что нашел важную ошибку, от радости не заметил, что перевернул в Большой географии Китайской империи лишний листок, от чего Чжао-чжун-ци явился перед ним вместо Танзе, ибо неподалеку от Шаманского храма к юго-востоку, только на другой улице, действительно есть храм Чжао-чжун-цы, который основан в 1724 году для приношения жертв князьям, вельможам и прочим чиновникам, вполне сохранившим долг к престолу. См. Чень-юань-чжи-ляо – тетр. V. л. 17. V.
Стр. 329. Изъяснение слова Дуй-цзы, может быть, справедливо. Мне самому не случалось говорить о сем с китайцами. Дуй-цзы означает пару чего-либо непарного и просто говорится Ию-дуй. Два стиха, связанные между собою по смыслу уподобительного содержания, пишутся порознь на двух свитках бумаги и вешаются на стене вместо картин, иногда вместе, иногда по сторонам какой-либо другой надписи, и сии два свитка со стихами называются Дуй-цзы.
Стр. 358. Г-н Клапрот, основываясь на мнении одного из своих друзей, говорит, что мой перевод Китайского словаря есть российское преложение Латинского словаря О. Базиля Глемонского. Чтобы вывести г-на Клапрота из сего ложного мнения, я должен несколько переступить за пределы скромности и сказать, что я учился переводить с китайского языка по изъяснению своих учителей, записывая каждое встретившееся значение какого-либо иероглифа, и таким образом, при упражнении в переводах, старался купно переводить Китайский словарь на российский. От сего самого нередко случалось, что не могши вдруг придумать равнозначительного русского слова к переводу иероглифа, согласно изъяснению, и вместе не желая тратить времени на соображения, я ставил слова, какие попадались тогда на мысль, оставляя точную выправку оных до возвращения в отечество. Что касается до О. Базиля, уверяю г-на Клапрота, что помянутый О. Базиль не сочинял Китайского словаря по ключам, а довольно находится таких словарей, изданных китайским правительством при разных династиях. Базиль взял себе в руководство тонический словарь д. Мин, а я следовал топическому словарю д. Гин, и согласно с г-м Мориссоном расположил перевод оного по методу Академического Китайского словаря.
