Вильгельм Зоргенфрей - Милосердная дорога
Это же время отмечено политическим «поправением» Зоргенфрея. Резко усиливается и его болезнь; 1914 г. он проводит на излечении в неврологическом санатории на ст. Крюково под Москвой. Именно о болезни он говорит в автобиографии 1929 г.: «Пишу мало — основная причина, вероятно, нервная связанность, а затем требовательность к себе»[16]. Из Крюкова Зоргенфрей присылает Блоку письмо от 4 июня 1914 г., где, между прочим, говорится: «Ничего не пишу, ничего не читаю — со мною только сборник Ваших стихов и несколько латинских авторов. Мир мой далёк от меня, но Вы мне снитесь постоянно, и только Ваши стихи помнятся мне и говорят о жизни»[17]. В начале 1915 г. Зоргенфрей возвращается в Петербург. Несмотря на большое личное сближение его в этот период с Блоком, по-видимому, большого идейного родства между ними нет. Общее разочарование в либерализме, толкнувшее Зоргенфрея вправо, привело Блока к «Возмездию». Не случайно в этот период Зоргенфрей находит больше общего с В. В. Розановым (см. письма Зоргенфрея к Розанову[18], 1916-17, с пометкой: «Один из прекрасных русских немцев»). В. В. Розанов был очень сложным человеком, не лишённым демократических устремлений и в то же время нередко докатывавшимся до крайнего мракобесия. Но, во всяком случае, он был человеком умным и чутким к вопросам дня. И не случайно даже люди далёкие и даже враждебные его политической позиции, нередко обращались к нему в эти годы за советом. В своих письмах Зоргенфрей пишет о своём разочаровании в либеральной интеллигенции и «общественном мнении», подчас сетует на позиции и взгляды Блока. Во всяком случае, из писем явствует, что при всём своём разочаровании в либерализме, Зоргенфрей был всё же далёк от нововременской позиции Розанова. 17 октября 1916 г. Блок записывает: «Встреча с Зоргенфреем. Он просил посвятить ему “Шаги Командора”» (стихотворение написано в 1910–1912 гг.). Примерно в это же время Блок передаёт в «Русскую мысль» несколько стихотворений Зоргенфрея, в том числе одно из лучших его произведений — «Горестней сердца прибой…»[19]. В июле 1916 г. Зоргенфрей, пользуясь своими служебными связями, устраивает Блока, призванного на военную службу, в сравнительно привилегированные части Земско-городского Союза. В феврале 1917 года вспыхивает революция. Отношение Блока к ней общеизвестно. Зоргенфрей же, активно сочувствовавший революции 1905 г., встречает 1917 год сомнениями, отягощенными памятью о жертвах 1905 г. свидетельством этих настроений служит его неопубликованное стихотворение, посвященное России:
Мы о твоём не молились спасении —Вспомнить, покинуть, вздохнуть.В чёрную пору, в тоске и боренииТвой потеряли мы путь.
Пали любившие, встали лукавые,Тени легли на поля, —Вот и пришли они, льстивые, ржавые,Скудные дни февраля…[20]
Однако Октябрь Зоргенфрей встречает в целом сочувственно. С первых же дней революции он работает в Смольном и в Рабоче-Крестьянской инспекции. С этого времени он и воспринимается современниками как спутник Блока. Он поддерживает настроения автора «Двенадцати», вызвавшие такое негодование в среде его вчерашних друзей. Вместе с Блоком, читающим «Возмездие», он выступает в «Доме искусств» 4 сентября 1920 года (несмотря на свою нелюбовь к публичным выступлениям вообще). Вместе с Блоком же он выходит из Союза поэтов, в 1921 г. принявшего гумилёвскую ориентацию. Ещё в 1919 году Блок привлекает Зоргенфрея к работе в издательстве «Всемирная литература» в качестве переводчика и редактора отдела немецкой литературы. За время работы во «Всемирной литературе» Зоргенфрей выполнил и издал ряд значительных переводов в стихах и прозе. Это, в первую очередь, — «Сид» И. Г. Гердера (с предисловием Зоргенфрея), переводом которого он гордился, «Путевые картины» и др. произведения Г. Гейне, «Герман и Доротея», «Торквато Тассо» и др. произведения Гёте, драмы Ф. Грильпарцера («Любуша», 1919, с его предисловием, неопубликованное «Счастье и гибель короля Оттокара»), Г. Гауптмана, книги современных немецких писателей: Ф. Верфеля («Человек из зеркала», 1922) и К. Штернгейма («4 новеллы», 1923). Кроме того, Зоргенфрей редактировал издания сочинений Новалиса и Клейста, книги Л. П. Локнера («Генри Форд и его “Корабль мира”», 1925) и Г. Форда «Моя жизнь и мои достижения» (7 изданий в 1924—26 гг.). Между прочим, к изданию Клейста Зоргенфреем написано большое предисловие — первая серьёзная работа о Клейсте на русском языке, завершающаяся любопытным сравнением его с Лермонтовым[21]. В записных книжках Блока встречаются оценки его переводов Гейне и Грильпарцера: «Хорошо переведено», «Перевод Зоргенфрея кажется блестящ». В эти же годы Зоргенфрей публикует свои лучшие стихотворения в журнале «Записки мечтателей», в «Петербургском сборнике» и выпускает сборник «Страстная Суббота» (март 1922). После смерти Блока, глубоко его потрясшей, Зоргенфрей печатает о нём некролог[22] и воспоминания[23]. В последующие годы продолжается интенсивная работа Зоргенфрея в качестве переводчика для Госиздата, издательств «Время» и «Academia», где он, кроме того, пишет ряд внутренних рецензий (см. РО ИРЛИ).
Из его работ 20-30-х гг. можно отметить переводы С. Цвейга, драм Ф. Шиллера и Ф. Геббеля, редакцию перевода романа Г. Фаллады «Что же дальше?», редактирование и переводы в Собрании сочинений Томаса Манна, выходившем в 30-е годы (в том числе перевод таких произведений, как «Будденброки», «Волшебная Гора», ряд новелл). Надо отметить также переводы Зоргенфрея с французского — из А. де Ренье и П. Клоделя[24], с английского — С. Хетчисон «Когда наступает зима» (редакция перевода), а также неопубликованный перевод стихотворений поэта-лауреата Д. Мэйзфильда (ЦГАЛИ, ф. «Academia»), перевод со староголландского стихотворений из книги И. Масса «Краткое известие о Московии в нач. XVII в.»[25]. Последняя по времени его работа — перевод с финского языка[26]. В начале 1938 г. Зоргенфрей был подвергнут необоснованному аресту и 21 сентября того же года трагически погиб. В настоящее время Вильгельм Александрович Зоргенфрей реабилитирован.
II
Несмотря на разнообразие его литературной деятельности, Зоргенфрей — прежде всего и по преимуществу поэт. Стихи являются основным в его литературном наследстве. Большинство его значительных произведений объединено в сборнике «Страстная Суббота»[27], посвященном «благословенной памяти Александра Александровича Блока». За пределами сборника осталось около 30 известных нам стихотворений. Такие ранние произведения, как «Вечерняя песня»[28], «Вождь»[29], «Этой тропой проходили…»[30] не включены ввиду их очевидной художественной слабости. Большой же цикл сатирических стихотворений остался за пределами сборника ввиду их злободневного характера, противоречившего общему построению «Страстной Субботы». В своей автобиографии 1922 г. Зоргенфрей указывает, что писал в сатирических журналах «под различными псевдонимами, которых нет надобности открывать». Поэтому мы уверенно можем говорить, как о написанных Зоргенфреем, лишь о стихотворениях, подписанных ZZ, Гильом ZZ, В. Зор. Эти псевдонимы были неоднократно раскрыты в списках сотрудников этих изданий и им самим. В цикл стихотворных сатирических произведений входят такие, как «Пробуждение Потока», «Погром», «Зритель», «Прощание», «Город и деревня», «Ой, полна тюрьма…», «Парламент “Нового Времени”», «Думы нет, но дума соберётся…», две серии эпиграмм — «эпитафий». В некоторых из этих стихотворений Зоргенфрей откровенно следует А. К. Толстому и Некрасову. Наибольший интерес представляют «Погром, отрывок из эпической поэмы»[31], написанный гекзаметром и обличающий черносотенцев и их сановных покровителей; «Парламент “Нового Времени”», дающий сатирические портреты журналистов-мракобесов В. П. Буренина, И. О. Меньшикова и кончающийся словами:
Покуда «Новое» выходит «Время»,По-старому мы будем с вами жить[32],
и, наконец, «Думы нет, но дума соберётся…» с такими строками:
Ждёт добра от Думы вся Россия.Мужичок от Думы ждёт землицы,Иудеи — права жить в столице,Дворянин — особых преимуществ,Коммунист — раздела всех имуществ.………………………………………….Публицисты ждут свободы слова,Частный пристав — права бить любого,А поляк не меньше и не больше,Как свободы автономной Польши.………………………………………Пролетарий, мрачный и угрюмый,Вообще добра не ждёт от Думы.Как-то Дума обо всём рассудит?Что-то будет? Что-то, право, будет?[33]
Своеобразный характер носят литературные эпиграммы Зоргенфрея, написанные в форме эпитафий, что придаёт их юмору мрачноватый характер. Было опубликовано две серии таких эпитафий: «Эпитафии (на случай кончины)» — Арцыбашев, А. Каменский, Кузмин, Муйжель, Г. Чулков, Брешко-Брешковский[34] — «Литературный некрополь» — Е. Замятин, Пильняк, Ахматова, Шкловский, Маяковский, Пастернак, А. Толстой[35] под псевдонимом Moriturus. Несколько неопубликованных эпитафий: на Брюсова, И. Груздева, М. Шкапскую, братскую могилу и себе — сохранилось в архивах М. Шкапской в ЦГАЛИ[36]. Там, между прочим, сохранился и рукописный подлинник коллективного стихотворения (с Блоком и др.) «В магазине готового платья…», опубликованного в воспоминаниях Н. Павлович[37]. В некоторых из эпитафий Зоргенфрей проявляет незаурядное пародийное мастерство. Таково, например, начало эпитафии на Пастернака:
